Танзания Forever!

Охота в Танзании
Танзания Forever!

Танзания долго оставалась одним из немногих, но, без сомнения, самым существенным пробелом на моей африканской карте.

Увы, цены в этом главном охотничьем раю Черного континента росли куда быстрее, чем мое благосостояние. Но в конце прошлого года звезды вдруг расположились благоприятным образом. Близкий товарищ собрался туда на охоту, в лагере было свободное спальное место плюс невероятная «замануха» в виде крокодила, отстрел которого обещали разрешить безо всяких лицензий и «дейли рэйтов», поскольку он уже сожрал где-то неподалеку восемь (!) местных рыбаков.

Путь наш лежал не в популярные Селу или Масаилэнд, а в самую что ни на есть «задницу мира» – на северо-запад страны, ближе к берегам озера Танганьика и, соответственно, конголезской границе. Прямого (не только в логистическом, на что мы и не рассчитывали, но и в чисто географическом смысле) сообщения не было, и мы, переночевав в Дар-эс-Саламе, отправились рейсовым самолетом (на удивление приличном) почти строго на север, в расположенную на берегу знаменитого озера Виктория двухмиллионную Мванзу, а оттуда чартером на юго-запад – в Мпанду.

В пути нас стало на одного больше. Мы знали, что в Дар-эс-Саламе к нам должен будет присоединиться следующий в тот же охотничий лагерь итальянец, но несложно представить наше изумление, когда гостиничный портье вручил записку следующего содержания: «В 6 утра в лобби – мистер А.Челентано».

Чудеса, впрочем, случаются редко, да и не в этот раз – Челентано оказался вовсе не Адриано, а Антонио и, соответственно, не знаменитый актер, а военврач, прошедший суровую школу Ирака и Афганистана. Но человек хороший.

Танзания Forever!

Вторая забавная встреча случилась в Мванзе. Мы подошли к крохотному «пайперу», на котором предстояло совершить финальный полет.

– Гуд монинг! – поздоровался я с очевидно индийского происхождения пилотом, и услышал в ответ: «Добри ден!»

Естественно, поинтересовался, откуда столь блистательное знание русского языка. В ответ пилот бодро приложил ладонь к несуществующей фуражке.

– Военно-воздушные силы Эфиопии, вертолет «Ми-8»!

Воистину, неисповедимы пути Господни!

Правда, дальнейшая коммуникация осуществлялась все же по-английски – по-русски пилот знал матчасть «восьмерки» (причем явно лучше, чем я) и еще десяток доставшихся в наследство от отечественного инструктора слов, цитировать которые я не стану по причине недавно принятого Госдумой филологического закона.

Мпанда (обычный африканский райцентр) встретила нас небольшим, но необычно роскошным зданием аэропорта с кондиционером и мягкими креслами, построенным, как следовало из памятной таблички, на деньги ооновского комитета по делам беженцев.

– А беженцы откуда?

– Из Бурунди.

Я никакой не африканист, но газеты иногда читаю. А про события в Бурунди ничего не слышал, поэтому спросил, когда там случилась война.

– В семьдесят четвертом! – последовал лаконичный ответ.

Больше вопросов я не задавал.

Танзания Forever!

Далее наш путь лежал через национальный парк Катави, в котором обитает самая большая в мире популяция бегемотов. Прилетели мы в самое для них тяжелое время – под конец сухого сезона. От единственной протекающей через парк реки остались лишь относительно небольшие бочажки. В бочагах и сконцентировалась вся эта популяция. Несколько сот, если не тысяч бегемотов стояли в вонючей жиже, что называется, плечо к плечу. Выбраться на прогулку – только по головам. Ситуация усугублялась тем, что ровно туда, на бегемотов, по закону подлости, свалилась с моста автоцистерна с бензином. Сколько-то бегемотов погибло, но их раздувшиеся трупы оставались даже не лежать – стоять среди живых собратьев.

Мы свернули с идущей через национальный парк большой широкой дороги, связывающей Танзанию с соседними странами, на ведущий к охотничьему лагерю проселок, и буквально тут же последовали первые атаки мух це-це. Из сумки немедленно были извлечены «антикомариные» костюмы. Сделанные для Восточной Сибири, они прекрасно проявили себя в африканских тропиках и были оставлены в наследство пришедшим в полный восторг профессиональным охотникам.

– Это вам кажется, что сейчас много це-це, – сказал наш пи-эйч Лупо. – Их будет много, когда вы уедете. Но теперь не страшно.

Танзания Forever!

Профессиональный охотник Лупо Сантасилья мог бы, пожалуй, стать героем очередного романа Уилбура Смита, который «специализируется» на белых африканцах. Отец его родился в Эфиопии. После мировой войны итальянской колонией она быть перестала, но «своих» итальянцев император Хайле Селассие не трогал. И Сантасилья-старший до середины семидесятых годов прошлого века делал из эфиопского хлопка качественные рубашки, которые благополучно поставлял в Европу. Потом случилась революция, фабрику национализировали (производство она не возобновила и по сей день), итальянцев выгнали. Сантасилья долго колесил по Африке: фермерствовал в Замбии, пытался развивать международный туризм в Нигерии и, наконец, осел в Танзании. У «волка»-Лупо (именно так переводится его имя с итальянского) с детских лет была только одна страсть – к охоте. Он пытался остепениться, заняться ресторанным бизнесом, уехать в Европу. Все бесполезно – в «своей тарелке» он был только в буше.

Лупо – охотник от бога. При этом в качестве профессионального охотника для танзанийского сафари его можно выбрать с некоторыми существенными оговорками. Для того, кто едет в Африку с карабином в одной руке и книгой рекордов в другой, Сантасилья – не лучшая рекомендация. Дюймы он считает не очень хорошо, да и вообще для трофейщика слишком азартен. Но с Игорем они нашли друг друга – обоим сам процесс охоты был не менее важен, чем результат. А уж если он сопровождался многочасовым преследованием зверя по сорокаградусной жаре, многочисленными укусами це-це и еще какой-нибудь гадостью, то оба были совершенно счастливы.

Танзания Forever!

Когда говоришь «Танзания», в воображении первым делом возникают «бибисишные» картинки из Серенгети – бесконечная череда гну, стада разномастных антилоп, мирно пасущихся в считанных метрах от отдыхающих под кустами сытых львов. В Катави все выглядело совсем иначе. Нельзя сказать, что антилоп мы не видели вовсе, но десяток-полтора в день, и то не факт, что на выстреле, – это была норма жизни. Тем не менее нам везло. Игорю удалось добыть прекрасный трофей хартебиста, единственного за сезон в угодьях топи, отличного ридбока, дайкера… При этом, пожалуй, только ридбок, да еще зебра были добыты классическим способом – скрадом. Все остальное – увидели с машины, спрыгнули, тренога, выстрел. Дистанция, трофейные качества – все неважно. Зверь есть, зверь стоит – это главное. Каждый день встречали роанов, но в одной из недавних экспедиций Игорь добыл очень приличного. Худшего стрелять не хотелось, а лучшего так и не нашли.

Самое удивительное – при относительно низкой плотности антилоп в угодьях была весьма высокая плотность кошек. Причем даже не кошек, а котов. Мы видели следы пяти или шести львов, наверное, столько же леопардов – и все самцы.

В ответ на мой вопрос Лупо лишь развел руками.

– Не спрашивай меня, почему. Сами удивляемся. Но я здесь охочусь третий год, и все время так.

Танзания Forever!

Льва у нас в программе не было. Т.е. лицензия была, но в приоритетные планы охота на льва не входила. А вот однофамилец знаменитого киноактера приехал исключительно за котами. Шел день за днем, а в графе «добытые трофеи» у Челентано по-прежнему значился ноль. Он, по крайней мере внешне, сохранял полную невозмутимость, а вот его пи-эйч Мауро (тоже африканский итальянец) становился все мрачнее. В какой-то вечер, когда клиент отправился спать, Мауро принял на грудь лишний стакан, и его прорвало.

– Не понимаю, чего ему надо?! Смотрите! – Мауро вытащил из сумки видеокамеру. – Он стоял от нас в 10 метрах!

На экране рядом с подвешенной на дерево привадой был матерый лев с огромной башкой, но, правда, с очень небольшой гривой. От еды он оторвался, но ни страха, ни даже беспокойства от появления людей, кажется, не испытывал. Коротко рявкнул, и все.

– Да этот лев в первую сотню в книге рекордов попадет! Грива нужна – так пусть в юаровскую загородку за гривой едет, – бушевал Мауро. – Там ему любую подберут.

На следующий день я аккуратно попробовал выспросить у Антонио, чего он, собственно, хочет.

– Знаешь, мне однажды приснился мой лев, – ответил Антонио. – И я его обязательно добуду. Я убью в своей жизни только одного льва, и он будет именно таким, как я видел во сне. Может, не в этот раз, может, не в следующий, но будет. Южная Африка? Нет, это будет здесь, в Танзании…

Танзания Forever!

Главное, за чем ехал Игорь, были буйволы.

А буйволов, как говорят в Одессе, в Катави было. Забегая вперед, скажу, что супертрофеев мы не обнаружили, но это и не было самоцелью. Зато каждый день либо находились следы, по которым за пару часов преследования мы нагоняли стадо, либо буйволы сами пересекали нам дорогу. Не каждый раз удавалось подойти на выстрел. Не каждый раз в стаде оказывался достойный трофейный экземпляр. Но всегда это была ОХОТА!

А однажды Лупо повез нас в Ситалику – крохотную, всего в пару квадратных километров, открытую для охоты зону на противоположной от лагеря стороне национального парка. Вот где был настоящий буйволиный рай! Если не считать времени, затраченного на шкурение двух добытых в течение дня быков, вряд ли было хоть полчаса, в течение которых мы бы не видели буйволов.

Правда, Лупо объяснил, что так бывает не всегда, а лишь 2-3 недели в году – под конец сухого сезона, когда тут остается едва ли не единственный источник воды на весь парк. Мы просто оказались в нужное время в нужном месте.

Танзания Forever!

В соответствии с известным «законом подлости» самый трофейный из всех перевиденных буйволов был обнаружен на границе национального парка, в т. н. «буферной» зоне, где стрельба запрещена. И пока мы выясняли с гейм-скаутом – толковым молодым парнем с «ли энфилдом» колониальных времен в руках и неуемной жаждой денег в глазах, сколько будет стоить, чтобы стало разрешено, «дага бой», понятное дело, пересек заветную черту. Ну, а стрелять непосредственно в парке не позволит даже самый коррумпированный африканский чиновник.

Главной трофейной удачей нашего сафари, без сомнения, стала ситатунга. В списке выданных лицензий эта редкая водяная антилопа значилась, но я, если честно, особых иллюзий не испытывал. Лупо, правда, источал уверенность, говоря, что на полноводной реке Угалли (всего-то 5-6 часов езды от лагеря) он знает одно заповедное место. Поскольку тот самый крокодил, с которым я надеялся познакомиться поближе, жил именно там, я горячо поддержал идею выбраться на пару дней.

«Африканский» 75-й «лэндкрузер», без сомнения, самая вместительная машина в мире. Туда сумели поместиться куча палаток, продукты, кухонная утварь, оружие, трое белых и четверо черных и даже такой абсолютно необходимый на охоте предмет, как портативный унитаз.

Танзания Forever!

Река Угалли оказалась безбрежной – в том смысле, что как таковых берегов у нее не было, а твердь от воды отделяло метров пятьсот густо поросшего осокой болота. В этой осоке и должна была жить ситатунга.

Методичный осмотр болота – метр за метром – в три бинокля не дал результата, и я, было, совсем уверился в справедливости собственного скептицизма. Но тут к нам протолкался через осоку какой-то доброжелательный рыбак.

– За ситатунгой, – не столько спросил, сколько констатировал он очевидный факт. – Отсюда не видно, она во-он там стоит, – рыбак ткнул пальцем куда-то в сторону кромки воды.

– Завтра возьмем, – удовлетворенно выдохнул Лупо.

Наутро мы (я – с камерой, Игорь – с карабином и треногой, Лупо – с биноклем) расположились на холмике, с которого просматривалась местность, а человек десять аборигенов с палками растянулись поперек болота и с криками двинулись вперед. Минут через пять прямо перед ними сорвалась и, высоко подбрасывая вверх ноги, побежала коричневая антилопа. До нее было метров четыреста.

Попасть с такой дистанции в быстро перемещающегося зверя практически невозможно. Игорь и не попал. А после третьего выстрела, очевидно на нервах, слишком резко передернул затвор «блазера», и гильзу перекосило в патроннике. Аудиозапись с камеры я обязательно сохраню на память. Тот инструктор, который учил летать на «Ми-8» индийского пилота, по сравнению с Игорем был невинной гимназисткой.

Танзания Forever!

Однако известная поговорка про то, что нет худа без добра, на сей раз полностью себя оправдала. Пока Игорь выковыривал стреляную гильзу, ситатунга (вернее, ситатунг, поскольку это был самец с роскошными рогами), вдруг изменила маршрут и помчалась прямо к нам. Перезарядился Игорь к тому моменту, когда антилопу отделяло от нас семьдесят метров.

Потом были крики радости и совместные пляски с дикарями (у загонщиков, потому что в роли дикарей выступали мы), долгая фотосессия…

А наутро начались дожди. За два дня казавшиеся навсегда высохшими и совершенно безжизненными миобовые леса превратились в сплошную ярко-зеленую массу, в которой увидеть, а тем более, скрасть зверя было совершенно невозможно. Еще через день сделались непроезжими дороги – машина проваливалась в глиняную жижу каждые 10-15 минут. Пора было эвакуировать лагерь. Но наша программа к этому времени была полностью выполнена.

За исключением крокодила. Мы тогда проплыли по Угалли на лодке около 40 км, пытаясь застать его на одной из излюбленных лежек. Увы. Кто-то, видимо, «настучал» ему про наш приезд. Но ничего. Крокодилы, как известно, живут долго. А я, Бог даст, еще вернусь в Катави.

Русский охотничий журнал

1330
Adblock detector