Меня зовут Айгуль, что в переводе тюркского языка означает «Лунный Цветок». Родилась я на Дальнем Востоке, в Хабаровском крае, где протекает речка Бурея, где водятся медведи и знаменитые амурские тигры.
Лето проводила в деревне у дедушки с бабушкой в Башкортостане. Мы часто ездили на сенокос, ходили в лес за ягодами. На сенокосе я любила скатерть на земле для перекуса, самая вкусная еда – это еда на природе: лежишь, булку ешь, а крошки падают, а там муравьишки уже подбирают и несут куда-то.
В моей школьной программе было много книг о природе и людях Дальнего Востока. Одна из них – моя любимая повесть «Дерсу Узала», написал её Владимир Клавдиевич Арсеньев. Бродячий гольд Дерсу был человеком тайги, знал её приметы и особенности, определял по следам зверей, живущих в ней. Благодаря советам опытного проводника Дерсу русский путешественник Арсеньев стал понимать в тайге то, что ещё недавно было для него загадкой. К слову, само имя Дерсу стало нарицательным в современном русском языке и обозначает опытного и бесстрашного проводника по дебрям.
Вот и для меня Дерсу стал таким проводником. Я погружалась в эти истории так, что создавалось впечатление, что я была всегда с ними в увлекательной экспедиции. В тайге главные герои чувствовали себя как дома и искренне удивлялись, как русские люди не могут понять того, что для них является обычным делом. Хоть я пока ни разу не была на охоте в тайге, не жила в палатке, не готовила на костре, не встречалась с медведем, но для меня всё это совершенно родное, настолько, насколько это можно.
Навыкам охотника меня научил мой друг Марк. Первый раз я поехала с ним в Ярославскую область – добыть на глухаря на току и тетерева. Потом была охота на лося на реву. Каждый раз это ранее утро, шелест листвы. Стоишь в полной темноте в чаще леса и слушаешь. Слушаешь, как под пологом леса шуршат самые малые его обитатели, как перекликаются птицы в кронах, как трещат отпадающие старые ветви, как шепчет ветер. Как падают листья. И как быки ведут борьбу за самку, издавая перед схваткой с соперником рёв. Это и называется охота – те часы, когда ты вживаешься в дикую природу, пытаешься встроить в неё себя, своё привыкшее к цивилизации тело. Сперва ты становишься наблюдателем происходящих в природе процессов, зрителем, не отделённым экраном компьютера или телевизора. А потом… Потом ты становишься её участником.
В том месте, куда мы с Марком обычно ездим, всё на хорошем уровне: деревянный дом на реке, тёплый персонал, женщины готовят домашнюю еду. На охоту отправлялись под утро. Я не люблю вставать рано, но на охоту всегда с удовольствием, тепло одеваешься в охотничью экипировку, и в путь. В лесу уже ходим тихо и не разговариваем. Я вострила уши и пыталась поймать рёв лося, чтобы тоже участвовать в мероприятии и быть полезным спутником. Вскоре и мне захотелось побыть в роли охотника, а не просто наблюдателем. И вот настала моя первая охота на глухаря, всё в том же месте. Потренировалась на банках, Марк рассказывал, как это увлекательно, охотиться на току, и наконец я тоже смогла это испытать. Интерес к охоте у меня появился гораздо раньше, чем интерес к оружию. В стрельбе меня привлекает чёткое попадание и большие дистанции. Выследить трофей и выцелить его с большого расстояния и попасть, и не просто попасть, а достать по убойному месту – задача непростая.
Никогда не думала, что у меня будет возможность побывать на охоте в Южной Африке. Это, безусловно, новый опыт в моей жизни. Поездку в ЮАР мы планировали давно, ещё был выбор поехать в Магадан на медведя, но мне захотелось увидеть экзотику, и вот выпал апрель, как раз на мой день рождения. Марк уже бывал в этих краях, и он хотел мне показать Южную Африку, ну и, собственно говоря, африканскую охоту. Наше охотничье хозяйство называлось NYARA LODGE – отдельно стоящий на горе 2-этажный дом с отельным четырёхзвёздочным обслуживанием.
На первом этаже гостиная, бар с выходом на огромную террасу с великолепным видом на буш и на вечерние закаты. Кормили вкусно, особенно бычьи хвосты – пальчики оближешь, теперь это одно из моих самых любимых африканских блюд. Сравнить могу только с ярославским охотничьим хозяйством в России – там тоже всё на хорошем уровне, работает семья и встречает нас уже как родных, там двухэтажный деревянный дом и домашняя еда.
До африканской охоты я охотилась из гладкоствольного ружья Rafaello Benelli. Когда я оказалась в ЮАР, у Юджина, то сразу поняла, что про такое оружие, как у него, никогда не слышала и вообще мало что знаю про оружие и патроны. Как впоследствии оказалось, оно было под патрон 6,5 Creedmoor, очень распространённый во всём мире для охоты на среднюю дичь и африканскую plain game.
Я сразу оценила стрельбу с оптикой и постаралась её освоить. Тренировка прошла на отлично, дистанции на стрельбище были размечены на 100 и 150 метров. Сразу после тренировки мы поехали на охоту. Как я поняла, лимита на патроны не было, но если животное подранишь, то, что логично, за него нужно платить. Ну и очень неэтично заставлять зверя мучиться. Поэтому я настроилась на гуманный выстрел – точное попадание по месту, после которого зверь ляжет и не уйдёт. Никто ничего вперёд не планировал, Марк и Юджин, подозреваю, про себя думали: «Одного бы ей взять…» Но трофеи падали один за другим в течение нескольких часов.
Ну и уже только когда четвёртый трофей пал в степи, решили закончить на сегодня это мероприятие и вернуться на базу, отмечать мою первую успешную африканскую охоту. Вообще, охота проходила очень легко, без напряжения. Подъезжали мы на автомобиле Toyota, потом останавливались и подходили пешком. Первый выстрел – первый промах. Гну, в которого я целила, был постоянно в движении, останавливался на некоторое время, и я поздно выжала спуск. Когда стреляла, уже понимала, что трофей уходит. Однако первым моим трофеем стал-таки голубой гну с дистанции 150 метров. Остальные трофеи, один за другим, падали с первого выстрела. И это всё за один день, Карл! Кто я? Задавала сама себе этот вопрос.
Буду банальна, но меня, как и сотни тысяч людей до меня, поразили африканские закаты. Это буйство и смешение кроваво-красных, розовых, золотых и каштановых красок словами невозможно описать. А стадо зебр на фоне горящего пламени неба, чёрные силуэты животных и деревьев делают картину живой.
Вроде бы уже пора покидать лодж и ехать дальше. Но желание достичь чего-то сложного меня не покидало. Мы остались на второй день и поехали за ориксом. Был ветер, что делает стрельбу сложнее, особенно с большого расстояния (а я именно так и спланировала). Естественно, я боюсь… Нет, не промахнуться, а сделать подранка, оставить погибать зверя в пустыне медленной смертью. Началась охота. Мы нашли группу ориксов на расстоянии около километра, нужно было подъехать и тихонько к ним подойти. Однако из-за ветра ориксы практически постоянно были в движении и куда-то неслись. Вот оно, это самое чувство – достигнуть цели: если я взялась за это дело, мне нужно довести до конца и вернуться с победой, по-другому никак! Команда: «Стреляй!» И тут сбывается мой кошмар. Я попадаю в ногу, и зверь пытается уйти. Однако второй выстрел ставит точку с расстояния 350 метров. Рога трофея достигают почти метра.
Как только охотник добывает свою первую дичь, он тут же сталкивается с обрядом посвящения. В моём случае Юджин сделал мне охотничий макияж. Кровь, славу богу, не пили.
Резюмирую. Охота – да, мне доставляет удовольствие. Сердце принимается бешено стучать, кровь кипит в венах, моментально чувствуешь выброс адреналина. Но главное для меня в охоте, как оказалось, некая разрядка организма, обретение чувства гармонии и одухотворения. И в то же время этот процесс должен иметь некий смысл (конечную цель), достижение которого и станет заключительным этапом приключения. Охотник любит природу по-настоящему. Он в лесу дышит полной грудью, сливаясь с этой самой природой. Самое прекрасное в охоте – не убить зверя, а побыть один на один с лесом, почувствовать его всеми порами, ощутить себя его частью, выследить хитрого и осторожного зверя. Охота – это всё то, что происходит до выстрела.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, август 2023
