Чтобы понимать, что в целом происходит с природой вообще и с климатом в частности, надо жить долго. Желательно несколько тысячелетий. А если живёшь недолго, то получается какая-то галиматья, честное слово.
Скажем, я долгое время работал в межсезонье на водоразделе Колымы и Анадыря. В 1989, 1996 и 1999 годах ледостав на реке начался в последние пять дней сентября, причём общая температура опустилась до минус 20 градусов. В 2011–2018 годах в это время и позднее температура стояла положительная (и даже ночью не всегда были заморозки). Осенью 2018 года на рубеже сентября/октября не только не было снега, но каждый день вообще шёл дождь.
А в 2019–2020 годах в эти же дни стоял устойчивый мороз с падением температуры ночью до минус двадцати градусов. А в 1981 же году Анадырь в двадцатые числа сентября уже частично замёрз и мы в нашем полевом лагере вытащили лодки на зимнее хранение. А затем резко потеплело, пошёл дождь, всё растаяло, вода поднялась и мы ещё целую неделю ездили на моторах по чистой воде. Вот и верь после этого в глобальное потепление!
Эти скачки температуры при этом совершенно однозначно сказывались на охоте. На охоте на лося на реву. В холодные годы гон у лосей в этих местах развивался по графику; в тёплые – с задержкой. Умей мы предсказывать погоду, мы бы отправлялись в наши экспедиции на семь-восемь дней позже. Вообще, изменение климата влияет на состояние нашей фауны, порой весьма радикальным образом. Например, с очевидным потеплением в европейской части России связано современное широкое распространение кабана.
Вообще-то, его всегда связывали с широким распространением скверно ведущегося сельского хозяйства в позднесоветское время (охотоведов даже учили в вузе: «Лучшая биотехния – это плохое сельское хозяйство»). Но сельское хозяйство за последние тридцать лет отступило из большого количества районов, где оно было уж очень рискованным, а кое-где, наоборот, стало вестись хорошо – а кабан никуда не делся, если не считать флуктуаций плотности, связанных с АЧС.
На рубеже тысячелетий (прошлого и позапрошлого, а вы что подумали?) далеко на север в нашей Европейской России протянулись широколиственные леса, в которых жили настоящие быки – зубры и туры. А потом, во времена раннего княжеского правления, они со значительной части территории Руси исчезли – считается, что из-за истребления во время княжеских охот. А вполне может быть, что из-за похолодания климата, во время которого на юг двинулись хвойные породы. А к обитанию в хвойниках эти быки были не приспособлены, в отличие от немногим уступавшего им размером лося, который в этих хвойниках куда как размножился.
И уж где на нашего двуногого брата незаслуженно постарались повесить всех собак – это в деле об истреблении т. н. «мегафауны». Что, дескать, люди истребили на арктических равнинах всех мамонтов, бизонов, доисторических верблюдов, шерстистых носорогов и большерогих оленей. Да помилуйте! На всей территории Северного полушария в период последних оледенений стоял сухой и очень морозный климат.
© Zoonar.com/Patrick Guenette / easy Fotostock / Фотобанк Лори Находка мамонта в арктических льдах Сибири. Неизвестный художник, 1886 г.
Такой, что образовывались огромные ледоносные равнины между Евразией и Северной Америкой, на которых были развиты тундростепи – степи, слышите вы? И в этих степях обитала довольно типичная степная фауна, наподобие фауны в африканских саваннах. Те же слоны и носороги, только волосатые. Треть (а то и половину) Северо-Американского материка вообще закрывал огромный ледник. Привычной для нас северной тайги, которая сегодня покрывает почти всю Северо-Восточную Евразию и львиную долю Аляски, вообще в тех краях не росло!
И тут всё взяло и потаяло. И многие миллионы квадратных километров суши между Евразией и Америкой ушли под воду. И Кордильерский ледяной щит прекратил своё существование. В общем, земную поверхность в северной части земного шара постигли такие катаклизмы, которые несопоставимы даже с полноценной ядерной войной. И что, после этого у кого-то остаются сомнения в том, чья роль была ведущей в этой гигантской трансформации, произошедшей в области геологии, климата и всей биоты – не только фауны, но и растительного покрова тоже? Вот любим мы, люди, ставить себя в центр всех происходящих в природе процессов. Даже когда нас там и рядом не стояло!
А ведь какой должна была бы быть охота на этих замороженных злаковых равнинах, доживи они до сегодняшнего времени! Мамонты… Бизоны весом в полторы тонны. Носороги. Да что там, на территории современной Северной Америки в какой-то момент даже бобры водились в несколько сот килограммов! Не говоря уж о короткомордых медведях, пещерных львах и гигантских гепардах. Подать сюда машину времени для доисторического сафари! Нет. Нельзя. Прошло, как с белых яблонь дым. Растаяло. Вместе с глобальным потеплением и переменой климата. Берите гигантских лосей Якутии и Чукотки, медведей Камчатки и северного оленя – что уж выжило в этом вселенском катаклизме.
Совершенно вне связи как с климатом, так и с человеческой деятельностью, двинулись навстречу друг другу два стремительно увеличивающихся в численности вида пернатых: – с запада – белощёкая казарка; с востока – канадский журавль, который на Чукотке уже приобрёл статус охотничьего вида.
Зачем я всё это написал? Чтобы объяснить, что природа вообще и фауна и климат в частности живут и развиваются значительно сложнее, чем мы это себе представляем. И бесспорные вроде бы вещи, с которыми мы привыкли жить и в которые верим, очень часто являются сугубо продуктом наших ничем особо не подкреплённых умозрительных построений. Очевидно, что какие-то изменения в окружающем нас мире происходят, но какие они будут буквально через пару десятков лет и почему они пойдут так или иначе, сегодня понять сложно.
А в целом я – за потепление. У нас слишком холодная страна. Как человек, проживший более тридцати лет на нашем Севере, – подтверждаю.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, февраль 2023
