Большинство статей об африканских охотах (да и не только африканских, а об охотах вообще), как правило, рассказывают об охотничьих удачах. Даже если сначала охота складывается не так, как хотелось бы, в конце охотник все же добывает желанный трофей, а описание временных неудач лишь подчеркивает трудность охоты.
Но в жизни, конечно, далеко не каждая поездка заканчивается так, как планировалось – неудачи бывают у всех. Другое дело, что рассказывать об удачах значительно приятнее – немногие готовы делиться как положительным, так и отрицательным опытом, хотя, на мой взгляд, последний может иметь для читателя гораздо больше практического значения при планировании и подготовке собственных охот.
До определенного момента я не придавал серьезного значения тому, что с каким-нибудь бушбоком или газелью в данный момент «не сложилось» – обычно, когда только начинаешь ездить в Африку, хватает других трофеев. Конечно, из общения с товарищами по охоте, с пи-эйчами и аутфитерами, из литературы и других материалов я знал, что есть звери, которых добыть проще, а есть – которых сложнее, но, только включившись в «большую игру» – в трофейную программу Международного клуба «Сафари» (SafariClubInternational – SCI), я уже в полной мере осознал, что среди всего многообразия трофейной фауны есть немало животных, добыча которых на порядок сложнее. И в основном потому, что охоты на них предлагают многие компании, но далеко не у всех есть как достаточная плотность самого вида, так и умение грамотно организовать саму охоту.
Танзания, водяной козел
И вот – Танзания, 2010 год. Это была одна из первых охот, когда я целенаправленно ехал за конкретным трофеем – за восточноафриканской ситатунгой. Охота на эту средних размеров винторогую антилопу, обитающую в основном в болотных угодьях, открыта только в Танзании и Уганде. Кроме ситатунги, я собирался пополнить свою коллекцию трофеями еще трех антилоп – восточноафриканской канны (иланда), восточноафриканского роана и восточноафриканского (или, как его еще называют, масайского) бушбока. Об этой поездке я уже немного рассказывал в главе о взаимоотношениях охотника с пи-эйчем.
Итак, главной, наиважнейшей задачей была ситатунга – это оговаривалось специально на всех этапах выбора аутфитера и подготовки поездки. Конечно, принимающая сторона в итоге заверила, что «да, да, мы все поняли – ситатунга у нас есть!» На восточноафриканскую ситатунгу, активную преимущественно в темное время суток, охотятся на рассвете и на закате из засидок (моршанов). Их устанавливают в местах кормежки антилоп, а именно – по краям болот, речных пойм или других влажных и поэтому чаще всего сильно заросших камышом или высокой, в несколько метров, травой мест. Ситатунги в силу особенностей поведения такие места без особой надобности практически не покидают, при отсутствии беспокойства проводят в непроходимых околоводных зарослях – в тростнике, осоке и кустарнике – 24 часа в сутки, передвигаясь довольно редко, лишь на места кормежки. Добыть их там (хоть с подхода, хоть из засидки) можно только случайно – просто потому, что видимость крайне ограничена. Поэтому места для такой охоты обычно готовят заранее – выкашивают, а чаще всего выжигают участок камышей перед засидкой. На гари тут же начинает расти сочная зеленая травка, которая сама по себе привлекает антилоп, с удовольствием ее поедающих. Тем самым расчистка кормового участка не только позволяет охотнику увидеть ситатунг, но и является естественной привадой для них. Конечно, такие кормовые площадки имеет смысл подготавливать лишь там, где животные водятся в достаточном количестве, потому как, повторюсь, эти антилопы ведут крайне оседлый образ жизни и приваживать их там, где они не водятся, просто бесполезно. По приезде в лагерь мы первым делом начали с охоты на эту антилопу, и буквально в первые же пару дней я убедился, что сколько-нибудь реальных шансов у нас просто нет.
Танзания, ориби
За несколько дней мы посетили все, по мнению пи-эйча, «самые перспективные» места, и везде я находил одно и то же – полное отсутствие свежих следов. Все весьма немногочисленные следы, которые удавалось обнаружить у засидок, были старые – лишь в одном месте было что-то похожее на относительно свежий след, и то, скорее всего, молодого, проходившего мимо самца. Да, здесь надо сказать, что самки и молодняк значительно менее осторожны, а главное – значительно более многочисленны, чем трофейные самцы. При охоте на ситатунгу (а их в Африке четыре охотничьих подвида) всегда удается увидеть гораздо больше самок, не говоря уже об их следах. А тут… просто некого было ждать – антилопы если и водились тут раньше, то в силу каких-то причин эти места оставили, и довольно давно. Это было понятно любому, кто охотился не в первый раз, но пи-эйч уверял, что «нет! ситатунг тут много! надо сидеть – ждать…» А чего ждать? Мы и так просидели несколько дней подряд утром и вечером, сидели по несколько часов на разных моршанах, но не увидели даже ни одной самки. К тому же и сами места охоты оказались подготовлены плохо – расчищенные участки были настолько маленькими и узкими, что увидеть на них что-то, если даже оно б и появилось, было проблематично. Выглядело все это так, словно те, кто занимался подготовкой места, заранее знали, что выходить-то и нечему, а потому силы особо не тратили. Не исключено при этом, что и ситатунги, и успешные на них охоты тут бывали, но только не в это время.
Танзания, топи
В заключение осталось сказать, что в этой неудаче первым делом обвинили… меня самого! Пи-эйч, конечно же, жутко недовольный, начал звонить агенту с жалобами, что «вот, был шанс, я ему говорил – надо идти туда… а он не хочет идти… я ему говорил, надо сидеть – а он не хочет сидеть!..» Ну что ж, ведь давно известно, что лучшая защита – это нападение. Трофейная охота в этом плане не является исключением, поэтому как только вы проявляете самостоятельность, будьте готовы, что она и будет тут же объявлена причиной неудач. В этом плане мне вспоминается армейская служба – в погранвойсках на Камчатке: летят летчики на заставу, то ли сделают как-нибудь не так заход, то ли действительно часовые борт «проморгают» – но кто первый позвонит и доложит (пожалуется), тот, как правило, и прав!
Анализируя ту охоту в Танзании, я так и не пришел к окончательному выводу – что это было? Безалаберность? Сознательный «развод» клиента? Не знаю… Я думаю, тут в большей степени сыграла роль самонадеянность агентов, продающих охоту. Это бывает сплошь и рядом – для чаще всего наемного сотрудника главное ведь продать, а там, глядишь, может ведь и повезти: возьмет клиент, да и добудет трофей, который хоть формально и водится на охотничьей территории, но на самом деле редок либо захаживает эпизодически. А не добудет, ну что ж – значит, фортуна отвернулась, а мы все от нас зависящее сделали. «Это ведь охота, а не супермаркет» – любимая фраза всех аутфитеров. А на самом деле такая охота – просто имитация деятельности. В общем, отказался я от идеи высиживать ситатунгу, хоть пи-эйч и возмущался. Дальше мы переключились на роана, канну и бушбока. Добыл я в итоге только роана, о чем уже рассказывал.
Танзания, роан
Но еще раз упомяну, что организация той охоты в целом была очень слабая. Слабой была команда – неопытный пи-эйч и постоянно теряющие следы трекеры. Случалось, что мы с моей тогдашней спутницей Юлией Зверевой находили потерянный след, ставили на него трекеров, а они его снова теряли. Таким вот образом проходили мы несколько дней впустую за канной… Правда, восточноафриканского бушбока я даже подержал в прицеле – трофей был очень скромный, хотя и легальный. Это было в начале охоты, и пи-эйч уверенно сказал: «Найдем лучше!» В результате до конца той поездки ни одного бушбока-самца мы больше не встретили, более того – масайского бушбока я до сих пор так и не добыл, причем проведя четыре охоты в Танзании, три из них – в Масаиленде…
Нильский бушбок
Еще одним достаточно характерным примером неудачи в достижении главной цели охоты стала Уганда. На следующий после злополучной Танзании год я поехал в Уганду, чтобы попытаться добыть нильского буйвола и (уже повторно) восточноафриканскую ситатунгу. К тому времени в моей коллекции уже были замбезийская и лесная ситатунги, и поэтому основной целью был буйвол – напомню, что в Африке водятся пять охотничьих подвидов буйволов. Наиболее многочисленные – южный (или капский) и западноафриканский саванный буйволы. Добыть представителей этих двух видов обычно не является сверхзадачей. А вот дальше… Перед поездкой я – насколько тогда мог – серьезно подошел к поиску предложения по охоте, подключил знакомых агентов. Африканская компания, на которой в итоге остановился выбор, предлагала охоту через моих постоянных российских агентов и «на 100%» гарантировала, что на их территории нильский буйвол – обычный вид, и мне обязательно представится шанс (и не один) добыть достойный трофей.
Угандийский коб
Приехали в лагерь – в той поездке мы были вдвоем с товарищем, и он, как и я, собирался охотиться на нильского буйвола, – несколько дней поездили, и не увидели не только ни одного буйвола, но даже ни одного свежего следа! Как я уже писал, через пару дней пи-эйч честно сказал: «Быстрее я забеременею, чем ты добудешь тут буйвола!» Дело было в том, что эта охотничья территория значительной частью своего периметра граничила с нацпарком, в который мы потом специально ездили на экскурсию. Так вот, в парке буйволы были, и было их действительно много. А переходить на территорию охотзоны им было просто незачем. По крайней мере, в это время года. Мы многократно проверяли грунтовую дорогу, по которой проходила граница с национальным парком, и ни разу не увидели на ней ни одного перехода. За все время пребывания в этих угодьях лишь раз нам попались следы, которые с натяжкой можно было посчитать относительно свежими. Это была небольшая группа буйволов, в которой предположительно был один самец, мы честно тропили ее несколько часов, пока не потеряли. Вот такая вот получилась «100%-ная гарантия» организаторов… Впрочем, расхождение обещаний с действительностью было частично компенсировано профессиональной на этот раз работой команды, особенно пи-эйча, который не стал имитировать поиски несуществующих буйволов, а честно сказал, что затея эта, увы, пустая. Так что, не теряя зря времени, я смог переехать в другой район и переключиться на ситатунгу. В отличие от Танзании к охоте на эту антилопу здесь все было приготовлено на совесть. Главное, моршаны были устроены действительно в местах, часто посещаемых ситатунгами, – свежие следы на этот раз не давали никакого повода усомниться в этом. В итоге я добыл очень достойную восточноафриканскую ситатунгу, а кроме того, два новых для меня вида бушбока и угандийского коба. Так что в целом впечатления от этой поездки остались вполне удовлетворительные.
Восточноафриканская ситатунга
Русский охотничий журнал, май 2016 г.
