Охота проходила в одних из моих угодий, и по необоснованным причинам на этом участке я «выбил» уже 3 самца лани с физическими дефектами задних ног в области копыта…
Опять утро, опять будильник, и снова пятка жены толкает в бок. Подъём, в охапку шмотки, и, как бесшумный ниндзя, я выскользнул из комнаты, прикрыв за собой дверь. На кухне первым делом поставил чайник и написал СМС Симоне (напарнику):
– Are you UP? («Ты встал?») – надеясь, что он напишет, что не хочет ехать, что даст и мне возможность вернуться в тёплую кровать под одеяло и уткнуться носом в подушку часиков до 8... Когда я вышел из ванной, горящий экран телефона дал понять, что Симоне ответил:
– Yep, up and ready be at yours as agreed! («Ага, встал и готов, увидимся у тебя, как и договаривались!»)
Я поймал себя на том, что, прочитав это СМС, вслух сказал:
– Б…ь, всё-таки едем.
Выпив кофе, собрал всякий инвентарь (карабин с затвором и магазином, патроны, нож, перчатки, фонарь и т. д.). На улице было мерзко: ночной дождь всё ещё шёл, хотя уже чувствовалось, что он заканчивается, несильный ветер, и температура чуть выше +2 °С делала всё это очень неприятным. Когда приехал Симоне, мы погрузились в машину и направились в угодья. По дороге говорили о разных вещах – как и положено друзьям. Прибыв на место, оба пошутили, что было бы неплохо вздремнуть, но голубая полоска восходящего солнца над деревьями заставила двигать ягодицами. Оба зарядились и сверили часы.
– Last shot not later then 7:45! («Последний выстрел не позже 7:45!») – сказал я и пошёл в намеченное место. (Я ещё должен вернуться домой до 8:45, так как жене везти сына в русскоязычную школу.) Симоне отправился в лес, где он должен дождаться момента, когда видимость будет около 45–50 м, и только после этого начать двигаться в намеченном направлении. Этот план даёт мне возможность выйти на позицию, и в случае если Симоне что-то спугнёт, передвигаясь по лесу, то будут все шансы, что это «что-то» выйдет на меня.
Заходя на место, заметил 5 пасущихся молодых ланей, ме-е-едленно направляющихся в сторону леса. Мог взять, даже не одну, уверен... но зачем? Молодняк, хороший и здоровый молодняк – пусть идут. Когда их силуэты растворились в темноте утреннего леса, я продолжил путь, предварительно написав Симоне СМС, что группа оленей вошла в лес и у него есть возможность подойти к ним. Прошло 30 минут, уже полностью рассвело, но выстрела я так и не дождался. То и дело с макушек деревьев срывались фазаны и голуби, что говорило мне: Симоне двигается, и двигается он в точности с намеченным маршрутом. Когда последняя группа голубей вспорхнула в небо, я понял, что он на месте.
Позвонив и убедившись, что он на самом деле там, где и должен быть, я начал своё движение по направлению к нему – также соблюдая маршрут во избежание каких-либо недоразумений. Дойдя до места входа в лес, я ещё раз позвонил Симоне и вошёл в густой ореховый пока что кустарник. Подъём в гору был очень сложный, скользкая и мокрая земля уходила из-под ног, и я то и дело падал на колени, вставал, опираясь на сошки, осматривался и продолжал двигаться вверх. Через некоторое время мы встретились взглядом и обозначили это жестом. Проверив фотоловушку, я направился к Симоне.
В конце нашего охотничьего выхода мы заговорили в полный голос, и тут раздался хруст веток в низине, метрах в тридцати от нас. Движением, доведённым до автоматизма, я вскинул карабин и прильнул к рядом растущей сосне. Глянув на Симоне, который уже принял положение на колене и стремительно сканировал кустарник через оптику, я понял, что на данный момент у него больше шансов на результативный выстрел. Жестами Симоне дал мне понять, что пока он видит только рога и что попробует подойти ближе, на что я (также жестами) объяснил, что постараюсь обрезать зверя, обойдя звериными тропами на случай, если олень уйдёт от Симоне.
Осторожно отойдя спиной на 20 метров, я развернулся и пополз наперерез оленю, спотыкаясь и продираясь сквозь густые заросли папоротника и ежевики. Я преодолел около половины намеченного пути, как услышал глухое жужжание телефона в кармане. Симоне сообщил, что олень ушёл на поле и сменил направление и что он уже не может преследовать оленя незамеченным, а также что у оленя, похоже, какая-то травма задних ног. Я поджал ноги и соскользнул по мокрой земле, покрытой сосновыми иголками, к основанию холма, у которого открывалось поле.
Как и было сказано, олень уже шёл на меня. Он всё ещё находился в 80–90 м от леса и медленно плёлся в моём направлении. Сошками я ударил по кустам, чтобы олень повернулся в сторону (любую) для стабильного бокового выстрела по корпусу. Так и случилось. Услышав громкий шорох кустов, олень свернул направо и предоставил левый бок. Я свистнул, олень встал и посмотрел в сторону знакомого леса… Я быстро убедился, что Симоне всё ещё на безопасном расстоянии, провёл перекрестье по внутренней стороне передней левой ноги до тех пор, пока прицельная точка не оказалась на середине туши (по вертикали), отступил 2 см от лопатки и нажал на спусковой крючок.
Выстрел, шлепок пули о тело оленя, отличная реакция зверя на попадание (лёгочное), и олень упал после того, как преодолел порядка десяти метров. Вылезши из кустов, я отряхнулся и направился к лежащей туше. Симоне присоединился ко мне на полпути. Пожав руки, мы подошли к туше, и нам сразу стало ясно, в чём была причина хромоты… Обе здание ноги были сплетены «электропастухом»: проволока впилась в плоть до самых костей и мешала делать полноценные шаги, о беге не могло идти и речи. Я знал этого оленя не менее 2,5–3 лет и хранил его минимум до 2021 года в надежде на то, что он станет продолжателем «хорошей крови» в моих угодьях. Я видел этого самца на камере 3,5 недели назад (во время гона) в полном физическом порядке, и вот… травма, несовместимая с продолжительной жизнью животного. Мышцы на обеих ногах стали атрофироваться, и «спина» тоже потеряла 30% своей стандартной массы. Зверь умирал и мучился, ему просто повезло, что мы его нашли до полного отказа задней части тела и мучительной голодной смерти.
Вот вам и пожалуйста: за последние 2,5 недели я взял 4 самцов лани, и 3 из них имели дефекты. Волков и медведей у нас нет, вот мы и выступаем в роли санитаров. Если не мы, то кто?
В Англии, по некоторым данным, численность поголовья оленя превышает 2,5 млн и продолжает расти. Например, в среднем по всей территории Великобритании происходит около 72 тыс. ДТП с участием оленей, и 1–2 случая заканчиваются плачевно для человека. Учитывая, что на острове нет хищников, которые могли бы хоть немного помочь в борьбе с контролем численности хотя бы больных, слабых и покалеченных особей, это приходится делать нам, охотникам.
Позвольте описать самый распространённый вид нанесения увечий зверю на острове. Несколько веков назад развитие скотоводства поспособствовало полному истреблению волков. Помимо этого, все земли стали делиться на пастбища и огораживаться изгородью. В недавнем прошлом (50–60 лет) эти изгороди стали заменяться на проволочные. Размеры очень простые: сетка с ячейками 10×10 см в 1 м высотой дополняется двумя параллельными проволоками сверху с промежутком также в 10 см (проволока может быть как колючая, так и простая) – то есть в сумме 1,2 м. Эта высота оптимальна для ограждения домашних овец, коз и даже коров, но для диких оленей это достаточно низкий барьер. Например, лань в случае опасности без особого труда может преодолеть 1,8 м, поэтому 1,2 м ограды для них не проблема.
Проблема кроется в двойной проволоке сверху ограды. Представьте: прыгая, олень поджимает передние копыта под грудь, но задние поджимаются вперёд, создавая опасность попадания между двух горизонтальных проволок. В такой ситуации копыто идёт на излом, проволока перекручивается и зажимает копыто практически намертво.
Есть 3 возможных варианта для оленя в этой ситуации:
- смерть от истощения на месте (20% случаев);
- ампутация конечности от постоянных и мучительных порывов в стрессе (60% случаев);
- освобождение зверя без увечий самостоятельно или благодаря помощи, оказанной охотниками или фермерами (20% случаев).
Помимо оград, есть много разных проблематичных приспособлений на фермерских территориях, которые могут погубить дикого зверя, и вот некоторые из них: верёвка, проволока, «электропастухи», клеёнка, покрышки, цепи, сетки и вообще любая вещь, которая может намотаться или запутать копыта зверя. Охота проходит в разных угодьях, и в каждом угодье есть свои нюансы, на которые стоит обращать внимание. Важно обнаружение потенциальных проблемных участков и принятие общего решения с фермером/владельцем о предотвращении потенциальной опасности.
Всех, конечно, не выберешь и не догонишь, но есть моменты в сезоне, которые помогают мне и дают возможность определить необходимых особей и постараться их добыть. Гон – один из них. Гон оленя для многих является временем, когда есть возможность взять трофейного оленя. Для меня же это время, когда я отстреливаю тех, кто так и так не может покрыть самку в силу физических возможностей и состояния. Из добытых мною оленей за последние 8,5 лет порядка 50% покалеченных особей с какими-либо физическими недостатками (эти травмы никак не сказываются на качестве мяса или его вкусе). Я всегда предпочту хромого оленя большому рогачу.
Селекционный отстрел – это тоже охота, но с более специфической задачей, что делает её более сложной. Это грамотное поддержание здорового поголовья в ваших угодьях, процесс, который требует досконального изучения угодий, подсчёта поголовья, определения физического состояния животного и, что немаловажно, умения принимать решение о выстреле в считанные секунды, глядя на зверя через оптический прицел.
Русский охотничий журнал, январь 2020 г
