«Новичкам всегда везет», – думал я, стоя перед замечательным трофеем африканского каракала, название которого происходит от турецкого «kara kulak» – «черное ухо».
А начиналась та охота совсем не просто. В прошлом году решил я сделать себе любимому подарок на сорокалетие – сафари в ЮАР. К этому времени я уже три года ездил охотиться на оленей в Шотландию, но хотелось какого-то нового опыта, тем более что и повод был значительный.
Знакомый шотландский аутфитер посоветовал небольшую фирму в провинции Восточный Кейп. Он как раз сам съездил в те места и познакомился с хозяином – Гаем Свортом. Как начинающему мне был рекомендован пакет из пяти антилоп (традиционные спрингбок, блесбок, горный ридбок, плюс голубая и черная антилопа гну) и еще все, что настреляю сверху, – по отдельному прейскуранту.
Первое отступление. Мой московский знакомый, которому я потом захлебываясь рассказывал про свои похождения, высказал мысль, что для настоящих охотников охота в ЮАР – это вроде как не совсем комильфо. Поскольку-де там все огорожено, звери содержатся в концессиях, а не на воле, и напоминает такая охота стрельбу в загончике. Скажу сразу, за все четыре дня охоты в двух разных концессиях заборов я нигде не видел. Если они и есть (а они, наверное, есть), то территория настолько велика, что создает впечатление охоты в полностью диком месте.
Начало поездки было вполне гламурно. Прилетели мы сначала в Кейптаун (я ездил с женой). Посмотрели город, съездили попробовать вина в Стелленбош, проехались по GardenRoute, заехали в частный gamereserve и наконец прибыли в Ист-Лондон. Встретившие нас хозяин фирмы Гай и его егерь Клинт с сомнением посмотрели на наш прикид и повезли покупать теплую одежду.
Тут надо сделать второе отступление. Я, конечно, прежде чем ехать, прочитал в Интернете рассказы, советы и рекомендации по одежде. Однако все равно был поражен – как же холодно в ЮАР зимой. Мы скупили самые теплые куртки, которые смогли найти в местном магазинчике, и поехали в концессию. Через шесть часов приехали в совсем дикое место. Как нам сказали, до ближайшего поселения было аж 50 километров. Было уже совсем темно, нам показали спальню, и мы завалились спать.
Через три часа проснулись от жуткого холода. Натянув на себя последовательно все одеяла, которые смогли найти, а затем и всю одежду, мы с трудом согрелись. Утром я выглянул в окно. Рядом с нашим домиком был небольшой прудик, затянутый льдом. Заходившие на посадку утята отлетали ото льда, как теннисные мячики. Мне показалось, что я вижу разинутые от удивления клювики. Жена громко поинтересовалась, не перепутали ли мы самолет, потому что увиденное никак не укладывалось в ее представления об Африке. Я же думал, что со своим песочным жилетиком для сафари совсем прогадал. Нужно было брать одежду и ботинки, которые я использую в Шотландии, – и был бы в полном порядке.
Жена, которую я соблазнил практически пляжным отдыхом, потребовала немедленного возвращения к цивилизации, однако услышала, что это возможно только после того, как я отстреляю весь оплаченный комплект антилоп.
Первый день Клинт планировал посвятить охоте на спрингбока. Эта маленькая красивая антилопа, изображенная на гербе ЮАР, – самая распространенная, но и самая труднодобываемая. Держится рядом с большими антилопами и при малейшей опасности срывается с места.
По традиции Клинт сначала привез меня в небольшой открытый тир, где я должен был продемонстрировать свое умение попадать в зверя со 100 метров. Хозяин фирмы настоятельно не рекомендовал мне брать с собой винтовку – за неделю, предшествующую охоте, с ней могло случиться все что угодно, а власти ЮАР крайне негативно смотрят на утерю оружия. В результате Клинт вручил мне что-то местного разлива калибра .270 с древним оптическим прицелом 4х42 японского производства. Надо сказать, винтовка не подвела, каждый раз исправно попадая именно туда, куда я целился. Экономя деньги, Клинт сам снаряжает патроны, потому он скрупулезно подбирал гильзы после каждого моего выстрела.
Место охоты представляло собой холмистую местность с красной почвой, поросшей редкими деревьями и высокой травой. После получаса неторопливой езды Клинт углядел небольшую группу спрингбоков. Мы оставили машину и вышли на большое плато. Антилопы мирно паслись метрах в 300 от нас. Мы начали приближаться к ним, пригибаясь к траве и перебегая от одного дерева к другому, чтобы не попасться антилопам на глаза. Когда до них оставалось уже не больше 150 метров, Клинт уселся на землю и стал разглядывать одну антилопу за другой в надежде найти подходящий трофейный экземпляр. Я было тоже начал подражать ему, но потом мне надоело, и я стал смотреть в бинокль в другую сторону.
Внезапно в траве промелькнула какая-то рыжая тень. Я не успел разглядеть, что это было, но существо это быстро двигалось, стелясь по земле, к антилопам. Я повернулся к Клинту, который продолжал смотреть на основную группу, и спросил его, есть ли здесь какие-то хищники, охотящиеся на антилоп. «Рысь (lynx)», – коротко ответил Клинт, не отрываясь от бинокля. «А как она выглядит?» – «Большая рыжая кошка», – последовал ответ.
В этот момент рыжее существо резко метнулось к одной из антилоп и в стремительном прыжке вцепилось зубами в ее горло. Все произошло практически мгновенно, сама антилопа не успела даже увидеть момент атаки. Несколько ближайших антилоп рванули в сторону, но основная группа продолжала мирно щипать травку, даже не подозревая, какая трагедия разворачивается у них на фланге.
Я как завороженный наблюдал рысь-каракала, лежавшего на поверженной антилопе и продолжавшего держать ее зубами за горло. «Знаешь, Клинт, – сказал я осторожно, – по-моему, только что эта рысь схватила одну из антилоп». Я вытянул руку в сторону каракала. Клинт повернул бинокль в ту же сторону и аж подпрыгнул от неожиданности. «Lynx! Lynx!! Ты будешь стрелять?» – возбужденно шептал он. «А можно?» – спросил я. «Конечно, такая удача!» – Клинт уже расставлял традиционную африканскую треногу.
Каракал к этому моменту уже прикончил антилопу и потащил ее в тень под дерево. Я посмотрел в прицел. Еще чуть-чуть, и кошка скроется под деревом. Я прицелился. От внезапно нахлынувшего на меня возбуждения винтовка плясала на треноге. Раздался выстрел. «Мимо! – горячо просвистел в мое ухо Клинт. – Перезаряжай, перезаряжай!» Я передернул затвор и начал искать прицелом рыжее пятно. Оно было на том же месте.
Либо каракал слишком увлекся своей жертвой, либо я промазал. Он постепенно доволок антилопу до дерева и, присев с ее задней стороны, начал отрывать куски. Я навел перекрестье прицела сразу за лопатку, как учили, и нажал на курок. В этот раз пуля попала именно туда, куда я и целился. Каракал взлетел в воздух и, перевернувшись, упал на землю. Все было кончено. Я перевел дыхание. Сердце стучало так, будто хотело выпрыгнуть из груди. «С почином!» – уже громко сказал Клинт и пожал мне руку.
Мы подошли к дереву, под которым совсем рядом лежали и каракал (или, как его еще называют, пустынная рысь), и его жертва. Большая рыжая кошка с черными кисточками на ушках и маленькая антилопа с разноцветными полосками на боках. Пока Клинт раскладывал кошку для обязательной фотосессии, я невольно задумался о превратностях судьбы. Только что этот грозный хищник провел удачную охоту, а через мгновение сам стал чьим-то трофеем.
Конечно, мне выпала редкая удача. Каракал – довольно ценный трофей, но добыть его во время его собственной охоты – двойная удача. Сейчас чучело этой кошки занимает почетное место в моем доме. Когда этим летом я снова приехал в те же края охотиться на буйвола, от местного охотника услышал историю про русского, который добыл каракала прямо во время его охоты на спрингбока. Так что в каком-то смысле я теперь там местная легенда…
