Жизнь так сложилась, что переехал я на Сицилию. Нет, не то, что вы подумали – киллером к какому-нибудь местному дону. Нет, просто сестра моя вышла замуж и пригласила меня погостить. Гостил я долго – отлеживался после получения инвалидности.
Место это, конечно, странное. Выжженная равнина, на ней горки какие-то, весьма относительные, с таким же, весьма относительным, культурным лесом. Гоняют там по этим горкам дикого вида пастухи не менее дикого вида коз – в общем, нищета и дикость, двумя словами.
Однако чувствовалось, что какая-то охота там есть – есть магазины оружейные, клубы охотничьи… Я туда, конечно, до поры не заходил, да и с языком было не очень… Ну, думаю, ладно, ездят на охоту куда-нибудь за границу, в ту же Африку или Скандинавию…
Сестра с мужем жили в частном доме посреди, так сказать, сельской местности. Просыпался я рано, варил себе кофе и смотрел на восход со стороны материка – красивые там места все-таки, несмотря на их нищету…
Так продолжалось до одного весьма памятного утра. На рассвете неожиданно со всех сторон раздалась стрельба. Причем такая – весьма интенсивная, я даже подумал, не снимают ли где рядом на натуре фильм о высадке союзников на Сицилии.
Тут из домика вышла заспанная сестра и мрачно сказала:
– Как-то я начало охоты промухала… Обычно в это время мы в Неаполь уезжаем всей семьей…
– Так это охота началась? – удивился я. – Здорово, посмотрю хоть, интересно же.
– Да ничего интересного, – мрачно сказала сестра. – Сейчас увидишь.
– А кого они тут стреляют с таким энтузиазмом?
– Да кроликов же, – подивилась сестра.
Тут только я сообразил, что те желтые крысовидные существа, шмыгавшие постоянно под ногами, – не неизвестный науке вид мышей-мутантов, выведшийся здесь в результате извержений вулкана Этна, а самые что ни на есть европейские кролики. И этих кроликов благородные охотники идут сейчас охотить.
Благородные охотники к делу подошли серьезно. Они двигались по равнине цепью, на расстоянии где-то метров сорок друг от друга, от горизонта до горизонта. Время от времени кто-то во что-то стрелял. Выглядело все на редкость устрашающе – как немцы в кино, причем я видел кино, где немцев было поменьше…
Цепь подошла к нашему дому, какой-то кроль порскнул под нашу ограду. Меткий выстрел остановил его прямо среди двора. Охотник, высокий пожилой мужик, попросил открыть калитку, взял свой трофей и поблагодарил.
– Здесь это нормально, – просветила меня сестра. – Преследовать зверя можно на территории частной собственности…
– Поехали-ка, Настя, в Неаполь, – проговорил я.
По возвращению из Неаполя я уже прилично говорил по-итальянски. И решил зайти в какой-нибудь охотничий клуб в Палермо – пообщаться с братьями по разуму. Ну а что – братья-охотники были дружелюбны, хлебосольны, гостеприимны… Только когда я говорил о каких-нибудь лосях или глухарях в Карелии или печорских медведях, то глядели на меня, как, бывает, смотрят у нас на вконец завравшегося болтуна – дескать, все мы понимаем, сами охотники, только не надо втирать нам, что у вас там живые медведи по лесам ходят…
Русский охотничий журнал, март 2013 г.
