Естественно, когда мы собираемся писать об охотничьем хозяйстве в отдельно взятом регионе, то, в первую очередь, встречаемся с руководителем государственного управления отраслью. В Республике Бурятия это оказалась Марина Владимировна Дамдинова, в прошлом – представитель прокуратуры, сегодня – директор Pecпyбликaнcкoй cлyжбы пo oxpaнe, кoнтpoлю и peгyлиpoвaнию иcпoльзoвaния oбъeктoв живoтнoгo миpa, oтнeceнныx к oбъeктaм oxoты, кoнтpoлю и нaдзopy в cфepe пpиpoдoпoльзoвaния. С Мариной Дамдиновой (далее – М. Д.) беседует главный редактор журнала Михаил Кречмар (далее – М. К.).
М. К.: Марина Владимировна, вы не являетесь представителем профессиональной охотоведческой касты. Как на самом деле очень многие сегодня руководители направления. Как вас занесло на эти галеры и как вы давно здесь работаете?
М. Д.: Работаю я с 2021 года, с апреля месяца. Назначена руководителем Республиканской службы Бурприроднодзора. Наша служба специфична, такого, наверное, больше нет ни в одном субъекте России. У нас объединены государственные охотничьи надзоры, переданные полномочия в сфере охоты и государственный региональный экологический надзор, то есть два больших направления надзорного функционала.
В прошлом я пенсионер органов прокуратуры: 20 лет выслуги и надзорной деятельности, в частности последние семь лет занималась именно природоохранным направлением. Поэтому мне это направление очень близко, и переход в органы власти правительства Республики был осознанным, вдумчивым и, так скажем, обдуманным. Почему переход произошёл тоже, хочу сказать. Очень было большое желание созидать. Наступил какой-то момент, в который пришло понимание, что очень легко говорить, как не надо, а сделать самим, как надо – такой возможности, в принципе, и не было. И был ключевой момент, переломный, наверное, в моей жизни, когда я выходила из аппарата и один из чиновников ответил мне, вот, дескать, мы не смогли устранить те или иные нарушения в природоохранной области, а вот с вами бы – смогли. И это меня задело. Я вижу профессиональным взглядом юриста те или иные недостатки и могу указывать на них другим. Это был вызов, на который я откликнулась. Пошла и, честно говоря, ни разу не пожалела, ни одного дня. Просто завершился один жизненный этап и начался другой.
Я тоже задавалась вопросом, с которого началась наша беседа. Действительно, у меня нет охотоведческого образования, меня саму волновало, насколько я смогу вписаться в качестве руководителя государственного надзорного органа в сфере охоты. Но позже я поняла, что, по сути, есть рядом специалисты. А специалисты у нас хорошие в службе, опытные, квалифицированные. Практически все выпускники – Иркутского государственного аграрного университета, он с Кировским соперничает, два крупных наших, так скажем, вуза-мастодонта по выпуску охотоведов. Поэтому есть люди с опытом, которые подсказывают специфические моменты и способы их разрешения. Ну а по факту есть очень много вопросов, касающихся организации, нормативного регулирования. Там нужны знания не охотоведческого, а больше юридического характера, так скажем, и более, наверное, житейского опыта.
C чем я сталкиваюсь по сей день – на сегодняшний день у отрасли есть определённые проблемы на уровне Российской Федерации, потому что остаточное финансирование по переданным полномочиям не обеспечивает нам в должной мере не только оплату труда, но и обновление материально-технической части. Эти вызовы заставляют по-новому смотреть на отрасль, я ищу варианты их решения.
Много вижу пробелов: что-то законодательно не урегулировано либо есть внутренние противоречия в законодательстве. Особенно это выходит боком в правоприменительной практике. Работаем над этими моментами, в том числе активно сотрудничаем с департаментом охоты Минприроды России. Направляем туда свои предложения. Есть у региона и свои особенности развития. В частности, это проблема баклана, которого на сегодняшний день стало очень много. В связи с этим мы инициировали, в том числе с подключением нашего законодательного органа Народного Хурала, определённые инициативы и предложения на уровне и Государственной думы, и Минприроды России. Это и изменение правил охоты, и изменение ФЗ № 209 об охоте. Работаем сейчас в этом направлении. Баклан очень любит байкальского омуля, который является одним из ключевых природных ресурсов Республики. Омуль и так находится под угрозой исчезновения, и пресс, который на него оказывает баклан, может иметь решающее значение в сокращении его запасов.
Что касается непосредственно охотоведческой работы, я очень глубоко погрузилась в неё, она составляет 80−90% моей работы. Чтобы лучше понять это направление, я очень много общаюсь непосредственно с охотниками, с руководителями охотничьих хозяйств, с экспертами в этой области. Много читаю книг, которые пишут наши именитые биологи, охотоведы: Владимир Тимофеевич Носков, Александр Иванович Бельков. Также у меня много интересных встреч в Москве. В общем, везде, где я бываю, я интересуюсь, встречаюсь со специалистами, с заинтересованными людьми и спрашиваю. Охота – это целая философия, я даже психологию охоты изучила в этой части, почему люди идут в охоту, то есть это им надо.
Это один из способов, которым мужчина издревле утоляет, можно сказать, свой основной инстинкт. При этом я вижу основную нашу работу как уполномоченного органа в сохранении баланса между природой и человеком. Потому что охотничьи ресурсы, сам животный мир – это истощимые ресурсы, и наша главная задача – не чрезмерное и бесконтрольное потребление и уж тем более не истребление охотничьих ресурсов, а именно баланс, где человек, в первую очередь задумывается и заботится о животном мире, а уже в последующем пользуется его благами.
У настоящего охотника основной принцип – это прежде отдать природе, а потом уже забрать. Это принципы настоящих охотников, которые исповедуют философию охоты, которые делают охоту с умом, с драйвом, с кайфом, при этом осуществляя биотехнические, охранные, воспроизводственные мероприятия, а уже в последующем охотятся, и охотятся без каких-то гаджетов, без тепловизоров, без оптики, без применения быстроходной техники, а именно действительно пешкуя, проходя с удовольствием километры, наслаждаясь природой, ощущая её, чувствуя дыхание леса, тайги и ощущая зверя. Зверь становится действительно интересен охотнику, они уже в состоянии реальной конкуренции, в состоянии «кто кого», охотник идёт на равных выследить и добыть. Без посыла, что человек – это царь природы, который просто добывает беззащитное животное. С моей точки зрения, охота – не про это. И прививать философию охоты, прививать любовь к природе и соблюдение принципов, на которых построена природа, – вот это моя миссия и призвание, и поэтому хочется делать для нашей отрасли что-то большее.
М. К.: Вопрос важный, очень. Охотничий мир очень маскулинный, и подавляющее большинство специалистов охотничьего хозяйства – они мужики. А как вы, женщина, вписались в эту абсолютно маскулинную субкультуру?
М. Д.: Здесь секрет прост на самом деле. Во мне очень сильно развита мужская энергия. Несмотря на то что я женщина, вы это всё равно чувствуете. Наверное, относительно легко я в это вписалась. И нет ощущения, что где-то я отдельно, а охота отдельно, или вот этот мир отдельно. Абсолютно нет.
В заключение я хочу сказать, что наша Республика уникальна. Природа у неё самобытная, красивая, атмосферная. И мне очень хочется, чтобы нашу природу посмотрели люди из других регионов, насладились, вдохновились, наполнились ей и могли рассказывать об этом другим, в том числе о нашей охоте. Чтобы каждый мог прикоснуться к нашей природе как к чему-то сокровенному в жизни. Я вижу огромный потенциал охотничьего туризма, экологического туризма в нашей Республике. И мне лично, как жителю Республики, хочется делиться этим. Поэтому для нас очень важно развитие этого потенциала.
Может быть, мы не можем похвастаться какими-то VIP-домами, суперудобствами с наслаждениями и так далее. Но, мне кажется, это не самое важное. Человек, приезжая к нам, должен ощутить всю первозданность природы, её естественность, насладиться всеми красотами и почувствовать себя частичкой природы, частичкой этой красоты. Тогда я буду считать, что цель достигнута. И это тоже одна из… может быть, не задач нашего органа как уполномоченного, но для меня, для человека, это одна из причин, почему я работаю в природоохранной отрасли.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, октябрь 2024
