Блиц – джек-рассел-терьер. Маленький, гладкошёрстный живчик, с чёрной кнопкой носа и развесистыми ушками. Немного раскормленный, этакая белая колбаска на коротких быстрых лапках со светло-коричневыми пятнам по бокам и на голове. Всегда бодр и весел, приветливо улыбается тебе во всю мордочку и дружелюбно помахивает куцым хвостиком.
Блиц – страшный сибарит: обожает спать на стульях, подушках, вообще на всём мягком, забирается под одеяло к хозяину, постоянно просит любви и ласки от домочадцев и гостей лоджа. Стоит расслабиться, попивая вечером пиво где-нибудь в кресле, и он тут как тут – заскочил на колени и развалился кверху лапками, бесстыдно подставляя пегое лысое пузико: «Нате, чешите!» А если жертва оказала сопротивление и не пускает на руки, то он долго будет ныть внизу у стула, цокая когтями по полу, поскуливая и требовательно тыкаясь носом в ногу, пока не добьётся своего.
Несмотря на милый внешний вид, главная цель в жизни Блица, после поесть и поспать, – убить всё живое вокруг. Горе всякой мелкой твари, попавшейся ему на пути. Он прекрасный крысолов, с мышами справляется лучше всякой кошки, не брезгует ящерицами, гекконами. А уж сколько неприятностей он доставил своему хозяину Дивану, заползая в норы в погоне за земляными белками… И, конечно, Блиц, как и все терьеры, страстный охотник. Здесь, в Намибии, на всех охотах по крупной дичи он всегда рядом с хозяином. Послушно семенит за ним, пока охотники выслеживают антилоп. Тропление зверя может продолжаться часами, а порой и весь день, под палящим солнцем в иссушенном буше, где почти нет воды. Но Блиц, тяжело и часто дыша, словно маленький шумный моторчик, с вываливающимся из пасти языком, упрямо топает за следопытами. Он ждёт своего часа. И, как прогремит выстрел, наступит его черёд: найти, облаять, упоённо впиться зубами и терзать, рвать шкуру поверженного животного…
День сегодня выдался особенно жарким. С раннего утра объезжая охотничьи угодья на пикапе, на след небольшой группы горных зебр мы наткнулись только к двенадцати дня. Бросили машину, тропим. Блиц, как всегда, с нами. Деловито трусит за вожаком нашей маленькой охотничьей группы, Диваном – пи-эйчем и владельцем этих земель. Диван, чернокожий трекер Джонни и я – клиент, приехавший на сафари – вот и вся наша команда. Кроме джек-рассела, взяли на охоту ещё одну собаку – Тайсона. Беспородный чёрный с рыжеватыми подпалинами пёс, раза в два крупнее Блица. Его Диван подобрал в приюте несколько лет назад, обучил охоте, и теперь тот справляется со своими обязанностями не хуже породистой ищейки. Для Тайсона Диван – бог. Никого другого он в этой жизни не признаёт, к чужакам и даже к домашним холодно-снисходителен. Из приличия может позволить почесать себя за ушком, но не ластится и не клянчит подачки, как Блиц. С джек-расселом они уживаются, хоть и оба кобели. Причиной тому, наверное, кастрация Блица: потеряв бубенцы, он стал спокойнее и покладистей характером. Оба пса ведут себя смирно: не скулят, не лают, не забегают вперёд группы, не уходят в поиск. Удобные, «карманные» собаки. Много места не занимают, на охоте их и не замечаешь, пока не придёт время отыскать подстреленное животное или добирать подранка. Глядя на Блица с Тайсоном, невольно задумываешься: а почему у нас, в России, в охотхозяйствах нет таких вот специализированных по кровяному следу собак? Почему для добора применяются те, что есть под рукой, т. е. лайки, которым погонять живого зверя во сто раз интереснее, чем искать дошедшего?
На песчаной ржаво-красной земле отчётливо видны отпечатки копыт. След петляет среди кургузых акаций со скудной листвой, нагих, торчащих вверх растопыренными ветвями кустов трёхколючника и дерезы, редких пучков пожухлой травы. Зебры то разбредаются, кормясь, то, сбившись в группу, идут в одном им известном направлении, то недолго пасутся на одном пятачке. Мы, следуя за ними как по ниточке, повторяем весь их путь, и только на каменных россыпях и твёрдой, как асфальт, растрескавшейся земле расходимся, обрезая след на мягкой почве. Иногда попадается помёт зебр, и Джонни, помяв «горошины», схожие с лосиными, говорит, что животные прошли здесь недавно. А буш, куда ни глянь, плотный, густой, и за переплетением ветвей не видать дальше, чем на полсотни шагов. Осторожно, смотря под ноги, чтоб не наделать лишнего шума, мы идём по следу. То и дело пригибаемся, приседаем, обходя каждую ветку, прутик, преграждающие путь. Ведь на каждой из них – сотни цепких, как рыболовные крючки, колючек. Стоит лишь немного расслабиться, не поклониться очередной хлипкой веточке или полениться обойти жиденькую куртинку кустов – и на тебе: расцарапаны в кровь руки, подрана рубашка, а бейсболка, забагренная на шип, болтается сзади на ветке. Помню, как в первый день своего сафари я, ещё не опытный, по привычке, машинально раздвигал руками мешающиеся ветки. К тому же надел по незнанию рубашку с короткими рукавами. К полудню на моих руках не осталось живого места: все они были располосованы и кровоточили, а одна шипастая лоза какого-то растения, изловчившись, хлестанула чуть выше глаза, оставив на веке маленький шрамик на память.
Тропим уже километра три. Солнце припекает, но на жару никто не обращает внимания. Мы почти нагнали стадо. След идёт неровный, плутает, разбегается на следочки отдельных животных, отколовшихся от группы. Звери снова кормятся, и они близко: помёт на земле совсем свежий, и лужица мочи, оставленная одной из зебр, ещё не успела впитаться в песок… Вокруг всё тот же плотный буш, и мы уже не идём – крадёмся, воровато озираясь по сторонам и понимая, что с преследуемой дичью можем столкнуться в любую секунду. Крепко сжимая в руках потёртое дерево старенького «маузера», держу винтовку наготове. Напряжение нарастает с каждым шагом, и чем дальше мы идём, тем тяжелее выносить это томительное ожидание всё никак не наступающей развязки. Кажется, что время сбавило свой ход и минута идёт за десять, и так хочется, чтоб всё скорее разрешилось. А сердце, сердце бешено колотится в груди…
Вдруг Диван резко присел на одно колено, и мы с Джонни тут же, ещё не видя, что ждёт нас впереди, последовали его примеру. Все схватились за бинокли, пристально разглядывая заросли. На первый взгляд серо-зелёная масса перед нами была привычно пуста и неподвижна, но вот среди мозаики листвы, колючек и веток вздрогнуло, проплыло и скрылось из вида чёрно-белое пятно. Это может быть только зебра! Мы замерли, раздумывая, как быть дальше: впереди ни больших кустов, ни развесистого деревца, чтобы за ними прикрыться. Африканский буш – странная штука: в нём, вроде, ничего не разглядишь на сотню метров, но тут нет привычной для европейца плотной листвы и крупных деревьев, надёжно скрывающих охотника, и сквозь сетку ветвей любое движение легко угадывается. А зебра – одно из самых пугливых африканских животных. Поспешишь, не будешь осторожным, и враз упустишь желанный трофей.
Не вставая с земли, как был, стоя на коленях, Диван потихоньку пополз в сторону, где мы заметили зверя. Махнул нам рукой, дав знак следовать за ним. Медленно мы продвигаемся вперёд по тёплому красному песку. Я никогда ещё не подкрадывался к дичи столь необычным образом, и со стороны наша процессия наверняка выглядела забавно: словно группа нищих, просящих на коленях подати, три охотника ползут от одного чахлого кустика к другому, а за ними послушно трусят две собачонки. Дальше, чтоб незаметно миновать небольшую полянку, пошло ещё смешнее. На пятой точке, положив на колени винтовки и отталкиваясь от земли руками, мы поползли вперёд, прикрываясь растущим впереди пучком высокой жёлто-бледной травы.
Вскоре мы снова остановились. За шторой зарослей уже можно было рассмотреть светлый силуэт зебры, но стрелять не было никакой возможности: ветки наверняка отклонят пулю от цели. Ничего не подозревающее животное спокойно паслось, временами поднимая голову и посматривая по сторонам. Притаившись за кустом колючего катофрактеса, мы ждали удобного случая, чтобы подобраться поближе. И тут Джонни, едва слышно сказав что-то Дивану на африкаанс, показал в сторону. В чапыге справа показалась ещё одна полосатая лошадь. Она медленно брела мимо, то появляясь, то исчезая за стеной кустарника. Через минуту с другой стороны от нас раздался шорох, будто кто-то потряс ветку дерева. Диван шёпотом сказал, что там кормится ещё одна зебра. Похоже, мы забрались в центр разбредшегося стада.
Глаза разбегаются от возможностей... Какое же животное будем скрадывать? Посовещавшись, решаем немного повременить, понаблюдать за зебрами и выбрать ту, к которой будет проще подойти, вернее, подползти. А может быть, повезёт, и одна из них сама выйдет на выстрел. Сидим на пыльной земле, ждём, цыкая время от времени на Блица с Тайсоном, что тихо поскуливают от нетерпения. Спустя некоторое время удача нам улыбается. Зебра, которую мы заметили второй, вышла в небольшой прогал между кустами. «Это хороший самец. Давай, вставай и стреляй!» – скомандовал Диван и тут же звонко свистнул, заставив животное ненадолго остановиться. Стараясь не делать резких движений, я плавно поднялся с земли и прицелился. Зебра стояла вполоборота, крупом ко мне, вопросительно подняв голову и выгнув мускулистую шею с ёжиком короткой полосатой гривы. Как назло, остановилась она прямо за стволом небольшого дерева, закрывающим ей лопатку. Понимая, что второго шанса не будет, я сместил прицел чуть назад, намереваясь прострелить зверя по диагонали. И как только крестик прицельной марки наплыл на разлинованный чёрными полосками бок, спустил курок. Грохнул выстрел, и вместе с ним рядом с зеброй взорвалась ветка – рикошет! Зверь тяжело осел на задние ноги, споткнулся, но тотчас прыгнул в сторону и исчез из вида. Наши собаки со скоростью выпущенной из ствола пули со всех ног бросились за зеброй и в мгновение ока тоже скрылись в зарослях. Мы ещё не успели подбежать к месту, где выстрел настиг животное, как недалеко в буше раздался отрывистый злобный лай…
Добив магазин винтовки новым патроном, я было бросился на голоса собак, но Диван одёрнул меня.
«Пожалуйста, пожалуйста, Димитрий, – глядя мне в глаза, взволнованно повторил пи-эйч. – Пожалуйста, будь аккуратнее с собаками, стреляй, только когда они будут в стороне». В его взгляде читалась тревога, и, конечно, я его понимал, ведь для охотника нет ничего дороже его собаки. И в то же время изнутри меня прямо подбивало подшутить над Диваном, уточнив, сколько же он хочет за каждую из собак. Но, конечно, я подавил в себе озорного чёртика и успокаивающе хлопнул по плечу товарища: «Не волнуйся, всё будет хорошо, я немало брал зверей из-под собак».
Проворно пробираясь через буш под звонкие голоса Блица с Тайсоном, мы быстро дошли до подранка. Когда лай был совсем близко, мы перешли с бега на шаг и осторожно выглянули из-за кустов. Зебра лежала, привалившись к стволу жирафовой акации, бессильно посматривая на своих маленьких преследователей, а собаки, заливаясь звонким лаем, юлой вились вокруг неё. Всё внимание животного было отвлечено на шумную возню перед ним, и я тихо вышел из-за куста и поднял карабин. Выбрав момент, я выцелил зверя в сердце – там, где на лопатке сходятся треугольником чёрные полосы. Ударил выстрел, и зебра, вздрогнув, бессильно уронила голову. Всё было кончено. Блиц с Тайсоном радостно бросились трепать тушу, но вскоре, охладев к добыче, устало развалились рядом на песке. Улыбаясь во всю пасть, со свисающими языками, собаки тяжело дышали, но по ним было видно, что они очень довольны. Я упал рядом с ними на землю, чтобы тоже перевести дух. Блиц, уже успевший раскопать себе ямку и нежащийся на прохладном песочке, увидев меня, перевернулся кверху лапками, всем своим видом прося, чтобы его почесали...
