Должен сразу сказать, что я не являюсь фанатиком ЗМУ. Фанатизм подразумевает веру без каких-либо доказательств и сомнений. Я же, поддавшись много лет назад очередной массовой критике зимнего маршрутного учёта, также попытался найти в нём недостатки и… не преуспел в этом.
Скажу немного о своём опыте работы с этим методом, чтобы читатель сам мог решить для себя, продолжать ли чтение дальше или пролистнуть эти страницы. Точный подсчёт пройденных километров ЗМУ провести сложно, но это не меньше 3000 км (а скорее всего, более 3500) в условиях равнин, низкогорий и среднегорий Амурской области за 24 года работы. Достаточно этого или нет – решать вам.
Немного напомню о методе. Основывается он на той непреложной истине, что все перемещающиеся по поверхности животные оставляют на снегу следы, по которым можно судить о виде животного. На практике эта «заумная» фраза выливается в бредущего по снегу учётчика, считающего, сколько следов каждого вида он пересёк, и клянущего на чём свет стоит тех, кто всё это придумал.
Какие же претензии выдвигают к методу? Большинство тех, которые я читал в интернете и слышал при личном общении, можно свести всего к двум: 1) он не точный и 2) он устаревший, никто, кроме нас, им не пользуется.
Попробуем разобраться с каждым из этих заявлений. «Он не точный». ЛЮБОЙ метод оценки (а ЗМУ, бесспорно, оценочный метод, так как мы по отрывочным, выборочным данным делаем суждение о группировке, или, выражаясь научным языком, генеральной совокупности) имеет свои условия и ограничения. К слову сказать, условия применения и ограничения преследуют нас в нашей жизни на каждом шагу. На рябчика мы идём с мелкой дробью, на фазана – с более крупной, а на медведя заряжаем пулю. По болоту ходим в сапогах, а по пляжу – босиком или в сланцах, хотя там и там под ногами сырость и мокрость…
То есть на бытовом уровне мы понимаем, что для всего есть ограничения и свой диапазон применения. Есть таковые и для ЗМУ. И их не так уж много. 1. Животные должны двигаться в случайных направлениях. Под этим я подразумеваю то, что не должно быть целенаправленного выраженного движения в определённом направлении на протяжении длительного времени, например миграции. 2. Скорость передвижения (привычная нам длина суточного хода – это та же скорость, но выраженная не в километрах за час, а в километрах за сутки) не должна изменяться в очень широких пределах. 3. Животные должны быть распределены по территории, а не сконцентрированы в небольших точках. 4. Следы должны быть уникальны для вида, то есть мы про каждый след можем сказать, какого вида животное его оставило. 5. Маршрут учёта не должен на значительном протяжении проходить по местам с объективно очень высокой или низкой плотностью животных (по тропам, дорогам, неудобьям). 6. Он (учёт) не должен быть сильно растянут во времени. Вот, пожалуй, и всё. Собираясь на рыбалку или охоту, мы решаем задачу с гораздо большим числом вводных.
Если все условия соблюдаются (конечно, с разумными отклонениями), то метод позволяет дать хорошую и, что очень важно, объективную оценку относительной или абсолютной плотности/численности вида на изучаемой территории. Потому что формула Формозова – Малышева – Перелешина, по которой мы от следов на маршруте переходим к копытам в лесу, универсальна для всего, что передвигается по поверхности земли или дну океана, будь то косуля, морская звезда или мяч на футбольном стадионе. Спустя полвека после упомянутого коллектива авторов эту формулу вывели заново и ею пользуются очень широко. Но к этому мы вернёмся немного позже. Надеюсь, мне удалось показать, что при соблюдении определённых условий (куда же без этого, даже длину рельсы измеряют при определённых условиях, так как при –20 и +20 градусах она будет разной) ЗМУ – довольно точный метод.
Часто, на вопрос «Почему вы считаете ЗМУ плохим методом?» мне приходится слышать ответ, что он даёт неправильные данные. Заниженные или завышенные. Прошу уточнить: неправильные по сравнению с чем? Чаще всего звучит ответ «с моими экспертными оценками» в различных вариациях. Однако экспертные оценки не витают в ноосфере, чтобы можно было взять и, слегка покряхтев, вытащить их оттуда. В идеале они рождаются у нас в голове как результат переработки информации на основании прошлого опыта. То есть мы опять приходим к тому, что настоящую, истинную плотность/численность животных на исследуемом участке мы не знаем (и не знали никогда), но СУБЪЕКТИВНО предполагаем, что она должна быть такой-то. В лучшем случае учёт проводился разными методами и некто решил, что, например, авиаучёт дал более точную оценку, чем ЗМУ. Вопрос «почему» или виснет в пустоте, или на него следует разящее «Я так думаю/считаю». Комментарии, как говорится, излишни.
Перейдём ко второму тезису: «Он устаревший, никто, кроме нас, им не пользуется». Про то, что к «нам» отнесли и финнов, по-имперски скромно промолчим. Задам риторический вопрос тем, кто считает этот тезис верным: коллеги, а вы слышали что-нибудь про учёт с помощью фотоловушек? Разумеется, слышали. Весьма популярный метод учёта, применяемый значительно шире ЗМУ. Новый, что немаловажно. Нас, конечно же, интересует та его часть, которая направлена на учёт численности видов, не поддающихся индивидуальной идентификации. Проще говоря, тех, которые не леопарды-тигры и прочие ирбисы. Как же «там» проводится учёт и последующий пересчёт полученных данных от хвостов на фотографии до газелей в саванне? Опять же, как и в случае с маршрутом зимнего учёта, фотоловушки не должны массово устанавливаться в местах с высокой/низкой плотностью животных. Есть работы, в которых описывается, как распределять фотокамеры по территории, чтобы избежать этого субъективного фактора. Расставили. Что дальше? Дальше фотоловушка стоит и фиксирует все факты пересечения животными сектора её обзора. Изо дня в день. У фотоловушки есть дальность, на которой срабатывает её датчик обнаружения. Для условной газели эта дальность будет 10–15 метров. То есть фотоловушка ежедневно проводит суточный учёт пересёкших её сектор обзора животных. А что делает ЗМУ? Он проводит учёт суточных следов животных, пересёкших линию учёта. Увидели разницу? Я – не особо.
От сектора, в нашем случае, легко перейти к линии и наоборот. А если фотоловушка будет снимать не в секторе, а в коридоре, то разницы с ЗМУ не будет никакой. Мы просто будем иметь ежедневный учёт фотоловушкой суточных пересечений (следов) на 10–15 метров маршрута. Гм… Получается, то ли подход к учёту на зимних маршрутах не стар, то ли подход к учёту фотоловушками не нов… Но, может быть, всё дело в том, как проходит пересчёт от количества учтённых «пересечений» (в отношении фотоловушек пользуются термином «фоторегистрация») к плотности/численности животных? Погуглим интернет. Нити Всемирной паутины, как дороги, ведущие в Рим, приведут нас к работе 2008 года, написанной Роклифом сотоварищи. Красивая формула. Иностранная. Сравним с формулой Формозова – Малышева – Перелешина образца 50-х годов XX века. Наши отцы-основатели ЗМУ коэффициент 1,57 написали, а тут вместо него π/2. Посмотрим дальше. А дальше… увидим всё ту же формулу Формозова – Малышева – Перелешина с поправкой на учёт в секторе. Она Θ обозначается. И всё… Далее – всё те же скорость (длина суточного хода), количество фоторегистраций (пересечений) и дальность срабатывания датчика фотоловушки (длина учёта). В этой же работе Роклифа рассматривается случай, если учёт проходит не в секторе, а линейно. Θ в таком случае обнуляется, и мы имеем развёрнутое написание формулы Формозова – Малышева – Перелешина во всём её блеске (спасибо иностранным товарищам, отполировали). Что же выходит – опять то ли старое не очень старо, то ли новое не очень ново?
Получается, что и тезис «Он устаревший, никто, кроме нас, им не пользуется», мягко говоря, неверен. Замечу дополнительно, что многие не пользуются ЗМУ по той причине, что не у всех есть снег.
Ну вот, мне кажется, мы определились, что ЗМУ – не плохой и не устаревший. Он хороший и современный (ну, в самом деле, не может же он быть устаревшим, если его, с минимальными изменениями, использует прогрессивная часть человечества?).
Тогда почему его так сильно критикуют многие, кто с ним сталкивался? Тут, как часто это бывает, всё дело не в инструменте, а в том, как его применяют. Я позволю себе воспользоваться нам (рыбакам-охотникам) понятной аналогией. Рыбалка удочкой ведь, в общем-то, неплоха, правда? И, собираясь порыбачить, мы (если хотим поймать рыбу, а не наслаждаться утренним звоном комаров) жесточайшим образом соблюдём ряд условий. Собираясь на карася, мы не станем цеплять тройник, а на него – живца. И не воспользуемся «мухой». Для нас будут иметь значение метры в длине удилища, сантиметры в установке глубины, миллиметры в размере крючка и десятые доли миллиметра в толщине лески. Про секретные ингредиенты секретноингредиентной наживки говорить вообще излишне. Теперь представьте, что некто не соблюл одно или несколько условий (а среди них ещё и глубина, течение, освещение, и пр. и пр.), и после этого заявляет, что ловля удочкой – это… (продолжение слышали многие из нас).
Отношение к ЗМУ нередко формируется подобным образом. Нарушаются ограничения применения. Чаще всего названные ранее пункты 2 (длина суточного ходя не должна изменяться в очень широком диапазоне) и 5 (маршрут учёта не должен идти по тропам, дорогам и пр.). Яркий представитель второго пункта – волк. Длина его суточного хода изменяется в широчайшем диапазоне. Конечно, можно по результатам ЗМУ рассчитать и для него плотность населения или численность на участке. Среднюю-то ведь можно получить троплениями или взять из таблиц охотуправления. Можно. А вот отклонение от средней (или дисперсию) в таблицах не найдёте. И в случае собственных троплений её если и рассчитаете, то в последующем применять не будете. Мелочь. Но от этой мелочи зависит точность и надёжность оценки численности в нашем случае. Ведь единственный выборочный «входной» параметр в формуле Формозова – Малышева – Перелешина (и Роклифа) – это скорость или длина суточного хода животного. И от того, в каких пределах она варьирует, будет прямо зависеть и точность оценки численности. Большая изменчивость на «входе» – большая изменчивость на «выходе».
Не проще ситуация и с расположением маршрутов. Конечно, идти по кабаньей тропе в лесу значительно удобнее, чем продираться по горельнику. И легче не только учётчику. С кабаньей тропы перешли на лёд речки, по ней дошли до лесовозной дороги и пошло-поехало… Потом пересчитываем полученные данные на горельник, болота, захламлённые ельники и получаем то, что потом критикуем. Но тут ситуация, вроде бы, стала выправляться с внедрением навигаторов.
Достаточно нередко приходится слышать, что ЗМУ плох потому, что «как его применять, если у нас горы во-о-о-от такой вышины и реки во-о-о-от такой ширины?». Извините, а при чём тут метод? Если условия таковы, что обеспечить его применение невозможно, не применяйте его. Воспользуйтесь другим инструментом. Только не забудьте, что и у другого инструмента есть свои ограничения. И что «хороших» методов, универсальных для всех условий, нет.
Следует также помнить, что ЗМУ даёт «срез» распределения животных по территории в ДАННЫЙ КОНКРЕТНЫЙ МОМЕНТ ВРЕМЕНИ. Отсюда, большое значение имеет насыщенность территории маршрутами. Если их мало – велика вероятность того, что животные «перераспределились» так, что ваша тропа прошла по местам с очень низкой или высокой плотностью. Например, у вас единственный учётный маршрут, который проходит по дубовому лесу, а неподалёку есть массив кедрачей. В год, урожайный по жёлудю, у вас будет концентрация кабанов (если таковые есть) в дубняках, а в год, когда жёлудя нет, но есть урожай кедрового ореха – в кедрачах. А по ЗМУ в первый год число кабанов будет близко к бесконечности, тогда как во второй – близко к нулю. Кабан не лучший пример для ЗМУ, но в общем и целом сойдёт для того, чтобы стало понятно требование к количеству и длине маршрутов.
ЗМУ – физически сложный вид учёта, к тому же, требующий от учётчика и тех, кто будет обрабатывать полученные данные, высокой квалификации. Немало видов животных, следы которых очень похожи. Глубина снежного покрова и плотность снега влияют на формирование следовой дорожки и отпечатков. Приходится идти по территории не так, как удобно, а так, как надо. День короток и воздух холоден. Но зато какое количество данных собирается попутно! В какие дальние уголки (в которые, находясь в трезвом уме и здравой памяти, мы никогда бы не пошли) заводят нас нарисованные кем-то на карте маршруты! В этом отношении с ЗМУ могут соперничать разве что только тропления.
Есть ли у ЗМУ недостатки? Конечно! И, наверное, самый большой из них (тут многие подумали об отсутствии снега, но мы будем считать, что условия позволяют заложить и пройти маршруты) – требования к квалификации кадров. Пресловутое сталинское «Кадры решают всё». И физическая, и методическая подготовка должны быть очень высокими. И тут довольно серьёзная проблема возникает, казалось бы, на пустом месте. При проведении ЗМУ положено считать количество пересечений следов маршрутом. Следов. Не животных. Разница понятна? Да. Это же так просто. А вот и нет! Часто учётчик записывает не количество пересечений следов, а количество пересёкших маршрут животных. Шли три косули справа налево, пересекли маршрут, потом одна развернулась, снова пересекла маршрут, после чего поспешила присоединиться к ушедшим двум. Сколько пересечений? 3 + 1 + 1 = 5. А сколько животных? 3. Что будет записано в дневнике ЗМУ? Вы знаете? Я – не всегда. При этом, я, как ответственный за проведение ЗМУ, уже на протяжении 15 лет, каждый год в январе и ноябре провожу занятия с учётчиками, где объясняю, что надо писать в дневник. Тем не менее случаи, когда указывают количество животных, а не количество пересечений, нельзя назвать редкими.
Как от ЗМУ перейти к плотности населения животных? Ведь в формуле Формозова – Малышева – Перелешина имеется такой показатель, как длина суточного хода. Изменяемая в зависимости от времени и места. От глубины снега. Зависимая от… да от чего она только не зависит! Хочется рассчитать численность поточнее – придётся проводить собственные тропления. Хочется попроще – можно взять табличные данные. Те, которые «средняя температура по больнице». Лично мне больше всего нравится метод пересчётного коэффициента, предложенный, если не ошибаюсь, группой мониторинга Окского заповедника полвека назад и подсмотренный мною в практическом применении на территории Зейского заповедника. Суть его состоит в сочетании маршрутного учёта и учёта на площадках многодневного оклада. Кратко, суть в том, что по результатам работ на площадке в руках ответственного за учёт оказывается не только ежедневное число животных в площади оклада, но ещё и длина маршрутов учётчиков по площадке, и количество пересечений суточных следов. То есть проводится ЗМУ на небольшой территории, плотность животных на которой известна. Отсюда легко выводится взаимосвязь между показателем учёта и плотностью. В результате получаем пересчётный коэффициент. Количество пересечённых суточных следов на 10 км маршрута умножаем на найденный коэффициент, и у нас на листочке оказывается плотность животных (в данном случае – штук на 1000 га). Теперь делаем ЗМУ и применяем пересчётные коэффициенты, которые получены для данного места, времени и условий.
Коснёмся, под конец нашего повествования, точности и надёжности (хотя мы об этом уже немного писали выше). Начнём с известного «Надёжные оценки не точны. Точные оценки ненадёжны». Красиво. Умно. Непонятно. Сейчас всё поясним на картошке. Или на тиграх. Допустим, вы ответственны за учёт этой кошки и начальство требует с вас точного количества обитающих в стране животных. А вы не смогли персонально пересчитать абсолютно всех тигров. Тогда вы можете дать лишь оценку численности, так как саму численность не знаете. И называете вы число 495, например. Точно? Безусловно! Куда уж точнее. Надёжно? Нет. Ведь, скорее всего, их больше или меньше. А вот если вы скажете, что их от 450 до 550, то это будет куда более надёжно. Но не точно. Целых полсотни туда-сюда. В норме оценка должна даваться вместе с надёжностью. То есть наше «450–550 тигров» должно звучать как «с уверенностью 95% у нас живёт 450–550 тигров». Даёт нам ЗМУ саму возможность давать оценку численности и её надёжность? Да, даёт. Как говорит одна наша соотечественница, временами проживающая за рубежом, «R вам в руки». Что в переводе с русско-английского означает: «Вот программа, с помощью которой можно всё это посчитать. Берите и изучайте».
Ну и закончить хочу фразой, которую «Гугл» знает, кто произнёс. А точнее, какой-то американский генерал. Когда его спросили, какой танк самый лучший, он ответил: «Тот, который находится в нужном месте в нужное время, исправный и с опытным экипажем».
Русский охотничий журнал, февраль 2019 г.
