«Женщины – самая быстрорастущая демографическая группа среди охотников в США». На этот запрос (на английском языке) любой поисковик выдаст длинный список статей в разнообразных СМИ.
В статьях будет много статистики. При том, что общее количество охотников в США сокращается, число ружейных охотниц с 2000 года выросло на 87% – c 1,6 до 3,1 миллионов. В 2001 году число охотниц, бравших лицензии на охоту с луком, составляло около 400 тысяч, в 2014 году оно превысило миллион. Всего в США насчитывается, по разным оценкам, до 3–3,5 миллионов охотниц, или до 15–18% от «популяции». Иными словами, каждый шестой американский охотник – женского пола. «И почему же женщины вдруг захотели охотиться?» – недоумевают авторы.
Правильный ответ появляется лишь на третьей или четвёртой странице выдачи. «Лично меня даже немного оскорбляет, когда некомпетентные журналисты задают этот сексистский вопрос, – пишет охотник и охотничий писатель с 50-летним стажем Рон Спомер. – Женщины охотятся потому, что хотят охотиться. Они чувствуют зов природы. Это заложено в их ДНК. Они происходят от многих поколений охотников-собирателей. Их предки по материнской линии добывали разную пищу, от ягод и кузнечиков до сурков и жирафов, ровно столько же лет, сколько и мужчины. И часто с большей эффективностью!»
И правда – а почему нет? В ответ на это можно привести лишь стереотипное «охота – не женское дело». Но наши представления относительно того, какие занятия «мужские», а какие – «женские», в масштабе общей хронологии человечества сложились совсем недавно. Напомню, что ещё у древних греков и римлян, при всей их повседневно-бытовой мизогинии, охотой «заведовала» девушка Артемида/Диана. А в ключевом эпизоде первой части «Энеиды» Вергилия Эней и карфагенская царица Дидона вместе охотятся на кабана. То есть две тысячи лет назад «баба на охоте» не смущала ни философствующих эллинов, ни суровых римлян.
Впрочем, две тысячи лет, прошедших со времён Вергилия, – это меньше одного процента общей истории человечества. Современные антропологи располагают достаточным количеством свидетельств того, что в доисторическую эпоху женщины принимали участие в охоте наравне с мужчинами. Более того, анализ наскальных рисунков показывает, что до 70% сцен охоты сделаны именно женщинами. Хотя утверждение, что женщины охотятся «так же, как мужчины», тоже будет не вполне объективным. В большинстве культур наблюдается своеобразное «разделение труда». Женщины предпочитают те способы добычи пищи, которые дают максимально предсказуемый результат. Мужчины же гоняются за более рисковой, но и более весомой добычей.
Так, в одном из сообществ австралийских аборигенов женщины занимаются индивидуальной охотой на ящериц, а мужчины – коллективной, на эму и кенгуру. При этом до 90% потребляемых племенем калорий приходится на женскую добычу. А страусы и кенгуру, которых иногда добывают мужчины, решают другие задачи: сплачивают племя, поддерживают неимущих (добыча делится поровну), устанавливают иерархию, помогают в межплеменной дипломатии.
Любопытно, что аналогичное разделение прослеживается и среди современных американских охотников. Социологические исследования показывают, что на вопрос «Почему вы охотитесь?» женщины чаще всего отвечают: «Чтобы обеспечить семью здоровой, органической пищей». Недостатки стандартной еды «из супермаркета» слишком хорошо известны, чтобы их перечислять. Мясо с фермы, где животные гарантированно содержатся на вольном выпасе, и их не пичкают «для профилактики» антибиотиками, найти не проще и не дешевле, чем добыть оленя.
Ответы на вопрос «Зачем вы ходите на охоту?». Розовым цветом выделены ответы женщин, голубым – мужчин. Источник: backcountrychronicles.com/womens-view-hunting
Самый же популярный ответ среди мужчин – «Из спортивного интереса». Следом за ним идёт «Для общения с природой». То есть потребности, которые удовлетворяют на охоте женщины, относятся скорее к базовым (еда). «Мужская» же охота решает задачи, стоящие в пирамиде Маслоу выше (вплоть до самореализации). Всё как у австралийских аборигенов.
Впрочем, и женщины охотятся не только ради еды. Вторым по популярности ответом на вопрос «Почему вы охотитесь?» стал ответ «Чтобы больше общаться с семьёй». Если уж кому-то надо непременно понять, почему в наши дни женщины ходят на охоту чаще, чем раньше, то ответ надо искать именно в том, как изменились представления о семье и браке.
Старые представления об «идеальном браке», когда муж ходит на работу, а жена наводит красоту, остались в телесериалах 50-х годов. Супруги больше не прикованы золотыми наручниками частной собственности к семейной ферме или лавке. Даже в самых консервативных регионах США никто уже не живёт с нелюбимыми просто потому, что «так положено». Даже христианские фундаменталисты предпочитают до венчания «проверить чувства» несколькими годами совместной жизни. Брак в современной Америке – союз людей, которым вместе лучше, чем порознь. Внимание, вопрос. Зачем при этом проводить выходные порознь – один на охоте, другой в фитнес-клубе, салоне красоты или где ещё там? Почему бы не заняться любимым делом вместе?
Совершенно неудивительно, что значительное число женщин-охотниц в США говорит, что их проводниками в охоту были любимые мужчины. А многие пары начинают охотиться одновременно. Кроме того, известно, что детей в современных семьях рождается мало. Не всякий мужчина может надеяться на то, что сможет передать семейную традицию сыну. Здесь можно вспомнить известного канадского охотника и телеведущего Джима Шоки. У него двое детей, сын и дочь. Логично было бы предположить, что сын пойдёт по стопам отца, а дочь – матери. Однако на деле всё вышло не так. Ева Шоки теперь – одна из самых известных охотниц Америки, а Бренлину Шоки больше нравится фотографировать природу, чем охотиться. Как бы то ни было, немало девушек приобщают к охоте их родители.
Предвзятый человек мог бы предположить, что растущее число охотниц в США – дело рук «либерастов» (libtards), один из признаков крушения западной цивилизации, явление того же порядка, что борьба за права меньшинств, атеистические взгляды и т. д. Но этот вывод был бы преждевременным. Если бы дело обстояло именно так, то и большинство американских охотниц держалось бы либеральных взглядов. Однако на сайтах и страницах соцсетей женщин, увлекающихся охотой, можно увидеть скорее цитаты из Библии, критику социализма, выступления в защиту права на хранение и ношение оружия, выражение поддержки президенту Трампу и т. д. Очевидно, что большинство американских охотниц являются убеждёнными консерваторами.
Но если охота для женщин – дело естественное, тогда почему вокруг него столько споров? Как и всякое новое явление, на первых порах оно не могло не вызвать в «традиционно мужском» охотничьем мире некоторого дискомфорта. Не все гиды, егеря и прочие спутники на охоте смогли найти золотую середину между гиперопёкой и демонстративным «мачизмом». Одни не давали «девочке» даже заряжать её собственное ружьё, другие не давали себе труда даже отойти в сторону, чтобы справить нужду. К слову сказать, егерям, которые сомневаются, как обращаться с клиентами женского пола, советуют, во-первых, давать выбор (например, помогать собирать чучела или отсидеться в скрадке), а во-вторых, соблюдать элементарные нормы приличия (как будто охотишься со своей сестрой). В целом всё это говорит о том, что женщины на охоте хотят просто оставаться самими собой.
Определённую сложность вносит то, что здесь затронуты интересы как минимум трёх заинтересованных групп. Во-первых, это индустрия производства товаров для охоты. Что одному «демографическая группа», то другому – незанятая маркетинговая ниша. Над первыми попытками создать «чисто женский продукт» не смеялся только ленивый. Подход «уменьшим размер и добавим розового, розовенькое девочки любят» вызывал отторжение в первую очередь у самих представительниц целевой аудитории. Впрочем, сейчас положение выправляется. «Женские» и «мужские» линейки охотничьей одежды серьёзных брендов отличаются только кроем, и так далее.
Во-вторых, свою долю «хайпа» желают получить разнообразные общественно-политические организации. Впрочем, все эти конкурсы «Экстремальная охотница» и номинации трофейных клубов, возможно, приносят больше вреда, чем пользы. Соревнования в том, у кого рогов больше, не всем мужчинам-то по нраву. А с женской охотой, если верить приведённой выше информации, они сочетаются и того хуже. Повышенная публичность привлекает излишнее внимание «защитников прав животных». Да и поведение самих «экстремальных охотниц» иногда выходит за рамки приличий.
Наконец, свои интересы преследует Министерство внутренних ресурсов, которому подчинена Служба рыбы и дичи, и аналогичные структуры отдельных штатов. Именно эти организации отвечают за охрану природы. Значительную часть финансирования, как известно, они получают от охотников и рыболовов (за счёт продаж лицензий и специального акциза на охотничьи и рыболовные товары). Соответственно, чем меньше охотников и рыболовов, тем хуже у них с финансами. И они, разумеется, никак не могут игнорировать «самую быстрорастущую демографическую группу».
Сначала – пара часов теоретических занятий. Затем – стрельба на траншейном стенде под руководством инструктора. После этого – охота на выпускного фазана. И в заключение – мастер-класс на тему «Как выпотрошить и ощипать добытую птицу». Это – описание спецкурса для начинающих охотниц, проводимого в штате Орегон. Идея самого курса прекрасная, участницы отзываются о нём с восторгом. Непонятно только, почему бы не предлагать подобные программы для начинающих охотников, невзирая на пол? Может, тогда бы росло число не только охотников, но и охотниц?
Русский охотничий журнал, март 2019 г.
