Охотничье хозяйство – это, прежде всего, управление охотничьим хозяйством. Чтобы понять, как происходит это управление, и рассказать об этом читателям журнала, главный редактор Михаил Кречмар (далее – М. К.) встретился с министром природных ресурсов Пермского края Дмитрием Михайловичем Балановичем (далее – Д. Б.).
Д. Б.: Пермский край – регион с традиционно очень высоким уровнем охотничьей культуры. И это не удивительно. Общая площадь края – 16 миллионов гектаров, 12 миллионов из них – лесной фонд. Это уникальные леса, четыре климатические зоны, начало Уральских гор, более 29 тысяч рек. Но при этом какой-то уникальности в области охотничьих ресурсов у нас нет. Основу составляют традиционные для северотаёжной зоны виды. Сегодня на территории края встречаются семьдесят восемь охотничьих видов: к семидесяти бывшим ранее мы добавили ещё восемь.
М. К.: Роль охоты в экономике любого субъекта обычно очень невелика, но охота может играть и другие роли, например быть социально значимой. Есть посёлки, которые, если бы не охота, вообще бы не существовали. Как вы оцениваете роль охоты в современной социальной жизни Пермского края?
Д. Б.: Исторически сложилось так, что именно в Пермском крае охота – социально значимое явление. Мы с коллегами из охотуправления проанализировали и проинвентаризировали все наши территории и пришли к выводу, что краю было бы значительно выгоднее иметь больше закреплённых охотугодий. Когда есть пользователь – это и вложение инвестиций в угодья, и охрана, и воспроизводство. Это влечёт за собой появление профессионалов, имеющих соответствующее образование. Они будут обеспечивать на территории как хорошую материально-техническую базу хозяйств, так и лучшую кормовую базу для животных. Кроме того, станет больше контроля и порядка. Отъехав от города буквально на сто километров, мы попадаем в тайгу, где дорожно-тропиночная сеть очень невелика.
Кроме того, нам необходимо согласовывать ведение охотхозяйства с лесопользованием, потому что лесопользование в нашем регионе – фактически пятая строчка в бюджете края. Соответственно, должен соблюдаться баланс между лесопользователями и охотопользователями. Проекты освоения лесов и охотустройство должны быть взаимоувязаны. Иногда, например, обнаруживается, что существующие глухариные тока не отражены в лесоустройстве. Поэтому мы призываем наших охотпользователей следить за лесоустройством, чтобы мы могли делать ОЗУ, охранные зоны. Также через Пермский край прокладывается множество новых автомобильных дорог. Скажем, заканчивается строительство трассы М-12 – и ещё при её проектировании мы прописывали в технических условиях экодуки для миграции животных, по которым звери могли бы преодолевать скоростное шоссе без угрозы как жизни людей, так и своей собственной.
М. К.: А что происходит у вас с охотничьим туризмом?
Д. Б.: Это одно из направлений, которые нам поручил развивать губернатор. Мы прорабатываем экономические стимулы, чтобы охотпользователи инвестировали именно в охотничий туризм. Сейчас, например, мы реализуем проект, аналогичный костромской ферме по разведению лосей. Мы посетили один из заказников Костромской области, были и в Республике Коми, где тоже проводятся такие работы. Кроме того, на севере края у нас большая популяция глухаря, а в Российской Федерации есть территории, где глухарь востребован и люди хотели бы создать или увеличить их популяцию. Так что и о глухариной ферме подумываем. Хотим создать краевое учреждение и заниматься воспроизводством глухаря, а дальше реализовывать его для расселения на другие территории.
У нас есть социально и экологически ориентированные охотпользователи, которые впервые реализовали вольерные хозяйства с оленями. В одном из них 78 голов чистых английских кровей. Кроме того, мы занимаемся воспроизводством и новых охотничьих видов для нашего края. К примеру, в соседней Свердловской области довольно-таки большая популяция косули. А согласноучётам, которые мы начали делать три года назад, наша стартовая популяция насчитывала сто голов. Сегодня её численность в Пермском крае значительно возросла, что позволило включить её в охотничьи виды.
М. К.: Как это случилось?
Д. Б.: Прежде всего, ограничили добычу косули, чтобы популяция начала увеличиваться. В Пермском крае было 19 охотничьих заказников – мы провели реорганизацию. Создали единую дирекцию особо охраняемых природных территорий, куда влились эти заказники. Это такая «территория покоя», где животные чувствуют себя комфортно и спокойно. Мы занимаемся биотехнией, кормим, охраняем животных, и дальше они распространяются в естественной среде. Один из наших заказников находится на границе со Свердловской областью, и часть свердловской популяции косули туда заходит. Мы решили попробовать эту часть популяции у себя в крае «придержать», а если получится, то и размножить. Прямо сейчас проходим необходимые процедуры, чтобы сделать видовой биологический заказник именно для косули. Кстати, по результатам нынешнего зимнего маршрута у нас наблюдается увеличение популяции этого зверя.
На севере края в своё время был создан заказник для охраны популяции дикого северного оленя, он так и называется – «Северный олень». Этот вид включён в 16 исчезающих видов на нашей территории, а вообще включён в Красные книги трёх субъектов Российской Федерации: в Республике Коми, в Кировской области и у нас. На сегодняшний день мы активно занялись его охраной и воспроизводством. Были случаи браконьерства, случаи гибели животных в автомобильных авариях. Сейчас мы прописываем эколого-экономическое обоснование создания национального парка федерального значения, в котором и хотим реализовать эту программу, и взяли для себя довольно высокую планку.
М. К.: А сколько федеральных ОПТ на вашей территории?
Д. Б.: У нас два заповедника: Басеги и Вишерский. Вишерский заповедник находится на самом севере. Там тоже обитает небольшая популяция северного оленя. Ещё там берёт исток река Вишера – уникальная река, подпитываемая родниками. В бассейне Вишеры большая популяция хариуса, ловля которого ограничена любительской рыбалкой. Кроме того, там единственное место к западу от Уральских гор, где живёт таймень.
В ближайшее время мы решили провести авиационный учёт оленя, чтобы понять, каково реальное состояние популяции. Мы собираемся увеличить наш заказник более чем в три раза, фактически до 150–180 тысяч гектаров. Как вы понимаете, северные олени постоянно мигрируют, так что для обеспечения безопасности обитания нужна бóльшая территория.
М. К.: Я обратил внимание, что вы в теме очень глубоко. Вы сами охотник?
Д. Б.: Для меня охота – это возможность побыть на природе, послушать тишину, насладиться тем, что тебя окружает. Большое удовольствие – видеть животных в их естественной среде.
В заключение Дмитрий Михайлович добавил: Я знаю ваш замечательный журнал. Не скажу, что у меня есть возможность читать каждый выпуск, но иногда она выпадает. Кроме того, я люблю посещать разные субъекты Российской Федерации, изучать их с точки зрения ситуации в охотничьем мире и на особо охраняемых природных территориях. Когда я начал работать в Пермском крае в 2020 году, первое, что я сделал, – изучил, какая здесь ситуация как с охотничьими ресурсами, так и с ООПТ. Обобщив всё это, мы выпустили книгу. Это своего рода настольная книга-справочник, где подробно описаны все пермские охотничьи хозяйства: где они, каковы их площади, что есть, какие возможности, какая охотничья инфраструктура. Мы даже сделали небольшой раздел о пермской традиционной кухне.
М. К.: Спасибо большое! Удачи всем вам!
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, июнь 2025
