Не могу сказать, что охотничье законодательство в нашей стране отвратительное и жить с таким совсем нельзя. В общем и целом, жить можно. Да и живём, в общем-то.
Конечно, местами в законах есть то, что в своё время деликатно называли «перегибами», но эти перегибы хорошо компенсируются эмбриональным развитием органов контроля. Один охотинспектор на район, причём с невнятными правами и с необходимостью привлекать к работе полицейских, конечно же, никогда не сможет отследить исполнение даже самых правильных и справедливых законов.
Но и нельзя сказать, что охотничье законодательство у нас такое замечательное, что в нём ничего не надо менять. Увы, оно совсем не такое. Есть масса вещей, которые в законодательстве не учтены. Частично они компенсируются необязательностью соблюдения законов, частично – только усугубляются этим, а частично не дают возможности двигаться декларируемому неистощительному использованию природных ресурсов. Когда шёл сбор предложений по усовершенствованию охотничьего законодательства, я убористым двенадцатым шрифтом пару листов соображений накатал. Причём по прошествии времени понял, что можно было ещё массу вещей добавить.
Сразу оговорюсь, что есть вещи, которые я бы оставил и никак не изменял. Например, сроки весенней охоты. Насколько мне известно, срок в 10 дней был установлен в далёком 1961 году постановлением Совета министров СССР. Позднее, после длительного запрета, он был подтверждён типовыми правилами 1988 года. Мне не кажется, что именно такой срок имеет под собой научное обоснование, но эмпирический опыт оказался удачным. Причём надо всё-таки учитывать, что это 10 дней охоты для охотников. Для перелётных птиц это фактически охота в течение всей весны, так как охота открывается последовательно с потеплением и идёт с волной мигрирующих птиц. Но вот ту же охоту на берлоге бы открыл. С одним условием – при формировании сети реабилитационных центров для медвежат по системе В.С. Пажетнова. Чтобы в случае отстрела самки было понятно, что делать с медвежатами, а не метаться между цирками и зоопарками.
В целом здесь хотелось бы озвучить два блока изменения законодательства, которые, с моей точки зрения, должны быть произведены в первую очередь. Ну или в одну из первых. Очень грубо можно их назвать как поворот к действительному, а не декларируемому рациональному использованию природных ресурсов, и максимальное вовлечение подростков в охотничью среду.
В связи с основной специальностью меня, конечно, больше всего интересуют изменения в законодательстве, связанные с охотой на мигрирующие виды птиц. Сейчас есть практика, с моей точки зрения абсолютно порочная, когда регионы добавляют к федеральному списку охотничьих видов виды, на которые по каким-либо причинам решили открыть охоту. Из наиболее ярких примеров – канадский журавль на Чукотке и лебедь-шипун в Астраханской области. Остальные регионы сложа руки не сидят и тоже добавляют в охотничьи виды различных птиц: соек, галок, ворон, дроздов и т. д. С моей точки зрения, должен быть единый для всей страны список охотничьих видов птиц и зверей. Причём список должен быть повидовой и состоять из популярных охотничьих видов.
К примеру, если мы говорим о куликах, то современный список включает в себя полтора десятка видов. Причём часть видов включена целыми группами, как, например, улиты. Подавляющее большинство охотников не знает виды куликов. А традиционно охотничьими в России являются всего шесть видов. Это любимые легашатниками дупель, обыкновенный и азиатский бекасы, гаршнеп, вальдшнеп и популярный охотничий вид для Дальнего Востока России – средний кроншнеп. Вот эти виды и надо оставить в списке, убрав оттуда все остальные виды куликов. Да, какая-то часть этих видов добывается охотниками. Но добываются они попутно, походя. Традиционных охот на какую-нибудь камнешарку или большого улита просто не существует. В целом, стрельба по этим видам размывает представление об охоте и охотничьих видах и вредит как охоте, так и этим видам. Охота – это традиционное занятие и в нынешних условиях должна очень чётко быть ограничена видами, на которые разрешена охота. Появление в перечне «условно охотничьих» видов в первую очередь отрицательно сказывается на самой идее охоты как исторически традиционного увлечения.
Поэтому список охотничьих видов птиц должен быть максимально чётким, однозначным, с указанием латинских названий и без возможности расширения на региональном уровне.
Последнее время не раз и не два возникали случаи, когда в путёвках не указывалось количество разрешённых к добыче птиц. То есть не определяются ни суточные, ни сезонные лимиты. Добывай сколько хочешь. В результате добывалось значительное количество птиц, причём легально. Таких случаев, безусловно, надо избегать, причём на законодательном уровне.
С другой стороны, современная система получения путёвок на мигрирующие виды птиц, безусловно, устарела. Оплата пошлины, поиск охотоведа, выписка у него путёвки. На всё это уходит огромное количество времени и сил как охотников, так и охотоведов. В этом году мне путёвку выписывали 20 минут, заполняя несколько бумаг. Кому нужна вся эта макулатура? И так-то зачастую охотники выбираются на два выходных дня. А эту путёвку ещё необходимо и сдать! Это, конечно же, какой-то глубочайший анахронизм. Кроме того, США давно разработали систему Duck stamp, которая позволяет эффективно и не отнимая времени ни у охотника, ни у контролирующих органов, получить путёвку на мигрирующие виды. Мне кажется, что, учитывая размеры нашей страны и малочисленность и загруженность охотинспекции, давно пора ввести аналогичную систему. Тем более в век интернета это можно решить с минимальными финансовыми затратами.
Рынок оружия со времен распада СССР претерпел серьёзные изменения. Если в конце 80-х – начале 90-х самым популярным и обычным оружием была двустволка, то сейчас ситуация сильно поменялась. На второе место по популярности среди гладокостволок, судя по результатам опроса «Русского охотничьего журнала», вышли полуавтоматы. Причём это данные в среднем по всему охотничьему сообществу. Более чем уверен, что среди гусятников они давно на первом месте. Как и среди охотников на уток. Полуавтоматы сейчас дёшевы и вполне надёжны. Но полуавтоматы дают возможность компенсировать как охотничьи, так и стрелковые навыки плотностью огня. Собственно, именно этим я объясняю популярность полуавтомата именно среди охотников на водоплавающую дичь. И в подавляющем большинстве стран, в том числе в самой охотничьей – США, ёмкость магазина у гладкоствольных ружей имеет ограничение. Обычно разрешено иметь два патрона в магазине и один в стволе. Учитывая, что у нас до сих пор используется свинцовая дробь, ограничение магазина гладкоствольных ружей при охоте на водоплавающих просто необходимо. Это решение опять же простое и не потребует отказа от изначально пятизарядных полуавтоматов, так как оставшееся место можно спокойно занять ограничителем или фальшпатронами.
Завершить блок проблем, посвящённый бережному отношению к охотничьим ресурсам, хотелось бы проблемой ввоза чужеродных для нашей фауны видов для ведения охотничьего хозяйства. Причём как вольерного типа, так и для акклиматизации в охотугодьях. Есть источники, которым я вполне доверяю, которые утверждают, что в вольерах уже давно ведётся охота. Причём ведётся не только на привычные для нас виды: кабанов, косуль и т. д., – но и на довольно экзотические. В частности, на белохвостых оленей, муфлонов, некоторые называли даже бизонов. Ввозится это всё в страну по непонятным документам или вообще без них. Последствия такой практики могут быть очень серьёзные, начиная от акклиматизации чужеродных видов и вытеснения ими наших аборигенных, как это произошло с американской норкой. Также возможен вариант усиления пресса на ресурс, как это случилось с енотовидной собакой. Она не выжила лису, но теперь они на пару с ней живут на примерно одном и том же ресурсе. В результате страдают в первую очередь наземно гнездящиеся виды, в том числе охотничьи – водоплавающие и боровая дичь. Также вероятен процесс завоза инфекций, которые станут губительными для наших аборигенных видов. Далеко ходить не надо: африканская чума свиней исторически была завезена в Европу с другого континента. И да, завезена она была не в рамках попыток акклиматизации бородавочника или, скажем, кистеухой свиньи, однако результат всем известен.
Поэтому любые попытки завоза диких животных должны проходить по жёсткому регламенту и ответ на запрос в обязательном порядке должен базироваться на мнении государственных научных институтов и природоохранных организаций. Как государственных, так и общественных. И, естественно, охотничьи организации, как заинтересованные стороны, могут тут выступать только в роли зрителей.
Второй блок, который бы мне очень хотелось увидеть в изменённом законодательстве, – это расширение прав молодых охотников. Тому, что молодёжь мало интересуется охотой, есть масса причин, но одна из них – разрешение охоты с оружием только с 18 лет. Сейчас примерно в этом возрасте большинство заканчивает школу и поступает в вузы. Этот переход связан обычно с серьёзными изменениями в образе жизни, появляются новые увлечения, связи, обязанности, которые оттягивают на себя внимание. Обычно в это же время приходится начинать подрабатывать. Ну или работать. В общем, охота здесь по чисто бытовым причинам отходит на второй план.
При этом многие охотники пытаются как-то образовывать недоросль лет с 12. И, в целом, многие инспекторы смотрят сквозь пальцы на два ружья у охотника с подростком. Но, опять же, зачем людей искусственно загонять в вынужденное нарушение закона? Ну хотят пацаны и девчонки с родителями съездить на охоту – пусть едут. Под присмотром родителей. Зачем, с одной стороны, не давать людям нормально отдыхать на природе, а с другой – с детства показывать людям, что нарушение закона – это нормально, потому что он неадекватный? Как по мне, таким образом и формируется массовый охотничий правовой нигилизм.
Поэтому, с моей точки зрения, очень важно понизить возраст ружейной охоты хотя бы до 14 лет. Да, конечно, необходимо при этом ограничить как-то оружие, с которым можно охотиться. Например, только с одностволками и двустволками. Можно ограничить калибр, оставив только 16-й и 20-й. Да, знаю, многие начинали в 14 лет охотиться с 12-м калибром. Но всё же он тяжеловат, увы.
Также, как мне кажется, необходимо по тем же причинам уравнять мелкашку с гладкоствольным оружием. В этом случае у подростков будет возможность осваивать весь спектр охот с гладкоствольным оружием и азы охоты и азы навыков стрельбы из нарезного оружия.
Причём логично разрешить охоту только в сопровождении взрослого охотника. Здесь даже можно не обязывать подростка оформлять оружие на себя, а разрешить взрослым охотникам передавать своё оружие подростку.
Можно сделать и юношескую лицензию на оружие. Которая, например, даёт право ещё и открывать охоту молодым охотникам за неделю до её открытия для взрослых. При этом молодёжь сможет охотиться на ещё не распуганную дичь. Cходные механизмы привлечения молодёжи в охоту существуют в ряде зарубежных стран, и они хорошо работают.
Закончить же публикацию хотелось бы тем же, с чего начинал. А именно с того, что в первую очередь необходимо наладить нормальное функционирование контроля. Вот буквально в конце мая Госдума в первом чтении приняла закон, ужесточающий ответственность за добывание видов, внесённых в Красную книгу Российской Федерации. Да, конечно, такое браконьерство должно серьёзно наказываться. Ну вот, одобрили увеличение срока с трёх до четырёх лет. Отлично. Но сократит ли это количество желающих побраконьерить? Как и огромные штрафы за добычу копытных, способные разорить, в общем-то, человека, получающего среднюю зарплату в регионах? Да, на бумаге они огромные. Но по факту вероятность того, что тебя поймают в лесу, крайне невелика. Особенно если ты местный житель или владелец охотхозяйства и соблюдаешь элементарные меры предосторожности.
Основу-то нашего охотничьего законодательства давно описали всем известной фразой «Строгость законов компенсируется избирательностью и необязательностью их исполнения». Конечно, если прищучат на лосе без бумаг, то мало не покажется. Но какова вероятность того, что это произойдёт? Ну а какого-нибудь пешего ходового охотника в лесу, по-моему, вообще нереально поймать.
В охотничьей среде правовой нигилизм – фактически правило хорошего тона. В подавляющем большинстве случаев мелкие нарушения (превышение лимитов, нарушение способов охоты, охота с путёвкой, но на другие виды, выпивка на охоте и т. д.) скорее в явной или неявной форме одобряются, чем осуждаются. В отличие от, скажем, нарушения правил дорожного движения. Отлично помню 2006 год, когда весенняя охота в массе регионов была запрещена. В нашем – тоже. Но на тяге гремели выстрелы, утром на озере охотились на селезней. На глухарином току тоже стреляли. По моим прикидкам, примерно 60–70% моих знакомых охотников проигнорировали запрет. Контролирующие органы мало что могли противопоставить решению этих охотников.
Всё-таки законы должны быть написаны так, чтобы они выполнялись. Так что, наверное, при изменении законодательства не стоит вводить требования, проконтролировать выполнение которых невозможно. Это не принесёт ничего хорошего природе и охотничьему хозяйству, а авторитет государственных органов, что законотворческих, что исполнительной власти, в очередной раз упадёт в глазах охотников. А их авторитет и так-то, прямо скажем, не очень высок.
Наверное, не стоит усугублять сложившуюся ситуацию?
Русский охотничий журнал, июль 2019 г.
