В 2017 году правительство канадской провинции Британская Колумбия (расположенной на тихоокеанском побережье, южнее Аляски) приняло решение запретить охоту на гризли. Это один североамериканских подвидов бурого медведя (ursus arctos horribilis, лат.).
Изначально в августе 2017 года было объявлено, что трофейная охота будет запрещена и что охотникам нельзя будет оставлять себе голову, лапы или шкуру медведя, но вообще охотиться будет можно. Пораскинув мозгами, министры, видимо, решили, что исполнение этих правил будет сложно контролировать, и запретили охоту вообще. Общественное мнение оказывает определяющее влияние на решение многих вопросов жизни в Канаде. «Народные избранники» часто принимают решения, основываясь на мнении «большинства», независимо от того, является ли это мнение научно обоснованным или сформировано на фоне идей, распространяемых определёнными группами. Именно по этой схеме и развиваются часто события в сфере охраны природы и охотоведения. Так, охота на гризли была названа правительством «общественно неприемлемой». Прочие факторы просто не рассматривались. Такие, например, как влияние гризли на популяции других животных (скажем, лося) или экономический фактор (охоты на гризли недёшевы и приносят значительные суммы в местную экономику).
Единственным исключением являются так называемые «первые нации» (термины «аборигены» или «индейцы» теперь исключены из обращения как политически некорректные). С этими товарищами все боятся связываться, их охотправа зафиксированы в конституции. Так что они по-прежнему могут охотиться на гризли, неясно только пока, будет ли это как-то регулироваться. Как, например, с белым медведем, где им выдаётся квота, а они эту квоту продают за сумасшедшие деньги. Большинство других видов аборигены отстреливают без счёта, без сезона и без каких бы то ни было прочих ограничений. В 2004 году популяция гризли в БК оценивалась в 13 800 голов, на тот момент это составляло около 50% всей североамериканской численности. На сегодня гризли в БК около 15 000, т. е. за 13 лет жёстко регулируемой охоты (около 250–300 добытых гризли в год), медведей не стало меньше. (Здесь и дальше речь идёт исключительно о медведях гризли, тогда как в БК есть ещё и барибалы, которых намного больше.) По мнению учёных, основными факторами, ограничивающими рост популяции гризли в Канаде, являются смертность от различных причин, связанных с людьми (заметьте: не только охота!), а также уменьшение и дробление подходящей среды обитания. В недавно опубликованном докладе главного аудитора БК было отмечено, что потеря среды обитания и конфликты с людьми являются главной угрозой для гризли. Так, в период с 2006 по 2015 год 389 гризли погибли в результате подобных конфликтов (заметим, это официальная статистика).
В Канаде, так же как и в других индустриальных странах, большая часть населения проживает в городах и лишь относительно немногочисленная часть охотится или живёт и работает в среде обитания диких зверей. Основной электорат в глаза не видел медведя и ничего не знает ни о его образе жизни, ни о состоянии местной популяции зверя.
Немалую роль в формировании общественного мнения играет антропоморфизация животных (придание животным человеческих качеств), иногда также именуемая «диснификацией» (студия Уолта Диснея на протяжении десятков лет выпускает фильмы, в которых животные ведут себя как люди). Группы, представляющие себя защитниками животного и растительного мира, оказывают огромное влияние на общественное мнение и напрямую на принятие политических решений в этой области. Они активно пропагандируют свою позицию через рекламу, социальные сети и политическое лоббирование. Эти группы финансируются корпорациями, правительством и частными дотациями. Рекламные ролики этих организаций давят на жалость к животным, демонстрируя, например, медведей на ферме в Китае, у которых установлены трубки для отвода и сбора целебной желчи. Подобные визуальные средства работают чисто на психологическом уровне, у зрителя, как правило, не возникает вопросов о достоверности показанного материала, распространённости явления и, главное, о том, что реально данная организация может предпринять по этому поводу и как она потратит собранные деньги.
Нужно отметить, что многие западные благотворительные организации расходуют значительную (если не большую) часть собранных средств на свои собственные нужды: рекламу, зарплату (о да! О себе они не забывают!) и другие текущие расходы. Конечно, их деятельность не совершенно бесполезна, они часто привлекают внимание общественности и политиков к действительно важным проблемам, таким, например, как выбросы химических, ядерных отходов или разливы нефти. Но нередко они используют своё влияние в сомнительных целях. Так, например, один мой знакомый лесник в Германии прекратил свои пожертвования в определённую всем известную организацию после того, как они начали рекламу о том, что лучше покупать изделия из древесины, добытой неизвестно как, неизвестно кем и привезённой за тридевять земель в Германию, чем использовать местную, добытую по всем правилам, как немцы и любят.
Мы уже писали о ситуации с запретом на охоту волков и койотов в районе провинциального парка Алгонквин в канадской провинции Онтарио. Сам парк, по сути, является заповедником, в котором охота запрещена. Постепенно запрещается охота и вокруг парка. «Зелёные» объявили волков, проживающих на территории парка, особым видом, нуждающимся в защите (хотя совершенно непонятно, что в них такого особенного и чем они отличаются от других волков в провинции Онтарио или вообще в Канаде), а так как волчьи стаи мигрируют по достаточно большой территории, которая распространяется и за пределы парка, то охоту запретили по всей округе. Заодно запретили охоту на койота, которого только профессиональный зоолог с микроскопом может отличить от волка, ну, чтобы по ошибке вместо койотов не выбивали волков. Опять-таки, какое влияние эти волки и койоты оказывают на местные популяции лося и белохвостого оленя, как-то не подумали, не говоря уже о трапперах (заготовителях пушнины), которых просто лишили куска хлеба.
Ещё один печальный опыт регулирования охоты под давлением общественности – это запрет лет так 20 назад весенней охоты на чёрного медведя (барибала) в Онтарио. Кто-то заявил, что при отстреле медведиц весной медвежата погибают в огромных количествах (охота на медведицу с медвежатами запрещена вообще-то). Кто там это наблюдал и посчитал, было неясно, но охоту быстро запретили. В результате запрета медведи расплодились и начали вести себя довольно нагло, особенно в годы неурожая ягод и другого естественного корма. Ситуация усугубилась тем, что в результате сокращения бюджета министерство природных ресурсов перестало помогать населению бороться с проблемными медведями (раньше их ловили и переселяли, иногда отстреливали). Выражаясь словами Остапа Бендера: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». В некоторых населённых пунктах люди боялись детей выпускать на улицу. Населению больших городов и им избранным политикам все эти проблемы неизвестны и непонятны.
В социальных сетях охотники подвергаются самой настоящей травле. Так, например, вот что написала супруга бывшего премьер-министра Канады Лорен Харпер по поводу охоты на пуму (горного льва) с собаками: «Какой подлец. Гонять пуму до изнеможения и застрелить испуганное, загнанное и уставшее животное. Должно быть, комплексует из-за чего-то, наверное, маленького члена». Нет, господа охотники, вы можете себе представить, что жена бывшего главы государства пишет такое о легально проведённой охоте?.. «О времена! О нравы!» Куда всё катится?..
Даже консервативная пресса подливает масла в огонь, например, CBC опубликовала материал под названием «БК: План по защите гризли проваливается, как сообщает новое исследование». Обыватель, прочитав такой заголовок, сформировал своё мнение: гризли в опасности! Если вдумчиво прочитать текст, то он о том, как в горах на границе США и Канады остался один-одинёшенек единственный медведь. Статья не упоминает о том, что в этих горах гризли нет уже десятки лет, охота там вообще запрещена, а остальные гризли поживают вообще очень неплохо. Реального влияния охотники практически не имеют. «Зелёные» намного лучше организованы и профинансированы. Основная масса населения (электорат) ничего не знает ни про охоту, ни про природу, ни даже про то, откуда появляется мясо в продуктовом магазине. Многие, наверное, на самом деле думают, что кусок говядины или куриные грудки делают на чудесной фабрике, где в машину насыпают какой-то порошок, а с другой стороны выскакивают уже упакованные куски мяса.
Лет десять назад я разговорился с молодой женщиной в самолёте. Выяснилось, что она вегетарианка, но исключительно из-за негуманного обращения с животными при индустриальном производстве мяса. Мясо же, добытое на охоте, она спокойно употребляет, т. к. «животное прожило нормальную жизнь на свободе и умерло быстро, если охотник сделал своё дело правильно, что намного менее мучительно, чем смерть от голода или в зубах хищника». Девушка была не городская и жила тоже не в городе. Но таких, у которых голова соображает, к сожалению, очень мало.
Русский охотничий журнал, апрель 2018 г.
