В марте 2018 года наш журнал опубликовал статью леди Кэтрин Перси, добывшей на Камчатке лося с рогами, ставшими мировым рекордом всех лосей на все времена. Но на этой охоте роман леди Перси с Россией не закончился, и она прилетела на встречу нового, 2019, года в Санкт-Петербург, где с ней повстречался главный редактор «Русского охотничьего журнала».
Михаил Кречмар (далее – М. К.): Обычно я начинаю с вопроса «Сколько поколений охотников насчитывается в вашей семье?». Но в вашем случае, наверное, уместнее будет спросить, был ли среди ваших предков кто-нибудь, кто не охотился?
Кэтрин Перси (далее – К. П.): Действительно, в моей семье не было ни одного поколения, в котором не было бы страстных охотников и стрелков. Не все из них ясно видели различие между людьми и животными (здесь можно вспомнить Генри Хотспура, воспетого Шекспиром, или другого моего предка, который был в числе первых награждённых Крестом Виктории, когда сражался с вами в Крыму). В семейных хрониках сохранились записи о грандиозных охотах на оленей, которые проводились неподалёку от нашего дома на севере Англии, а футбольный матч, который до сих пор проводится в окрестностях, если верить легендам, изначально игрался головой убитого шотландца вместо мяча.
М. К.: В каком возрасте вы начали охотиться и стрелять?
К. П.: Я начала учиться стрелять в шесть или семь лет. Сначала я стреляла из воздушки по банкам кока-колы, которые предварительно встряхивали, затем из малокалиберной винтовки по кроликам. Стрельбу влёт из дробовика я освоила в девять лет и в том же возрасте подстрелила свою первую птицу, грауса. До сих пор помню свою радость: мой отец, стоявший на соседнем номере, выстрелил по этой птице и промахнулся, и когда она на полной скорости налетела на меня, я выстрелила из своего ружьеца .410 калибра и птица упала, чисто битая, в вереск рядом со мной. С того момента и по сей день мой год вращается вокруг охоты на граусов.
М. К.: Был ли у вас наставник в охотничьем деле?
К. П.: Стрелять меня научил отец, и я не могла бы пожелать лучшего учителя: он считался ведущим стрелком Британии последние тридцать лет. Моя мама, которая начала охотиться после того, как вышла за него замуж, тоже стреляет отлично. Они были прекрасными ролевыми моделями, с глубоким уважением к животным и природе, для охраны которой они делают очень многое. Мой отец, например, сделал огромный вклад в проект восстановления дикой серой куропатки, и мне очень повезло, что он был и моим наставником в охоте. Но ещё больше я благодарна моей маме, именно её усилиями наш энтузиазм – мой и моей сестры и братьев – не угас раньше времени из-за недостатка комфорта. У мамы всегда был под рукой термос с горячим шоколадом в холодный дождливый день и ещё тысяча способов поднять нам настроение.
Однако мои родители охотились только по птице, и вообще последним зверовым охотником в моей семье до меня был мой двоюродный дед. Он погиб во время Второй мировой войны под Дюнкерком, но до этого успел объездить полмира. Разглядывая добытые им трофеи, я тоже захотела охотиться по зверю и уговорила родителей разрешить нашему егерю научить меня обращаться с винтовками зверовых калибров. Именно под его руководством я добыла своего первого оленя, самца лани. Мне было тогда тринадцать лет, и с тех пор я заразилась охотой скрадом. Я всегда с почтением относилась к диким животным, и мне нравилось подкрадываться к ним незаметно, так, чтобы они продолжали жить своей жизнью, не замечая моего присутствия. Добыча любой ценой никогда не была моей задачей.
М. К.: Почему вы обратили внимание на оружейное дело?
К. П.: Оружейное дело казалось хорошей идеей после того, как я окончила школу: я была увлечена охотой, любила оружие, и у меня хорошо получалось делать разные вещи своими руками. Я прошла подготовку у Перде в Лондоне, получила квалификацию мастера по изготовлению лож и затем, после того как переехала из Лондона (мне не нравилась жизнь в большом городе), открыла небольшую мастерскую рядом с домом. Я занималась в основном мелким ремонтом и реставрацией лож, ещё очень много было заказов на изменение длины ложи. Похоже, мы все заметно выше, чем предыдущие поколения, и нам всем нужна ложа на дюйм-два длиннее. Однако сельская жизнь оказалась полной соблазнов: я всё меньше времени проводила в мастерской и всё чаще отправлялась бродить с ружьём и собакой по окрестным холмам и лесам.
М. К.: Что вы считаете главным в прикладе?
К. П.: Насколько ложа подходит стрелку – самый важный элемент в успешности охоты. Но мне также нравится наблюдать, как красивый кусок дерева, с интересным зерном, текстурой и глубиной, становится частью оружия. Однако я воспринимаю ружьё в первую очередь как инструмент: механизм и прочность для меня важнее, чем эстетика.
М. К.: Какие охоты у вас самые любимые?
К. П.: Это сложный вопрос. Для всего есть своё время и место, от охоты на кроликов с хорьком до скрадывания козерога высоко в горах. Мне нравится охота на перепела верхом на лошади на юге США, и охота на буйвола в Африке – из-за элемента опасности. Особенная охота для меня – на оленей скрадом в горах Шотландии. Свой последний день на земле я хочу провести, стреляя граусов, летящих по ветру со скоростью пятьдесят миль в час. Для меня важно, чтобы охота была аутентичной и дикой, чтобы она не вредила окружающей среде и была непростой: чем больше страдания, тем выше удовлетворение. Недавно я одиннадцать дней тропила иланда в Камеруне, целый день ходила пешком в 37-градусную жару: это была весьма тяжёлая работа, поэтому потом я испытала удовольствие от достижения цели. Мне нравится охота с луком, и я страстно люблю рыбалку нахлыстом. Охота, которую я хотела бы испытать, но ещё не пробовала – на мархура в Пакистане.
М. К.: Как часто вы бываете в России?
К. П.: Пока я была в России только два раза, но хотела бы приехать ещё, это сказочная страна. Сейчас я планирую поехать охотиться на снежного барана на Камчатку.
М. К.: Существует ли братство охотников всего мира?
К. П.: Международное братство охотников действительно существует. Нас не понимает оставшаяся часть человечества, поэтому мы чувствуем солидарность с теми, кто разделяет наши интересы. Однако у нас не очень-то хорошо получается работать вместе, и потому мы проигрываем битву за битвой людям, которые неправы, но лучше организованы. К тому же между нами есть большие культурные различия. Мне сложно быть на одной волне с теми, чей девиз – «Убить любой ценой», кто на охоте видит лишь размер трофеев и не обращает внимания на природу, уникальную культуру новых мест и т. д. Такие люди могут нанести серьёзный ущерб охоте. США должны быть лидером мирового охотничьего сообщества, а они подвели его весьма сильно с их запретами на ввоз трофеев из Зимбабве и Танзании.
М. К.: Чувствуете ли вы себя на охоте равной мужчинам?
К. П.: Физически я чувствую себя на охоте равной мужчинам: тренированность, выносливость и настрой намного важнее, чем сила. А психологически, как мне кажется, даже превосхожу. Женщины очень сильно меняют мир охоты, привнося в него свои особенности мотивации и внутреннего настроя. В отличие от мужчин, мы не чувствуем потребности конкурировать друг с другом или делать что-то напоказ; когда мы охотимся, мы охотимся ради самого ощущения, радости быть единым целым с природой и вызова, который бросаешь сама себе. У нас больше эмпатии к животным, и я уверена, что вопросы этики значат для нас больше. И ещё лично я испытываю дополнительное удовлетворение потому, что делаю то, от чего, как мне все постоянно твердили, я не имею права испытывать удовольствие.
М. К.: Что вы думаете о тех нападках, которым подвергаются сейчас охотники, и нападали ли на вас лично?
К. П.: Честно говоря, я не имела дела с зоозащитниками лично – пока. Но могу сказать, что у нас очень плохо получается объясняться с людьми, которые нападают на охотников, но всё же любят есть мясо. У животных, на которых мы охотимся, жизнь куда лучше, чем у коров и овец с животноводческих ферм; они дикие и свободные, живут естественной жизнью и, как правило, умирают быстрой смертью. Охотники намного лучше понимают землю и заботятся о дикой природе, мы пытаемся поддерживать экосистемы в оптимальном состоянии для диких животных, сводя человеческое вмешательство к минимуму.
Читайте рассказ Кэтрин Перси об охоте на камчатского лося.
Русский охотничий журнал, март 2019 г.
