Дискуссия о том, каким должно быть охотничье хозяйство в России, ведется уже давно. Разброс мнений широк – от идей бесплатного доступа в угодья всем желающим до требований к охотпользователям обосновывать цены на лицензии.
Но никто не задает вопрос об объеме инвестиций в развитие охотхозяйств, стоимости выполнения всех мероприятий в соответствии c охотхозяйственным соглашением. Предлагаю обсудить вопрос «Как сделать российскую охоту бизнесом?»
Уже много раз публиковались репортажи об успешных хозяйствах Европы, Америки и Африки. Всегда приходится завидовать условиям, в которых проходят охоты, и трофеям, которые там добывают. Все это результат серьезных инвестиций и бизнес-подхода к организации деятельности.
В данной статье под термином «бизнес» предлагаю рассматривать классическую схему: инвестиции, срок возврата инвестиций, рентабельность основного капитала, рентабельность текущей деятельности предприятия. Именно с таких позиций и надо проводить диагностику состояния российской охоты как отрасли экономики.
Зачем это надо? Процесс перехода от советской экономики к экономике рынка и конкурентоспособности еще не завершился. Разные отрасли экономики менялись и меняются с разной скоростью. Ряд отраслей уже давно сформировались и стали конкурентоспособными в мировом масштабе (ИТ, связь, производство зерна и так далее), часть находится в процессе перехода (ЖКХ, транспорт и тому подобное), а некоторые еще и не начинали трансформацию. Именно так обстоит с охотой как отраслью экономики. Весь смысл дискуссии сегодня – как сделать охоту дешевой и доступной для всех. Такой постановки вопроса больше нет нигде в мире. Ответ на него может дать только государство, взяв на себя все расходы, но мы это уже проходили…
Если отрасль становится привлекательной для бизнеса, туда идут инвестиции, возникает конкуренция, устанавливается такое соотношение «цена-качество услуг», которое устраивает и потребителя, и инвестора. Резко растет количество качественных предложений, создаются бренды и повышается репутация. Потребитель от этого только выигрывает. Примеров такой трансформации можно привести неограниченно много. Совковая разруха меняется на цивилизованный рынок услуг. Вспомним хотя бы советские магазины…
Убыточность российских охотхозяйств
Постоянно звучит тезис об убыточности охотхозяйств. С этим никто даже не спорит. Все смирились и считают это фактом.
В настоящее время в России несколько тысяч охотхозяйств. Я не знаю точной цифры, но оценка сверху показывает, что их менее 10 000. Из них оказывают услуги сторонним охотникам в десятки раз меньше. В чем дело? У владельца хозяйства есть два варианта – держать его для своих охот или создавать предприятие по предоставлению охотничьих услуг. Элементарные расчеты показывают, что первый путь дешевле второго в разы. Делать инвестиции в инфраструктуру для проведения коммерческих охот (база для гостей, персонал, транспорт, дороги, подкормки животных) без четкого плана возврата инвестиций – экономическое безумство. В этом ответ на вопрос, что делают остальные хозяйства – они работают на хозяина, это 3–5 охот в год и требования к инфраструктуре, количеству персонала и прочему совершенно другие. Финансирование такой «игрушки» не требует больших вливаний – 1–2 млн рублей. Когда надоест – перепродадут другому любителю охоты.
Наше охотхозяйство «Днепр-Холм» существует чуть меньше трех лет. Оно создано на месте бывшего МУПа, который «умер от истощения». Территория площадью 50 тысяч гектаров представляла собой «выжженную пустыню», поскольку никаких биотехнических работ не осуществлялось, охраны территории не было в принципе и браконьеры чувствовали себя вольготно. Думаю, такая ситуация типична для возникновения большинства частных охотхозяйств России.
При построении охотхозяйства была поставлена задача – оказывать услуги по организации охоты. Персонал был подобран из числа местных жителей. Первые два года ушло на обустройство территории: дороги, просеки, поля, вышки, солонцы. Была закуплена разная техника (более 20 единиц), налажено проведение охот, внедрена система мотивации персонала, научившая людей зарабатывать деньги, а не ждать подачек.
Для меня это время ушло на понимание механизмов функционирования охотхозяйства, на осознание системных проблем, связанных с охотпользованием в наших климатических условиях, с качеством работы «местных специалистов», с особенностями менталитета российского охотника.
Хозяйства, которые сегодня предоставляют услуги по коммерческим охотам, с обычной точки зрения нельзя назвать бизнес-предприятиями. Либо они получают дотации от своих владельцев на постоянной основе, либо их выручки хватает только на покрытие текущих расходов, а о возврате капиталовложений речь уже не идет. Какие-то хозяйства пользуются еще советской инфраструктурой и вложениями того же времени в разведение животных в угодьях. Кому-то повезло, и весь зверь с округи идет к ним и его можно бить «сколько угодно». Такие примеры можно привести, но это исключения, счастливое стечение обстоятельств, а не бизнес.
Климатические и биологические особенности территории России, а также ее плодородие не благоприятствуют биологическому многообразию и росту популяций животных. У нас мало видов животных, на которые можно проводить массовые охоты; размер их популяций, как правило, небольшой, и количество лицензий на каждое охотхозяйство измеряется единицами, редко десятками (кроме кабана). У нас низка фертильность почв, у нас суровые зимы, высокий снежный покров, большая смертность зверей зимой. Но это наша земля, и нам надо научиться работать и строить бизнес на ней.
Экономика современного охотхозяйства
Частые дискуссии о высокой цене коммерческой охоты абсолютно бессмысленны – цена покрывает только часть реальной себестоимости охоты и содержания охотхозяйства. По сути, владелец доплачивает «своему» хозяйству за каждую проведенную охоту, практически каждая охота дотационна. И где тут бизнес?
Немного об экономике охоты в диких условиях. В нашем хозяйстве благодаря системе бюджетов доходов и расходов очень четко видно, насколько дорога охота в дикой природе. Основные статьи расходов: зарплата персонала – 40%, содержание транспорта – 40%, биотехнические мероприятия – 15%, прочие расходы – 5%.
Что касается транспорта, то в российских условиях имеет смысл эксплуатировать самые кондовые виды техники – «уазы», «Бураны», квадроциклы STELS и другие. Причина – в руках мужиков ломается все. Эти машины, в отличие от дорогих импортных, они могут починить самостоятельно с помощью «кувалды и зубила». Все известные мне попытки использовать дорогие квадроциклы, снегоходы и прочее подобное были неудачными – наш народ просто не умеет обращаться с техникой бережно.
Строить или чинить дороги в угодьях бессмысленно, можно только их чистить. Я начал с починки, но все труды пошли насмарку – проехали лесовозы в распутицу и все уничтожили. Поэтому купили гусеничный транспортер «ТТМ», хотя стоимость его эксплуатации огромна.
Техника эксплуатируется круглогодично: объезды, солонцы, подкормки, подрубки осин и так далее. Объем биотехнических работ огромен, поэтому техника эксплуатируется интенсивно и расходует массу топлива. В нашем хозяйстве ежемесячные расходы на топливо и запчасти составляют 60 тысяч и 40 тысяч рублей соответственно. Эти расходы я привел как пример – их не видно приезжающим охотникам. Чтобы только их покрыть, надо ежемесячно отстреливать 10 кабанов-сеголетков, исходя из средней цены на сеголетка в 10 тысяч рублей, а за год – 120. В наших условиях добыть столько кабанов пока невозможно.
Доходы от лосиной охоты невелики, так как, исходя из сложившейся цены охоты со всеми услугами в 55 тысяч рублей и обычного количества лицензий 5–10 штук, их суммарный финансовый вклад составляет 275–550 тысяч рублей.
Доходы от охоты по перу и мелким животным существенного финансового дохода не дают.
Остаются только доходы от охотничьей базы. Но при эксплуатации только по выходным дням они не намного перекрывают расходы на содержание и ремонт. Если база будет предоставлять услуги не только охотникам, то это уже другой вид бизнеса, не имеющий отношения к охоте. Рассматривать ситуацию, когда доходы от базы дотируют охоту, бессмысленно.
Приведенные выкладки показывают, что у хозяйства очень мало источников получения доходов при охоте в дикой природе без нарушения законодательства.
Опыт зарубежных хозяйств показывает, что основная доля выручки – это оказанные услуги по организации охоты и стоимость трофеев, а только потом – стоимость мяса (отстрел нетрофейных животных). Мясо отстрелянного трофея не принадлежит охотнику, его надо оплачивать отдельно!
У нас в стране сложилась своеобразное отношение к охоте. Большинство охотников едут на охоту за мясом, а не трофеями. Такого нет нигде в мире. Наше общее бедное совковое прошлое до сих пор цепко держит нас в своих объятиях. Стоимость охоты рассматривается через призму стоимости килограмма мяса домашних животных на прилавках магазинов. В этом суть наших проблем. Общество смотрит на охоту глазами браконьера, который в любом животном видит определенное количество мяса. Трофейные качества, процесс охоты как искусство и ритуал находятся на периферии сознания; обычно все охотники требуют мясной отстрел в первый день охоты. Охотхозяйства оценивают с позиции скорости отстрела, никакие дополнительные услуги в сфере охоты не востребованы.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что говорить о селекции трофейных животных и целенаправленной охоте на них бессмысленно. Отсутствие культуры охотпользования и ориентация на добычу мяса делает это прибыльное направление невозможным для охоты в дикой природе.
Такой подход является приговором действующей системе охотпользования. В этих условиях вкладывать капитал в развитие охотничьих услуг, создавать предложения на рынке лишено всякого смысла. Отрасль обречена на застой, попытки выхода на окупаемость хозяйств выливаются в дополнительное давление на животный мир, который будет быстрее вырождаться и исчезать.
В российских условиях любое охотничье хозяйство, предоставляющее коммерческие услуги без вольера и пытающееся себя самостоятельно содержать, безусловно, оказывает избыточное давление на природу.
Что делать?
Выход видится только один – создание большого числа вольеров для полувольного содержания животных. В наших климатических условиях это – единственный способ иметь большие популяции охотничьих животных, не зависеть от государственных правил охоты и количества полученных лицензий, проводить охоты круглогодично, заниматься разведением трофейных животных. Это – возможность строить бизнес в охотничьей отрасли. Это снимет колоссальный пресс с дикого мира и позволит популяциям животных начать восстанавливаться. Конечно, охота в дикой природе сохранится, традиционные для нас охоты будут проходить, но охотхозяйства уже не будут видеть в охоте на диких животных единственный источник своего существования. Возможно, стоит законодательно ввести требование, что охотпользователь через какой-то промежуток времени обязан создать вольерное хозяйство.
На мой взгляд, это единственная возможность развивать охоту как бизнес и при этом не погубить природу.
В нашем хозяйстве разработан бизнес-план развития на ближайшие три года. За счет интенсивных биотехнических мероприятий численность основных промысловых видов животных ежегодно возрастает. Постоянно увеличивается и количество лицензий, получаемых от государства. Но это результат не только интенсивного размножения животных. В районе наше хозяйство – единственное, которое проводит коммерческие охоты. Остальные пять хозяйств работают только на своих хозяев и являются для нас отчасти воспроизводственными участками, так как мы притягиваем зверей со всей округи. С помощью модели функционирования хозяйства видно, что только при двукратном увеличении выручки от охот (за два-три года мы достигнем этого показателя) хозяйство выйдет на неустойчивую окупаемость текущих затрат. Если все хозяйства района начнут так работать, то природа не выдержит нагрузки…
Мы нашли альтернативный подход для развития охотхозяйства – создание вольера, формирование поголовья различных видов охотничьих животных. Это позволит проводить охоты круглогодично, равномерно загружая инфраструктуру и обеспечивая постоянный приток выручки. Интенсивное использование вольера может дать финансовый результат существенно выше, чем охота в дикой природе.
Каким должен быть вольер?
Традиционный российский подход к вольерам – это огороженная территория, внутри которой как-то живут различные виды животных. Никаких дополнительных зон, кроме маточника, не предусматривается. Никакой селекционной работы не предполагается. Реальная эффективность подобного вольера низка, так как животные мешают друг другу, вырождаются, могут убивать других особей и так далее.
В мире разведение животных в вольерах давно развито и является нормальным бизнесом как в сельском хозяйстве (разведение на мясо), так и в охотничьей отрасли (разведение животных под выстрел и выращивание трофейных экземпляров). Существует большое количество специальной литературы, которая описывает модели и технологии работы подобных ферм. Но если в Европе или Новой Зеландии вольеры – это средство получения выдающихся трофеев, то для России это единственный «рецепт» ведения охотничьего хозяйства.
Экономика вольера
Создание вольера требует больших капиталовложений. Прежде всего – это покупка земли и монтаж забора. Для покупки земли лучше всего подходят старые, частично заросшие сельхозугодья. Лесной фонд в России можно только взять в аренду, поэтому его включение в зону вольера всегда несет определенный риск. Забор можно строить из чего угодно, но лучше использовать проверенные технологические решения, принятые во всем мире. Речь прежде всего идет о сетке с фиксированным узлом, которая уже продается в России.
В нашем хозяйстве в 2012 году построен вольер площадью 110 гектаров, длина забора почти 6 километров. Мы делали вольер капитально: использовали лучшие материалы (специальную английскую сетку для вольеров, буровые толстостенные трубы в качестве столбов), углубление столбов в землю на полтора метра и их бетонирование. Цена материалов и установки 1 километра забора – более миллиона рублей.
Перспективой развития вольера является возможность присоединения дополнительных зон в будущем. Территория, которая нам доступна, позволяет сделать систему вольеров общей площадью 400 гектаров.
Экономика вольера определяется количеством и составом животных. Здесь каждое хозяйство может выбрать свой путь и предложить свой набор охот в течение всего года. Можно сделать ставку на количество животных и отстреливать их на «королевских» загонных охотах, можно сделать ставку на выращивание уникальных трофеев, но для этого нужны годы. Можно придумать что-либо уникальное для наших условий и оказаться единственным на рынке.
- Кабан – мало интересен, так как у него достаточно большая дикая популяция и цена невысокая. К тому же и риск велик – африканская чума свиней может свести к нулю популяцию в вольере, которая создавалась несколько лет.
- Лось – его не удержит никакой забор. Только дикая популяция.
- Олень (различные виды), лань – хорошо живут в вольерах.
- Муфлон – живет, но требует дополнительного ухода за копытами.
- Косуля – только малые группы, но опыт выращивания есть.
- Экзотика (страусы, бизоны и тому подобное) – можно попробовать…
Управление бизнесом
Еще одна большая сложность на пути построения охотхозяйства как бизнеса – это отсутствие квалифицированного персонала. Управлять охотхозяйством надо как обычным предприятием. Если рассматривать хозяйство как бизнес, то необходимо реализовывать ряд абсолютно стандартных процедур: разработку бизнес-плана, создание бизнес-процессов, составление бюджетов доходов и расходов, ведение отчетности, разработку должностных инструкций и так далее. Найти специалистов на месте, знакомых с этими понятиями, – невозможно, учитывая географию расположения хозяйств. Люди до сих пор живут без этого и искренне не понимают, зачем оно нужно. Если принимать на работу только местных жителей, то система управления будет основана на «общинно-племенных» отношениях, как это принято в глубинке. Все друзья, все друг друга покрывают... Для них инвестор – «большой белый глупый человек», которого не грех обмануть.
В нашем хозяйстве эти вопросы решаются следующим образом: материнская компания не только финансирует хозяйство, но и ведет шефство по всем направлениям организационного обеспечения: финансовый менеджмент, отдел кадров, юридический отдел, ИТ-служба. Везде выделены сотрудники, которые курируют охотхозяйство, обучают и консультируют персонал, ведут контроль текущей работы.
В наше хозяйство пришел новый директор. Этому событию предшествовал полуторамесячный поиск кандидатов на эту должность. Были размещены объявления на HeadHunter и SuperJob. Соискателей было много, но их резюме и ряд встреч вызывали ужас от уровня их компетентности.
Сейчас с приходом нового директора не из местных в хозяйстве происходит серьезная реорганизация. Естественно, чужой человек не может вписаться в «общинно-племенные» отношения. Произошел их «демонтаж», и были установлены новые правила. Для себя я сделал вывод, что персонал не должен быть связан с местной общиной. Так проще и дешевле!
Заключение
В настоящей статье я попытался представить свою субъективную точку зрения на экономику охотхозяйства и пути выхода из сложившейся ситуации в охотничьей отрасли России. Эта статья написана по просьбе главного редактора журнала.
Русский охотничий журнал, июнь 2013 г.
