Теме «Зоорадикалы vs. охота» был посвящён апрельский номер «Русского охотничьего журнала» за 2018 г. Тема номера и её освещение вызвали неоднозначную реакцию как вне охотничьего сообщества, так и внутри него. Сегодня мы публикуем статью нашего постоянного автора Дмитрия Дорофеева, который говорит вслух о том, о чём давно бы пора задуматься нам всем.
В начале 2018 года вышел номер «Русского охотничьего журнала», посвящённый взаимоотношениям зоозащитного движения и охотников. Помнится, специально нашёл и купил номер, пробежал его по диагонали. Сильно разочаровался, так как статьи, посвящённые этой проблеме, были однотипными и повторяли десятки до этого опубликованных вещей. Ругнулся, отдал кому-то журнал, да и за летнюю экспедицию забыл. Но осенью судьба опять свела меня с этой темой.
Так уж сложилось, что я бываю на сайте «Питерский Охотник». Есть там уже сформировавшийся круг общения, где я могу задать какой-то тематический вопрос или просто потрепаться на какие-то вечные темы. Также обычно не забываю и профессиональный интерес, просматриваю темы, посвящённые миграциям гусей. И в один прекрасный момент в теме о миграциях гусей один из пользователей радостно рапортует, что их команда (как потом выяснилось, три человека) поставила рекорд – 127 добытых гусей за один день и ещё 56 за утрянку следующего дня. То есть 183 птицы на троих за 36 часов. Как позже выяснилось, на охоте с очень большой долей вероятности использовались электронные манки. Радостный добытчик тут же добавил, что добыта была в основном белощёкая казарка, он её кушать не любит, поэтому свой пай раздал местным жителям. 183 казарки, застреленные за сутки с половиной тремя людьми ради своего удовольствия, даже без частичного использования добычи. С собой же автор скандала готов был брать только гуменников. Напомню, что казарки – это долгоживущие, до 20–23 лет, моногамные птицы. Обсуждение этой истории на сайте заняло потом не одну неделю, но речь сейчас не об этом.
Истории в двух предыдущих абзацах хоть и разнесены во времени, но находятся в жёсткой связи друг с другом. И объединяет их одно – антиохотничьи настроения. Очень популярная тема в охотничьих кругах. Я бы даже сказал, что излишне.
Если мы откроем любое охотничье издание, причём с прискорбием приходится признать, что «Русский охотничий журнал» не оказался исключением, то что мы увидим, когда начинается обсуждение антиохотничьих настроений? Мы увидим стандартные рассуждения о том, что человечество оторвалось от своих корней, что нормальные люди – это охотники, а не деградировавшие защитники природы, которым жалко зверюшек. Мол, охота – это, как говорил один из персонажей всем известного фильма «Особенности национальной охоты», «олд рашн традишн». В целом подавляющее количество авторов статей занимается убаюкиванием охотников, объясняя им, что они-то никак не виноваты в противоестественных антиохотничьих настроениях. Что мир вокруг охотников (очевидно, временно) сошёл с ума, но охотники-то – это соль земли, настоящие люди, чтящие и соблюдающие традиции добычи пропитания. Охотники такие статьи любят, с удовольствием их читают и цитируют.
При этом авторы закрывают глаза на то, что в России сейчас около 150 млн жителей и из них всего 3,5 млн «охотников». Слово «охотников» не зря взято в кавычки: для приобретения оружия и получения разрешения на ношение и хранение необходим охотбилет. Поэтому люди, покупающие оружие для самообороны или для стрельбы в тире, автоматически записываются в охотники. Но ладно, есть ведь охотники и без оружия. Пусть будет цифра 3,5 млн охотников по стране. Но это всего 2,5% населения страны… То есть мы в абсолютном меньшинстве. На президентских выборах госпожа Ксения Анатольевна Собчак получила примерно такую же поддержку населения.
При этом надо учитывать, что в XX веке произошла урбанизация населения нашей страны. Это естественный процесс, происходивший во всех странах мира. И если сельский житель понимает, что лось – это не столько красивое животное, сколько запас мяса на зиму, то городской житель давно знает, что запас мяса лежит в ближайшей «Пятёрочке» или «Магните». А если городской житель слегка подкован, то он также знает, что при его малоподвижном образе жизни ему мяса почти и не надо. Масса людей спокойно переходит на различные нестрогие вегетарианские диеты, позволяющие питаться в том числе молочными продуктами, яйцами, рыбой. Эти диеты, в случае их сбалансированности, выигрывают у мясоедческих диет. И это для меня да, грусть-тоска-печаль, так как супчик из лосятины я очень люблю. На этом фоне существование городских охотников начинает вызывать вполне объяснимое удивление у неохотников. Зачем не голодающие люди ездят на охоту и убивают на троих 183 гуся? Смысл этого действа, зачем это было сделано?
С одной стороны, нашему коллеге по работе решительно непонятны экономические причины охоты. За большие деньги мы получаем мало мяса. Охота невыгодна. Но при этом на охоте люди убивают птиц и зверей. Смысл этих действий в современных условиях совсем непонятен. Поэтому многие начинают считать, что именно непосредственно убийство животного является целью охотника.
С другой стороны, с каждым годом увеличивается количество людей, интересующихся природой. Это разные люди, от привычных всем туристов до любителей-орнитологов (бёрдвотчеров), любителей-ботаников или любителей-энтомологов. С каждым годом эти течения усиливаются, и причины понятны: спальные районы наших городов редко дают возможность погулять по лесу, людям не хватает отдыха на природе. Они едут на дачи, в деревенские дома, в байдарочные походы и т. д. Они наблюдают за природой и имеют на это такое же право, как и городские охотники. В обоих случаях используется природный ресурс, но по-разному. Проблема тут опять же в том, что охотников куда меньше, чем их оппонентов.
И вот тут мы подходим к основной, с моей точки зрения, проблеме. В целом, как показывают те же Штаты, такое сосуществование охотников и обобщённых любителей природы возможно. Но при некоторых условиях. Охотников и за океаном меньше, чем просто любителей пошататься по лесам, полям, лугам и болотам. Но у нас происходит очень неприятный процесс. Охотники сплошь и рядом занимаются тем, что раздражают своих оппонентов. И раздражают именно своими действиями, а не просто существованием. Причём не прямым убийством зверей или птиц – этот процесс вживую мало кто может увидеть из посторонних, он очень кратковременный.
Раздражают своим поведением. Фильм «Особенности национальной охоты» появился не на пустом месте, он не оторван от своих прототипов. Я не люблю слов «культура охоты» или «этика охоты». Они очень расплывчаты, и разные люди вкладывают разные смыслы в эти понятия. Так уж получилось, что у меня много знакомых орнитологов и туристов. Любителей заехать куда-нибудь на подольше и на подальше, отдыхать или работать на природе. И подавляющее большинство из них охотников не любит. Зачастую даже являясь охотниками, они от охотников дистанцируются. Нет, не потому что им промыли мозг всемогущие «зелёные» или им за это заплатили. Причина гораздо банальней. Они насмотрелись на горки гильз от полуавтоматов, на помойки на охотничьих стоянках, на добытую и брошенную птицу, включая неохотничьи виды, например чаек, цапель, бакланов или дроздов. Наслушались канонад, где солируют, безусловно, любители полуавтоматов, умудряющиеся по вальдшнепу на тяге выпускать весь магазин. Причём некоторые самородки целиком отстреливают и увеличенный магазин на 7–9 патронов. При этом они обычно хорошо относятся к деревенскому охотнику или промысловику, понимая, что от охоты зависит их существование.
Отдельная песня – это разбитые внедорожниками дороги. Почему-то мало у кого из владельцев полноприводных автомобилей или квадриков в голове возникает мысль, что дороги, которые они разъездили на весенней или осенней охотах, всё лето потом будут использовать как дачники, так и деревенские жители. И поминать их короткими, звучными, но не добрыми русскими словами.
Однако вернёмся к началу статьи. Во всей своей красе охотники пытаются предстать в интернете. Причём мало кто из них задумывается, что всё, что они выкладывают в Сети, является достоянием всей Сети, а не только знакомых охотников. В какой-то момент меня добавили в ряд охотничьих групп в «Фейсбуке», но очень быстро даже я, будучи сам охотником, и видевшим довольно много разного, от них отписался. Для меня проблема была в кучках разных птичек, которые постили «успешные» охотники. Один горочку речных уток выкладывает, взятых из-под подсадной. Ну, это старинная русская охота, да и держал он подсадную целый год – зачем он будет соблюдать норму? Не, мы тут в рядок 10–12 селезней выложим и сфотографируемся на их фоне. Второй выкладывает уже реально горку гусей. Ну, он же гусятник, закупил кучку снаряги, научился манить. А если не научился, то купил электроманок или тур в тундру под Воркуту. Почему он должен соблюдать нормы добычи? И все его потом с полем поздравляют. Затем выступает легашатник с десятком вальдшнепов, взятых за день. Или фазанов, настрелянных на стрельбище, в смысле в охотхозяйстве с выпускными птицами. В горки складывается любое количество птиц любых видов. Традиционность охоты или сложность её проведения сплошь и рядом на это не влияет. Даже более того: любители традиционных охот почему-то внезапно начинают считать себя выше обычных охотников, полагая, что могут нарушать правила охоты. Особенно часто это касается превышения лимитов добычи в день.
И именно вот эти фотографии на фоне горок набитой дичи являются мощным стимулом к антиохотничьим настроениям. Фотографии на фоне 183 добытых и розданных казарок, с разговора о которых начиналась публикация. Фотографии с горкой селезней на фоне подсадной или с рядками вальдшнепов на фоне благородной легавой. Именно эти фотографии создают антиохотничьи настроения, а вовсе не зарубежные «зелёные» организации и активисты вроде WWF, Greenpeace, Памелы Андерсон или Киану Ривза. Они только могут апеллировать к такому материалу, но ни в коем случае не создавать его. Охотники своими руками закапывают будущее охоты.
Есть ещё, естественно, проблема качества публикуемых фотографий. Мало кто из выкладывающих снимки из серии «Я, Саня и Петрович на охоте» задумывается над тем, что сторонним наблюдателем она будет понята совсем по-другому. Что это вы хорошо знаете Саню, себя и Петровича. А для случайного зрителя, зашедшего на вашу страничку, картина будет другая. Зритель увидит молодого прыщавого пацана с полуавтоматом, очкарика средних лет с намечающимся брюшком и уже изрядно потолстевшего лысоватого краснолицего Петровича на фоне пары замызганных крякв, лысухи и чирочка. Качество фотографий с трофейных охот сплошь и рядом от фотографий с любительских охот не отличаются. Сторонний наблюдатель видит довольное обгоревшее лицо типичного толстоватого менеджера средней руки на фоне какой-нибудь маленькой антилопы или зебры. Нет, вы-то знаете, что это ваш ещё студенческий приятель Пашка, наконец, накопил на тур и выбрался, скорее всего, раз в жизни на охоту в Африку. По самому дешёвому тарифу. Но для зрителя со стороны картинка совсем другая. И мне совсем непонятно, зачем такие фотографии выкладывать в открытый доступ, в то время как любая социальная сеть даёт возможность делать закрытые публикации.
Если вы откроете публикации по «проблеме» антиохотников, то вы всего того, что перечислено выше, не увидите. Или увидите в последнем абзаце, мелким шрифтом. Причём я не преувеличиваю: из 6 статей даже в обсуждаемом номере «Русского охотничьего журнала» проблему поведения охотников в угодьях не поднял никто. Как будто она отсутствует.
Если вы начнёте читать творчество некоторых сотрудников ВНИИОЗ на эту тему, то там будет вообще идеальная картина. Ряд охотоведов в этом заведении переквалифицировались в антиохотоведов и пишут статьи в различных псевдонаучных изданиях на эту тематику. Смысл статей сводится, опять же, к почёсыванию охотников за ушком и рассказам об их традиционности и индивидуальности в противовес подвергнувшимся европейскому разложению соседям по шарику.
Пропаганда таких идей – это путь в никуда. Как это ни парадоксально, но чем больше людей живёт в городах, тем, похоже, больше будет интерес к природе. В самых разных проявлениях. Уже сейчас хорошо видно, что есть масса любителей природной фотографии, туристов, любителей-астрономов, ботаников, орнитологов и т. д. И их уже больше, чем охотников. И этот тренд будет только усиливаться. При этом диких животных в виде источника мяса городской житель представляет всё меньше.
Поэтому у нас есть, по-хорошему, как в анекдоте, «два путя». Либо охотники начнут действительно заниматься охраной природы, как в Штатах, к примеру. То есть хотя бы начнут осознавать, что каждый их выстрел – это вред, который они наносят природе. Причём у нас, так как свинцовый боеприпас используется легально, то это выражение стоит воспринимать буквально. Особенно при охоте на водоплавающую дичь. И начнут вокруг этого строить свою политику, самостоятельно создавая ряд самоограничений. Например, по размеру магазинов для гладкоствольного охотничьего ружья. Который, с моей точки зрения, давно стоит ограничить двумя-тремя патронами, как это сделано в США, Канаде и ряде стран Европы. Реализуется это легко – наличием ограничителя или фальшпатронов в магазине.
Лоббировать самостоятельно ограничения ежедневной добычи, чтобы нельзя было добывать 127 моногамных долгоживущих птиц легально в день ради потехи. В этом году в ряде районов Ленинградской области выдавались путёвки без ограничения числа добываемых гусей и уток, что и привело к добыче такого огромного количества птиц за день. Да, это легально. Но чем в этом случае охотники отличаются от пары волков, забравшихся в загородку к овцам и перерезавших всё стадо? И почему с ними потом надо общаться на другом языке, чем тот, на котором охотники общаются с волками? Пора перестать декларировать идеи охраны природы охотниками, а начать действительно ей заниматься. Стремиться к рациональному, неизбыточному и максимально эстетическому использованию ресурсов.
Пора понять, что всё, что вы выложили в интернете, может быть потом использовано против вас. И трижды или четырежды задумываться, прежде чем загружать фотографии трофеев. В идеале, если вам так уж необходимо похвастаться фотографией с охоты, то неплохо бы почитать правила фотографии трофеев, чтобы они не смотрелись окровавленной мятой горкой перьев или шерсти и мяса. Посетить курсы фотографии, наконец.
Второй вариант – ограничения будут вводить обобщённые «зелёные». И во-первых, они будут в своём праве, потому что природные ресурсы принадлежат всему населению страны. А во-вторых, их будет просто больше. Это не вопрос справедливости, просто Бог обычно на стороне больших батальонов. И придём мы в результате к модели, которая распространена в Европе, где со скрипом разрешают охоту на белощёкую казарку – самый благополучный вид гусей в Евразии. Причём официально это охотой не является, а в документах числится как охрана посевов от потрав. Мы-то, городские охотники, в конце концов, и полный запрет охоты переживём. Но неплохо бы ещё думать о том, что то, что для нас – развлечение, для кого-то – источник существования. Охотников-промысловиков современный городской житель не видит. Но отрицательный имидж охотников, который в основном формируется городскими охотниками, естественно, задевает и их.
Антиохотничьи настроения в современном обществе – да, конечно, есть. Но за львиную долю этих настроений ответственны сами охотники. И что самое плохое, подавляющее большинство охотников считает, что они к этому не имеют никакого отношения. А охотничья публицистика занимается почёсыванием охотников за ушком, как котиков, свернувшихся зимой на коврике, лежащем на тёплой батарее. Не очень задумываясь о том, что зима на носу, а батарею могут скоро выключить, и холодно будет уже всем. И котику, и тому, кто ему чешет сейчас за ушком. Причём винить в этом, кроме себя, будет уже некого.
Русский охотничий журнал, март 2019 г.
