Если бы дело происходило в России, особенно учитывая, что на дворе стоял 1996 год, я ничуть бы не удивился. Но я уже хорошо представлял себе, с каким религиозным фанатизмом относятся американские охотоведы, особенно в присутствии журналистов, к природоохранному законодательству.
Поэтому меня просто повергло в шок, когда один из охотоведов штата Теннесси, показывая место предстоящей охоты на индейку, уверенно ткнул на карте прямо в середину участка, обозначенного как National Wildlife Refuge.
– Разве это не заповедник?
Вообще, однозначного ответа на этот вопрос не существует. Словари переводят «wildlife refuge» на русский язык именно как «заповедник». А вот в профессиональном разговоре российские охотоведы предпочитают пользоваться ... английским словосочетанием, никак его не переводя. Возможно, дело в том, что принцип организации «национальных убежищ для диких животных» в корне отличается от того, к чему привыкли мы. В российском заповеднике, как известно, нельзя охотиться, но, как правило, люди продолжают жить и заниматься чем привыкли – пахать землю, пасти скотину и так далее. А в США все с точностью наоборот. Из 520 ООПТ, входящих в «национальную систему убежищ для диких животных» – или, называя вещи своими именами, заповедников – охота разрешена в 300. В их число входит, в частности, остров Кадьяк, известный как культовое место охоты на самых крупных бурых медведей мира!
Почему так получилось? Главная задача заповедников – предоставить диким животным то самое «убежище» (по-английски - «refuge») от наступления цивилизованного человека – то есть сохранить достаточную площадь естественной среды обитания. Но главная угроза для природы, как говорил один из основоположников современного американского заповедного дела Олдо Леопольд, – «не охотник, а бульдозер». Это понимали уже во времена Теодора Рузвельта, когда при создании заповедников запрещали в них не только охоту, но и любую хозяйственную деятельность. Охота же может сократить численность животных, может их беспокоить, но естественную среду она оставляет нетронутой. Поэтому, как утверждает Служба заповедников США с опорой на многочисленные исследования и вековой опыт, при должном контроле охота на охраняемых природных территориях не только не вредна, а даже необходима.
Разумеется, ключевое слово здесь «контроль». В заповедниках США охота строго ограничена: открывается не на всей территории (как правило, не более чем на 40% от его общей площади), часто не на весь сезон и проводится по более жестким правилам. Так, во многих ООПТ полностью (а не только при охоте на водоплавающую дичь) запрещается использование свинцовой дроби, а кое-где и пуль со свинцовым сердечником. Запрещается крепить переносные засидки на деревьях при помощи гвоздей и шурупов. Практически нигде не допускается использование механических транспортных средств вне дорог общего пользования. Охота на крупного зверя, как правило, производится только с луком или с дульнозарядным оружием. Еще одно общее для заповедников правило – «сухой закон»: употреблять и проносить алкоголь на их территорию строго запрещено.
В удаленных от густонаселенных мест заповедниках охота, как правило, бесплатна; чем ближе к крупным городам, тем выше вероятность, что сначала нужно будет выиграть путевку в лотерею и оплатить соответствующий взнос. Во многих случаях заповедник оказывается не только единственным в округе местом, где сохранилась нетронутая природа, но и единственным местом, где можно поохотиться без необходимости договариваться о праве доступа на частную собственность. Таков, например, заповедник Юфалия, расположенный между городами Атланта и Талахаси. Сезонная путевка на водоплавающую дичь в нем стоит 45 долларов и разыгрывается в лотерею; охота разрешена только из стационарных скрадков, вмещающих три человека, причем каждый охотник может иметь при себе не более 25 патронов.
Особые ограничения могут связываться с охраной отдельных видов – например, многие заповедники, созданные для охраны водно-болотных угодий, не разрешают охоту на водоплавающую дичь. Или закрывают ее на определенный срок – как заповедник Кивира в Канзасе, где приостанавливают всякую охоту во время массового пролета находящегося под угрозой уничтожения американского журавля.
Но зачем охота заповедникам, не проще ли запретить ее вовсе? Как выясняется, без охоты вести заповедное хозяйство намного сложнее, чем с охотой. Если охрана природы идет успешно, образуется некоторый избыток животных и птиц, который надо как-то контролировать. Иначе может повториться хрестоматийная история «Плато Кайбаб». Там, в результате запрета выпаса скота и охоты, контроля численности хищников и успешной борьбы с лесными пожарами, численность муловидного оленя выросла за 20 лет в 25 раз. В результате олени нанесли непоправимый ущерб лесам и сами едва ли не полностью погибли от бескормицы. Надо сказать, что администрация заповедника пыталась решить проблему разными «ненасильственными» мерами – в том числе организацией масштабного загона с целью выгнать зверей за пределы охраняемой территории, но успеха не достигла. Сейчас в лесном заповеднике «Плато Кайбаб» охота разрешена – и проблем с численностью оленя не возникает.
Таким образом, основная задача охоты в заповедниках – управление популяциями, и правила охоты создаются исходя именно из этой задачи. Так, во многих местах при охоте на белохвостого оленя разрешено стрелять только безрогих животных (то есть самок), или, скажем, если лицензия дается на двух оленей, то прежде, чем взять «трофей», охотник должен сначала добыть безрогого. Особое внимание уделяется контролю за инвазивными видами – то есть животными, умышленно или случайно внедренными в данный биотоп человеком. На первом месте среди них – одичавшие домашние свиньи, но присутствуют и более интересные, экзотические виды. Например, в некоторых заповедниках Техаса попутно с белохвостым оленем можно без ограничений добывать индийскую антилопу нилгау – при том, что в Индии на этот вид охота запрещена.
Другой важной причиной открытия охоты в заповедниках является то, что она может стать серьезным источником финансирования за счет продажи путевок или дополнительных услуг (например, пользование скрадком или охота с огнестрельным оружием – при том что с луком охотиться можно неограниченно). Но даже когда охотники ничего не платят заповеднику, выигрывает местная экономика. Согласно оценкам, не самый известный заповедник Моррис, штат Миннесота, приносит предпринимателям округа около 7 миллионов долларов в год за заправку транспорта, обеды в ресторанах, ночевки в мотелях и тому подобное. Для местных жителей, таким образом, заповедник становится не бессмысленной городской выдумкой, а источником дохода, и, следовательно, они будут куда больше уважать и разделять интересы ООПТ.
Неудивительно, что заповедники ведут серьезную просветительскую работу, пропагандирующую среди населения охоту. В большинстве из них устраиваются особые охоты для несовершеннолетних. Например, в заказнике Байу Кокодри (шт.Луизиана) для этого выделяется особый участок, закрытый для других охотников. Участок оборудован перманентными скрадками, юных охотников сопровождают гиды, и успешность охоты достигает ста процентов. Многие заповедники предлагают также особые условия при организации охот для инвалидов.
Вообще, заповедники США стараются не отпугивать людей, а привлекать их столько, сколько можно без вреда для заповедника. Чем больше посетителей, тем больше вероятности, что они сделают пожертвование – еще один важный источник финансирования. Охота же привлекает дополнительных туристов в те места, куда нет смысла ехать, чтобы «просто посмотреть», – и надо сказать, что на сайтах заповедников, в которых охота запрещена (как правило, они находятся в пределах крупных населенных пунктов), просьбы о пожертвованиях звучат намного более настойчиво и навязчиво, чем там, где охота разрешена.
Раз уж мы заговорили о финансах, то следует упомянуть и вот о чем: большая часть финансирования ООПТ поступает, прямо или косвенно, через охотников. Одна только «утиная марка» – федеральная лицензия на охоту на водоплавающую дичь – за время своего существования собрала более 800 миллионов долларов, на которые было приобретено около 6,5 миллионов акров водно-болотных угодий. Другой важный источник финансирования – отчисления с продаж оружия, боеприпасов и охотничьего снаряжения. Как известно, «кто девушку ужинает – тот ее и танцует»; иными словами, было бы просто несправедливо, если бы охотники, оплачивая природоохранный банкет, были бы полностью лишены возможности воспользоваться дивидендами со своих инвестиций.
В любом случае американский заповедник по определению есть земельный участок, находящийся в собственности федерального правительства – то есть в собственности всех граждан страны. А право собственности в США охраняется и традициями, и законом. В частности, закон «О дикой природе» (Wilderness Act) гарантирует право граждан «использовать заповедные участки нетронутой природы и наслаждаться ими» – разумеется, «таким образом, чтобы оставить их нетронутыми в будущем».
В качестве примера можно привести заповедник Сан-Андрес в штате Нью-Мексико. Он находится на территории ракетного полигона армии США «Уайт Сендз», и, соответственно, доступ туда строжайше ограничен. Однако на территории заповедника обитает внушительное стадо антилоп ориксов, которые считаются переносчиками болезней, опасных для местной копытной фауны, а к тому же поедают слишком много местной эндемичной флоры. В целях контроля численности орикса ежегодно проводятся охоты – попасть на них, правда, непросто: из списка желающих, формируемого Службой рыбы и дичи штата, охотников отбирает служба безопасности. Тем не менее нет такой федеральной собственности, в которую при определенных условиях не получил бы доступ простой гражданин.
И это служит также важной формой «народного контроля». В заповеднике, который регулярно посещают охотники, рыбаки и просто любители дикой природы, будет крайне затруднительно устроить маленький браконьерский раек для избранных, как это нередко происходит в России. Да и просто тесный контакт с широкими массами людей не даст заповеднику стать тем узким, замкнутым и зацикленным на своих внутренних проблемах мирком, каким он сейчас предстает в нашей стране.
Пусть мой личный опыт охоты в американском заповеднике оказался неудачным (индюков мы даже не услышали) и пусть я в целом скептически отношусь к попыткам механического переноса опыта одной страны на почву другой – но система организации заповедного дела в США, мне кажется, заслуживает пристального рассмотрения.
Ключевые вехи заповедного законодательства
1868 – Создание первой федеральной ООПТ – остров Прибылова в Беринговом море.
1903 – Президент Теодор Рузвельт административным указом основывает Пеликаний остров, первый национальный заповедник, и первый из 51 ООПТ, созданных им за срок своего президентства.
1929 – Закон об охране водно-болотных угодий проходит Конгресс в усеченном виде, без статей, предусматривающих приобретение за счет охотников земель под ООПТ и возможность охоты в них.
1934 – Принимается закон о федеральной лицензии на добычу перелетных птиц («утиная марка») и о приобретении на собранные средства земель под ООПТ.
1949 – В закон о федеральной лицензии на добычу перелетных птиц вносятся поправки, в числе которых разрешение выделять до 25% площади ООПТ под охотничьи хозяйства.
1958 – Доля территории заповедников, на которой возможна охота, увеличена до 40%, кроме того, вводится новый тип охраняемых водно-болотных угодий, на которых охота может проводиться без ограничений.
1962 – Закон о рекреации в заповедниках (Refuge Recreation Act) разрешает проведение рекреационных мероприятий, не наносящих вреда природным ресурсам (в том числе охоты).
1964 – Закрепляется право граждан на пользование заповедными участками не тронутой цивилизацией природы – в пределах, не угрожающих их сохранности для будущих поколений.
1997 – Закон об усовершенствовании системы национальных заповедников закрепляет понятие «рекреационной деятельности, основанной на фауне» («wildlife-dependent recreational uses»), включающее охоту и рыбалку, и предписывает ООПТ оказывать услуги по организации этой деятельности – с тем, чтобы они не причиняли вреда природе.
Как делаются заповедники в США?
- Президент США может, в рамках своих полномочий, исполнительным указом объявить заповедником любой участок земли, находящийся в собственности федерального правительства. Такими указами особо прославился Теодор Рузвельт, организовавший за 8 лет своего президентства 51 ООПТ.
- Такие же полномочия имеются и у Конгресса, которому требуется для этого принять соответствующий билль.
- Некоторые заповедники организованы на участках, находившихся в частной собственности и пожертвованных специально для этой цели государству. Целенаправленную деятельность по приобретению таких земель ведет ряд природоохранных фондов, старейшим из которых является «Лига Айзека Уолтона».
- Федеральное правительство может также приобретать землю под заповедники у частных владельцев. Самой масштабной программой такого рода – и одним из самых успешных природоохранных проектов в истории человечества – является программа защиты водно-болотных угодий, финансируемая из средств, вырученных за продажу «утиной марки» – федеральной лицензии на охоту на водоплавающую дичь.
- Помимо национальных заповедников, Служба рыбы и дичи США ведет охотоустроительную деятельность и на других землях, находящихся в федеральной собственности, в частности в охотничьих заказниках (wildlife management areas), в федеральном лесном фонде (federal forest reserve) и даже на бывших полигонах вооруженных сил. Нередко расположенные по соседству участки земель разных форм охраны природы управляются как единый кластер. Кроме того, Служба может организовать ведение охотничьего хозяйства или заповедник на частных землях, если владелец имеет такое желание.
Русский охотничий журнал, июнь 2016 г.
