Во всем мире с недавних пор быстро развивается многоцелевое вольерное (фермерское) разведение охотничьих животных. Их поголовье на десятках тысяч парков, ранчо и ферм исчисляется миллионами голов.
Только в России ресурсный потенциал отнюдь не передовых фермерских охотничьих хозяйств (а у нас это преимущественно копытные животные), по некоторым данным, оценивается как минимум в сотни тысяч голов. Развитие этого, несомненно, нужного и охотникам, и государству направления у нас, к сожалению, до настоящего времени сдерживается невнятной законодательной базой. Очевидно, полезность и необходимость этого направления ясна далеко не всем, от кого зависит решение вопроса. Отсюда налицо отсутствие государственной воли и поддержки и всяческие препоны и ограничения в регулирующем законодательстве. Да еще в среде самих охотников и охотоведов существуют серьезные разногласия по поводу этичности и вообще допустимости охоты на выращенных в вольерах животных.
Действительно, ведь выпуск «под выстрел» может происходить как в обычных угодьях, где животные немедленно оказываются в состоянии естественной свободы, так и на огороженных участках различной (в том числе большой) площади, где они все-таки ограничены забором. И хотя, по большому счету, – это имитация охоты в том или ином виде, однако спрос на нее есть и в связи с неуклонной трансформацией и оскудением угодий будет только возрастать. И мировая охотничья практика знает тому множество примеров. Например, почти все охотничьи животные в американском штате Техас отстреливаются в вольерах, примерно такая же ситуация в Новой Зеландии, ЮАР, Аргентине, во многих странах Центральной Европы и так далее. Там это уже серьезная индустрия, сравнимая с промышленным сельскохозяйственным производством, где продукцией является не только сырье (мясо, шкуры и прочее), но и сама охота как процесс. Есть, конечно, и специализированные фермы по производству мяса дичи, но не о них сейчас речь.
Некоторые охотничьи организации и клубы напрочь отрицают охоту на огороженных территориях, некоторые (такие как SCI) трофеи, добытые «на закрытой территории», регистрируют, но отдельно, а некоторые (к примеру, Verrips Taxidermy Studio and Wildlife Photography) специализируются только на трофейных охотах на рекордных животных, преимущественно в вольерах.
А как у нас? В Книге трофеев Московского охотничьего клуба «Сафари» в Кодексе этики правильной трофейной охоты, в частности, сказано: является недопустимой « охота на животных… чье естественное передвижение ограничено искусственными преградами, включая различного рода заграждения и заборы, а также охота на трофейных животных, перемещенных с целью проведения охоты». В Книге рекордов российских охотничьих трофеев аналогичная формулировка уже мягче. Там сказано, что охота неприемлема, если «…. естественное передвижение (животных) существенно ограничено искусственными преградами…» и перемещение животных осуществлено исключительно с целью организации коммерческой охоты. Такие изменения продиктованы нашей суровой реальностью. Ибо без дичеразведения, а следовательно, и без охоты на выпущенных животных (в угодьях или даже в вольерах) нам в скором времени, похоже, не обойтись. Но в любом случае, везде и всегда есть требование, что в листе регистрации трофея охотник должен сделать отметку, на какой – огороженной или свободной – территории добыто животное.
В Интернете и в разных охотничьих изданиях сегодня есть множество объявлений с предложениями по организации охоты в вольерах. Причем любой охоты вообще – трофейной или мясной.
Как к этому относиться? Что это, забой или все-таки охота? Попробуем разобраться.
Прежнее определение понятия «охота» (до 2009 года), на мой взгляд, было исчерпывающим и оптимальным. Оно гласило, что охотой является преследование с целью добычи и сама добыча зверей и птиц, находящихся в условиях естественной свободы. Новые законодатели, очевидно, захотели оставить свой след в истории и зачем-то исказили это понятие до неузнаваемости, сделав его труднопроизносимым. Поэтому давайте воспользуемся старой привычной формулировкой. Ключевые слова здесь, на мой взгляд, – «преследование с целью добычи». Именно этот процесс и делает охоту в вольере чем-то похожей на настоящую. А это уже зависит от размера огражденной территории.
На эту тему можно привести много разных примеров. На Алтае в «маралятниках» бывает огорожена только часть огромной территории, примыкающей к какой-то конкретной горе, где на высоте забор обрывается. Олени свободно пасутся внизу, но не переваливают через вершину, таким образом все время оставаясь внутри этого огромного вольера. Примерно такую же систему я видел в некоторых государственных охотхозяйствах в Болгарии, где забор мешал животным передвигаться в сторону автодорог или сельскохозяйственных угодий. И в том и в другом случае такое ограничение передвижения можно признать не существенным. Тем более что охота в таких полувольерах трудна и зачастую не гарантирована.
Но даже если вольер и замкнут полностью, это не всегда обеспечивает успех. В Южной Африке и Намибии есть огороженные территории площадью до 50 тысяч (!) гектаров и более. А есть и совсем небольшие, по 2-3 тысячи гектаров. Понятно, что на большой территории обнаружить и добыть трофей сложнее. Но и на маленькой территории в 3 тысячи гектаров в ЮАР, где мы как-то побывали с товарищем, он за неделю так и не смог добыть огромную антилопу иланда, в то время как я встречал их на той же территории почти каждый день. Это я к тому, что выслеживания и преследования охотничьей добычи ему абсолютно хватило и, несмотря на неудачу, процессом охоты он остался вполне доволен.
Однажды с двумя охотниками я попал в Ивановской области на охоту в вольере на пятнистого оленя «на панты» в июне месяце. Тогда такие охоты еще только появлялись, и нам захотелось посмотреть, что же это такое. Так вот, первый охотник в небольшом, но густо заросшем зеленым лесом вольере, довольно быстро нашел и добыл пантача. В то время как другой, полдня проходив безуспешно, в итоге был вынужден сесть на вышку, где и отстрелял свой трофей. Надеюсь понятно, что в этом случае ни о какой охоте, связанной с преследованием и выслеживанием добычи, речи быть не могло. И больше мы на такие «охоты» не ездили.
Думаю, что вопрос о приемлемости такой охоты каждый должен решать для себя сам. В целом в вольерном разведении и последующем отстреле нет ничего предосудительного. И если кто-то допускает для себя возможность отстрелять трофей «на мясо» на охотничьей ферме – на здоровье. И время на воздухе провели, и с товарищами пообщались, может быть, по рюмке выпили, и свежатинки домой привезли не из магазина. А то, что обделили себя по части эмоций и прочего охотничьего удовольствия, – ну, это уже их дело.
Ведь полный отказ от охоты на выращенных в вольерах животных означал бы конец дичеразведению как полезному и нужному направлению в охотничьем хозяйстве.
Но если речь идет о неких трофейных достижениях или, если хотите, рекордах, позволяющих занять почетные призовые места в системах разных рейтингов, – тут совсем другое дело. И далеко не в каждом вольере, не на всякой огороженной территории можно добыть трофей, который потом будет принят « в зачет» в честном соревновании трофейных охотников. А только там, где возможно честное выслеживание и преследование с целью добычи, то есть охоты.
Русский охотничий журнал, июль 2015 г.
