Многолетний опыт организации зарубежных, и в первую очередь африканских, охот однозначно убеждает меня в том, что начинать открывать для себя Африку следует с Намибии или ЮАР.
Увы, для очень многих из нас представления об Африке ограничиваются детским стишком про то, что там «гориллы и злые крокодилы». Ну и до кучи – смертоносные змеи, опасные насекомые и загадочные тропические болезни, от которых нет спасения. Все это в Африке и впрямь имеется, вопрос лишь, в какой именно и в каких количествах. Я, к примеру, за без малого сорок африканских поездок, совершенных за последние полтора десятилетия, видел в природе трех (!) змей. Комаров в дельте Волги (я уж не говорю про Сибирь и Якутию) на несколько порядков больше, а мухи це-це ничуть не докучливее наших обыкновенных оводов.
К Намибии же с ЮАР все это и вовсе не имеет отношения – там нет ни малярии, ни необходимости прививок, ни экзотических болезней. Отличные дороги, рестораны, кредитки, мобильная связь, Интернет – что еще нужно даже самому настороженному человеку для безболезненной встречи с Неведомым?
Немного истории
Охотнику, который сегодня приезжает практически в любое намибийское хозяйство, очень сложно представить себе, что на этой по большей части пустынной или полупустынной территории еще четверть века назад зверя было не мало, а очень мало. В начале прошлого века, когда Юго-Западная Африка была немецкой колонией, лицензия на куду (сегодня это, как правило, первый трофей новичка!) выписывалась аж в Берлине! А приехавший сюда впервые в конце 70-х годов ХХ века известный американский популяризатор охот Крейг Боддингтон вспоминал, что добыча трех антилоп за неделю интенсивной охоты считалась счастьем! (Впрочем, и цена охоты была соответствующей – первый намибийский фермер, решивший зарабатывать на организации охоты, примерно в это время и появился, а так такса за право поохотиться на фермерской земле была стандартной и абсолютно русской – бутылка.)
В Южной Африке картинка изначально была другой: зверья на большей части ее территории обитало море. Но слишком хорошо, как известно, тоже нехорошо: дикие животные оказались пищевыми конкурентами бурским коровам, а посему уничтожались крестьянами-переселенцами методично и безжалостно. А уж если находился клиент, готовый платить за антилопье мясо…
Не стоит их за это строго судить с позиций сегодняшнего дня – мысль о необходимости не только истреблять, но и охранять и воспроизводить природные ресурсы в человеческих головах поселилась несколько позже, и, кстати, головы южноафриканские оказались в числе первых – история охраны природы здесь насчитывает более ста лет!
Каким-то видам удалось благополучно пережить геноцид, каких-то (например, белохвостых гну и белых носорогов) удалось вернуть уже практически из небытия, а кто-то (квагга – а ведь были ее миллионы!) так и сгинул!
Все стало меняться в середине 70-х годов прошлого века, когда трансатлантические перелеты стали и физически, и по деньгам доступны для американского и европейского среднего класса. А в 90-х умер режим апартеида и вместе с ним – экономические и, главное, моральные санкции, очень резко ограничивавшие контакты «большого мира» с Южной Африкой. И вот тут оказалось, что разводить диких животных может быть выгоднее, чем коров…
Главное коренное отличие сегодняшних южноафриканских и намибийских охот от всех прочих африканских в том, что первые организуются на частных территориях, в специализированных охотничьих хозяйствах, как правило, огороженных, в которых осуществляется интенсивное дичеразведение.
За считанные годы широко понимаемая охотничья индустрия стала многомиллиардным бизнесом. Ключевые слова здесь – «широко понимаемая». Она включает в себя сотни ферм, занятых исключительно разведением охотничьих животных – от «обыкновенных» гну и куду до экзотических «черных антилоп» – сэйблов, роанов, буйволов, носорогов, к которым прилагается система аукционов, ветеринарии, транспорта и адаптации.
Гиеновая собака – одно из самых охраняемых африканских животных
Два небольших лирических отступления.
Пару лет назад я брал интервью у одного из крупнейших в стране торговцев дикими животными и спросил, какой из его «живого товара» самый выгодный.
– Конечно буйволы, – был ответ. – Все хотят их иметь – и для охоты, и для фотосафари. Сегодня я продал пять штук – трех беременных буйволиц привез из Штатов и двух самцов-производителей – из Японии.
Я, честно говоря, решил, что то ли ослышался, то ли недостаточное знание языка меня подвело. Оказалось, нет: у буйволов из Крюгер-парка – проблемы с генетикой, нужен приток свежей крови. Вот он и нашелся в заокеанских сафари-парках. Ну а далее – «чемодан, вокзал, Россия» – в смысле, укол, клетка, самолет, и здравствуй, историческая родина.
Отступление второе. Мой товарищ, решившись на супердальний выстрел по сэйблу (расстояние было более 500 м, и качество трофея «пи-эйч» определять отказался – договорились, что это риск клиента), добыл в итоге сумасшедший экземпляр – 47 дюймов, мировая «десятка».
Прибывший к месту охоты хозяин фермы честно признался, что не подозревал о наличии такого экземпляра.
– Знал бы – ни за что не дал бы тебе стрелять. Я бы легко продал его на разведение за 150 тысяч евро.
Трофей по прайс-листу стоил 9 тысяч…
Соответственно, владельцы охотничьих угодий по мере необходимости докупают различных зверей (как правило, под разведение и почти никогда – под выстрел). Интродуцированные антилопы вполне мирно уживаются с «коренным» населением ферм. Скажем, в большей части Намибии исторически обитало всего 7-8 видов копытных: куду, орикс, хартебист, спрингбок, стинбок, дайкер, бородавочник. Ну, кое-где еще иланд. А сейчас на «продвинутых» фермах есть по 25-30 различных видов охотничьих животных. За один приезд можно (если, конечно, кошелек позволяет) собрать неплохую коллекцию.
На российских интернет-просторах обитает некоторое количество убежденных противников и критиков охоты в Намибии и ЮАР. Главный предмет неудовольствия – «загородки». Дескать, собрали зверушек, посадили за высокий забор, и не охота это вовсе получается, а чистый расстрел.
На самом деле основной критический запал имеет сугубо филологические корни. Просто у нас слово «охота» – одно на все случаи жизни. И многомесячная экспедиция в края, куда если и ступала нога человека, то давно и неправда, – охота. И выкормленный отходами с соседней кондитерской фабрики кабанчик в подмосковном вольере – тоже охота. И гусь в калмыцких степях. И фазан на ферме в Тюнеже…
А главное, что все это – правда. Если вынести за скобки разговора уникальные ситуации, когда охота сегодняшнего дня – это способ выживания (бывает, наверное, но дюже редко), то в сухом остатке окажется, что охотимся мы исключительно ради удовольствия. И в строгой зависимости от того, сколько мы можем потратить на это удовольствие времени, денег, физических сил. Так стоит ли ломать копья, противопоставляя одно удовольствие другому и объявляя его единственно верным?
Собственно охота
Сейчас, видимо, самое время рассказать о том, как выглядит среднестатистическая охота в Южно-Африканской Республике и Намибии.
Средний размер намибийской охотничьей фермы – 8-10 тыс. гектаров. В ЮАР – вдвое меньше. Однако те фермы, которые всерьез ориентированы на прием иностранных охотников, участвуют в международных выставках, сотрудничают с агентствами, как правило, заметно больше. У одной из самых известных в России южноафриканских ферм «Калахари орикс» (владелец «Чапунгу сафарис») – около 50 тыс. гектаров охотничьих угодий. Намибийская «Зелда сафарис» имеет в собственности порядка 15 тыс. гектаров плюс право охоты на соседских ста с лишним тысячах.
Все эти тысячи гектаров обнесены забором, причем, как правило, весьма капитальным. Владельцы российских охотугодий, знающие, в какую немилосердную сумму обходится строительство вольера всего-то на 200-300 гектаров где-нибудь в нашей Средней полосе, могут только завидовать африканскому климату и ценам на рабсилу.
Понятно, что при таких площадях наличие загородки на качестве охоты не сказывается и ни о каком «расстреле» говорить не приходится. Можно неделю тропить и так и не вытропить большого иланда или куду или забыть про косулью антилопу, если ты не готов к выстрелу на 300 с лишним метров…
Базово стрельба производится с дистанции 100-250 м. Стреляют только по команде профессионального охотника (он отвечает за качество выбранного трофея, выбирает позицию, наилучшим образом обеспечивающую отсутствие промаха или подранка), только по неподвижно стоящему животному и с треноги. «Русская» стрельба «с рук» в Африке обычно вызывает смесь недоумения и восхищения.
Охотничий экипаж – внедорожник (самые популярные – «неубиваемые» «лэндкрузеры-75») с профессиональным охотником (это не красивое выражение, а профессия, подтвержденная соответствующим государственным сертификатом), водителем, следопытом-носильщиком. Поиск добычи происходит обычно с машины (увидели свежий след либо достойный трофей непосредственно – остановились и начали подход). Стрельба прямо с автомобиля обычно не приветствуется, но если клиент не может или не хочет ходить – стреляют. Вообще же – любой каприз за ваши деньги. И если вы, к примеру, скажете, что желаете охотиться исключительно «ходом» – ваша охота по физическим нагрузкам приблизится к экстремальной. Другой разговор, что бесчисленные пересекающие угодья вдоль и поперек дороги никуда не денутся, равно как и рация в кармане пи-эйча. И решение отказаться от экстрима будет выполнено немедленно. В отличие от охоты где-нибудь в Мозамбике или Уганде…
Все животные в ЮАР и Намибии за исключением нескольких «ситесных», то есть охраняемых международной конвенцией видов, являются собственностью владельца земли, и он сам принимает решение о том, когда, кого и сколько стрелять. А вот леопард, гепард, земляной волк – звери строго лицензируемые. В ЮАР охота на гепарда вообще вне закона, в Намибии на все про все в год выдают пару десятков лицензий. Правда, если вы заедете в любую районную таксидермию, то наверняка увидите больше гепардовых шкур, чем лицензий, выданных на всю страну. Ларчик открывается просто: намибийские фермеры «любят» гепарда примерно так же, как якутские или чукотские оленеводы – волка. К сожалению для них (и для себя самого, но так уж распорядилась природа), гепард не ест падаль – только «свежак». А посему массово режет молодняк – и антилопий, что ему, может быть, даже простили бы, и коровий. Поэтому в отношениях с этой милой «кошкособакой» фермеры руководствуются неизвестными им строчками поэта Константина Симонова: «Сколько раз ты увидишь его, столько раз ты его и убей!» Правда, без вывоза – тут CITES на страже!
Однако вернемся к обычным охотничьим животным. Плотность их в угодьях сравнению с Россией просто не подлежит. Добыть абы какого орикса, спрингбока, хартебиста или гну в ЮАР и Намибии – не проблема. Поэтому для сохранения интереса к игре в основу ее был положен Трофей. Американцы едут в Африку на охоту с Книгой рекордов SCI, и горе тому пи-эйчу, который ошибется в оценке трофея больше, чем на дюйм! Европейские охотники, как правило, стараются добыть старого, уже вышедшего из продуктивного возраста самца либо обладателя аномальных рогов. Наши – по-разному: кто-то в смысле трофеев будет потребовательней американцев, кто-то, когда кейпы уже висят у него на стене, и не помнит, как эти животные называются…
Когда зверь добыт, организуется фотосессия (трофейная фотосъемка – обязательный момент программы обучения профессиональных охотников, поэтому даже рядовые трофеи на снимках всегда выглядят весьма впечатляюще). Если добыча небольшая, скажем, спрингбок или импала, ее просто забрасывают в джип. А если это крупная антилопа – вызывают по рации вторую машину, которая сразу увезет тушу в разделочную. А охотники «налегке» продолжат свой путь.
Что касается стандарта проживания, то конкурировать со вполне рядовым охотничьим лоджем юга Африки в России смогут, пожалуй, лишь самые олигархические хозяйства. Отдельная, обычно дизайнерски оформленная большая комната, все удобства, ежедневная (!) стирка и пару раз в день – уборка. Отдельно – гостиная, столовая, бар, как правило, небольшой, но бассейн.
Что почем?
Один из самых частых и самых бессмысленных вопросов про африканские охоты – это «сколько стоит поохотиться?»
Удивительно, но факт: давно уже никто не задается вопросом «сколько стоят часы?» Не эти конкретные, а вообще. Или автомобиль, пиджак, обед в ресторане, отдых на море, полет на самолете и т.д. и т.п. Все понимают: автомобили, часы, рестораны и курорты – разные. А вот про Африку сплошь и рядом приходится слышать: «А я смотрел в Интернете, и там по ЮАР были другие цены».
Охота в Африке – это товар. И если один из двух сходных по типу товаров стоит существенно дешевле другого, то может, конечно, быть и так, что у продавца гипертрофированная совесть и ему вообще не очень нужны деньги, но, как правило, за разницей в цене стоит и разница в качестве. Качестве угодий (и, как следствие – разнообразии и качестве трофеев, да и охоты как таковой), качестве проживания, питания, организации охоты и постохотничьего обслуживания (подготовки и отправки трофеев). Кстати, вовсе не факт, что без этого качества никак не обойтись. В этом году на Конвенции Международного сафари-клуба – крупнейшей охотничьей ярмарке мира, я увидел предложение по так называемой «менеджмент»-охоте (т. е. не трофейной, а селекционной либо «мясной») в ЮАР. За 5 дней пребывания и 20 добытых животных просили меньше $2 тысяч!
Подробности из продавца пришлось вытягивать буквально клещами. Конечно, жить предстояло не в дизайнерском лодже, а в бетонном кубе (но все равно – отдельном и с удобствами), обеды и ужины ожидались «комплексные», охота – на соседских фермах площадью в несколько сот гектаров каждая, а вывоз трофеев не предусматривался.
Как к этому предложению относиться? Да как угодно!
Кто-то брезгливо поморщится – не вариант. А для кого-то это уникальный шанс – за цену, за которую за лосем в дальнее Подмосковье не съездишь, провести пять дней в Африке с активной стрельбой. Главное, нужно четко понимать, что тебе дадут или, наоборот, не дадут за большие или, соответственно, меньшие деньги.
В более или менее стандартной версии (компания присутствует на международном рынке, регулярно принимает иностранных охотников) день проживания и организации охоты на «обычных» (без «большой пятерки») зверей будет стоить $350-400. А трофеи – от трехсот за серого дайкера до двухсот с лишним тысяч за черного носорога.
Последний, конечно, совсем экзотика – на две страны в год на них дают десять лицензий, и не думаю, что все отстреливают. Но антилоп по 10-15 тыс. (сэйбл, роан, арабский орикс, черный лечве и пр.) в прайс-листах сколько-то значится.
Выше уже было отмечено, что обитающие на ферме животные являются собственностью ее владельца. И, соответственно, его заработком. Поэтому можете быть уверены – он приложит все усилия, чтобы гость нажимал на спусковой крючок как можно чаще.
– Посмотри, какой фантастический бык! – палец пи-эйча тычет в сторону кустов, из-за которых торчат рога. Может, про фантастику – легкий перебор, и это просто хороший трофей. Но звучит так убедительно, и мы, в конце концов, на охоте, и живем однова! И в результате гну, который совершенно не входил в изначальный столь тщательно продуманный и выверенный список планируемых трофеев, его все-таки пополняет. Маркетинг!
И последнее. ЮАР и Намибия – почти идеальное направление для семейного выезда на охоту. Если жена и дети разделяют ваши охотничьи увлечения – они легко могут присоединиться к экипажу и стать практически полноправными участниками процесса. Если нет – смогут вполне комфортно проводить время в лодже, ездить на местные экскурсии (в Намибии с этим чуть посложнее, а в ЮАР национальные парки и иные туристические объекты зачастую находятся в шаговой доступности от охотничьих угодий). Но отпуск вы проводите вместе – для очень многих охотников это last but not least – как говорят наши англоязычные друзья, последнее, но не по значению.
Русский охотничий журнал, май 2013 г.
