Можно ли в ребёнке воспитать охотника с детства? И, главное, нужно ли? Видимо, однозначного ответа нет. Хотя наверняка это нормальное желание нормального отца – чтобы сын рос «отличным человеком»: «Был он страстным охотником, а следовательно, отличным человеком» (И.С. Тургенев).
Что в этой фразе главное? Главное – страсть. Причём в те времена, когда Тургенев писал эти строки, само понятие «охотничья страсть» имело исключительно положительное значение. Настолько положительное, что могло в некоторой степени извинять явные дурные качества и привычки. В творчестве Дриянского, например, Лейкина или того же Тургенева. Главное, что охотничья страсть – это положительное качество. Так было и так остаётся.
Именно страсть – врождённая тяга к охоте – делает из обычного мужчины охотника. Именно охотника, а не человека, который прибился к охоте из других пробуждений, например алчности (мясо на халяву!) или расчёта (начальник – охотник). Что касается страсти, то она может проявляться с ранних лет, а может и дремать до поры и даже до довольно позднего времени. И неосторожные попытки её разбудить только навредят отношениям «отец – сын». А вот осторожные, я считаю, маленьким жителям больших городов для правильного воспитания необходимы. Не только мальчикам, но и девочкам. Слишком много в их детской жизни виртуальной реальности и общения. Изучение окружающего мира в любом случае будет на пользу.
Но при чём здесь охота? Так охота и есть в первую очередь способ изучения и познания окружающей природной среды. И рыбалка тоже, и даже собирание грибов-ягод. Поиск, выслеживание, наблюдение, изучение повадок – это охота. Не случайно же говорят: охота – это всё, что до выстрела. Что интересно, в девяти ребятишках из десяти в возрасте от четырёх до десяти-одиннадцати лет есть естественная тяга к подобным занятиям. И у нас, если вспомнить, она была, только раскрываться ей было значительно легче: не мешала виртуализация общения.
С чего начинать знакомство с охотой? Очень хороша для этого весенняя тяга вальдшнепа. Это настоящее таинство. Любую другую птицу можно встретить походя в лесу или в поле: глухаря – увидеть на дороге, тетерева – на берёзах перед током или после него, утки и гуси перелетают и кормятся и днём. Куропатки, рябчики, зайцы, лисы, более крупные животные – все время от времени попадаются на глаза либо оставляют заметные следы. И только вальдшнеп появляется словно из ниоткуда. В другое время ничто не выдаёт его существования, и когда начинаешь объяснять, что на самом деле это один из самых массовых лесных обитателей, тут-то и возникает в детском сознании очень сильное и волнующее чувство прикосновения к другому миру. Параллельному, невидимому. Лучше всего, если это будет не в сезон охоты, когда и тяги преимущественно слабые и короткие, и пальба кругом не способствует атмосфере «квеста». Наблюдение за тягой в середине мая и интереснее, и комфортнее для ребёнка, а главное, сразу даёт представление, что выстрел – это не обязательная и не главная составляющая охоты. Выстрел – это осознанный выбор, но только в том случае, если ты «познал и умеешь».
Самое психологически сложное для родителя – знакомство ребёнка с трофеями охоты. «А у него папа с мамой есть?» – спросил сын моего знакомого про попавшегося в капкан бобра. «Я его после этого на охоту больше и не брал», – с явным чувством досады сказал знакомый. А может, зря? Конечно, были у него и мама, и папа. У всех они есть или были: у бобра, у курочки из «Ростикса», у телёнка, из которого твоя любимая колбаса. Даже у комара, которого на руке давишь, и клеща, которого бросаешь в костёр без жалости, – у всех были мама с папой. Только вот если вернуться к тому бобру, то его родители в своё время выгнали из «отчей хатки», а если уходить не хотел, то ещё и покусали до здоровенных шрамов на всю жизнь. С молодыми такое часто бывает.
А если вернуться к комарам, слепням, клещам и кусачей мошке, то они все как минимум в 50 раз старше самых первых предков человека. И нас ещё переживут. Поэтому кто скажет наверняка, что есть настоящая цель эволюции: «Может, ты, Васенька, 6 лет от роду, появился лишь для того, чтобы комарики покушать могли?» Такие простые объяснения помогают ребёнку из лживого мира современных мультфильмов и образа мыслей, который удобен определённой категории взрослых больших городов, вернуться к реальности. А реальность – она в том, что каждый вид за своё существование должен уметь бороться. С другими видами прежде всего. Человек в незапамятное время стал человеком только потому, что научился охотиться лучше, чем его конкуренты. И кто скажет наверняка, не будет ли он оставаться человеком лишь до тех пор, пока не утратит полностью этот навык? Охотник – носитель и хранитель древнейшего умения, без которого человечество не появилось бы. И все спекуляции на тему, что «всё изменилось, жизнь изменилась, теперь охота никому не нужна и это дикость», заканчиваются сразу, стоит выйти из малюсенького по площади и объёму в пространстве искусственного мирка больших городов.
Пока существует дикая природа (дикая – не одомашненная), охота будет необходима. Исчезнуть она может только вместе с естественной средой обитания. Но это вряд ли. Раньше мы исчезнем. Это всё тоже надо рассказывать, объяснять и показывать. Тогда вопросы про маму и папу будут задаваться только в контексте, так сказать, охотоведения.
А вот стоит ли ребёнку давать «взрослую» нагрузку охотой? Т. е. регулярно брать его на свои взрослые охоты, давать ружьё, делегировать право выстрела? Вопрос неоднозначный. Говорят, в Новом Свете есть места, где дети начинают охотиться сами в сопровождении взрослых с возраста, когда только могут поднять ружьё и прицелиться. Некоторые потом становятся известными на всю страну охотниками: трофейщиками, манильщиками и специалистами по водокрякам, охотниками на оленей и т. д. Может быть, вполне может, но всё-таки в Новом Свете в среднем другое отношение социума к охоте и охотникам.
У нас же я знаю примеры, когда имеющие возможность отцы и деды таскали своих чад по всему тогда ещё Союзу на все возможные и невозможные ныне охоты. Причём не из-под палки, а с большим встречным желанием. Но потом старшие классы, институт, семья… И желание, казалось бы, лишь временно задвинутое в угол, проходило совсем. И к охоте человек уже не возвращался никогда. Причём сам сожалел об этом, но… «Не могу: вроде и хочется, а как начнёшь только вспоминать, что где с дедом на вальдшнепа стояли, там теперь жилой комплекс, что бумаг надо кучу, что ехать – далеко, и вообще…» Это пресыщение. Оно и во взрослом возрасте способно подорвать страсть, а в детском – и подавно. Всегда должно оставаться чувство голода, причём, чем человек моложе, тем «голоднее» должен быть, чтобы страсть через года пронести.
Вот у другого знакомого – два сына. Со старшим он объездил полстраны. Тот чего только не видел и чего только не добывал! Но сейчас 14 лет – лишний раз на крыльцо базы не выйдет, гусей послушать. А раньше глаза горели, только на охоту начинали собираться. Может, потом проснётся страсть, а может, и нет, кто знает. «Теперь мелкий подрастает, но с ним уже буду аккуратнее, – говорит тот знакомый. – Нельзя, видимо, давать „всё и сразу“, вредно это бывает. И обязательно должен быть труд. Без труда охоты не бывает. Это с детства тоже обязательно надо прививать».
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, июль 2025
