Несколько лет назад в разговоре на охотничьи темы один мой знакомый, проживающий на севере канадской провинции Онтарио, радостно сообщил, что цены на пушнину в этом году отличные и он получил по 180 канадских долларов за шкурки куницы, а его друг, живущий ещё дальше на север, и того больше (средняя цена продажи на февральском аукционе NAFA (североамериканский меховой аукцион в Торонто, Канада) в феврале 2013 года была $187). Шкурки других животных тоже продавались отлично.
Куница приносит основной доход местным трапперам: её довольно много, и по соотношению вложенного труда и потраченного времени к цене она, наверное, самый прибыльный вид. Куница, обитающая в районе Гудзонова залива (север провинций Онтарио и Квебек), считается лучшей по качеству меха в США и Канаде и приближается к лучшим образцам русского соболя (хотя я не думаю, что куница с Аляски хуже).
Вообще, в меховой индустрии используются четыре вида куньих: один вид соболя (Martes zibellina) и три вида куницы – американская (или канадская) (Martes americana), каменная (Martes foina) и лесная (Martes martes). В европейской части России живёт именно лесная куница, а в Сибири – соболь, их ареалы немного пересекаются. Самый дорогой соболь – это баргузинский, отдельный «кряж», добываемый в Забайкалье (по названию одноимённой реки в Бурятии, впадающей в Байкал). Баргузинский соболь – небольшой по размеру. Вообще, чем темнее мех соболя, тем дороже шкурка. Также чем больше «седины» или серебристых волосков в мехе, тем он дороже.
Куницу и соболя нередко путают, так как, пытаясь продать товар подороже, меховщики иногда называют куницу «канадским соболем». Так и вышеупомянутый аукцион NAFA продаёт куницу под названием «канадско-американский соболь (куница)»: вроде как и сказали покупателю, что это на самом деле мех куницы, но всё-таки вставили «соболь» в название – не придерёшься.
К большому разочарованию всех трапперов, ситуация на рынке мехов в последние несколько лет сильно изменилась в худшую сторону: цены сильно упали, а многие шкурки просто не продаются из-за низкого спроса. Вот несколько примеров цен с канадского аукциона NAFA, прошедшего в июле 2017 г.: ондатра – $4 ($14 в 2013 г.), куница – $80, бобёр – $10–16, енот – $8, койот – $27–110, норка – $11, лиса – $16–21, волк – $116, медведь – $75, бобровая струя – $3–5 за унцию. Следует отметить, что цены на куницу держатся около средних исторических, отлично продаются койоты (особенно так называемые западные: у них более тонкий и пушистый волос, они широко используются на опушку капюшонов пуховых курток, чем и вызван спрос).
Следует отметить, что приведены цены продаж на аукционе, т. е. местные трапперы отправляют шкурки на аукцион, а деньги получают позже по факту продажи, минус, естественно, комиссионные и расходы аукциона (т. е. посредник всегда свой кусок получит). Так, один мой знакомый пару лет назад продал большую шкуру койота через аукцион и получил чек на $8. Я знаю случаи, когда охотники получали чеки и на $0,02. Любой охотник, который хоть раз в жизни обдирал и мездрил шкурки, может себе представить, сколько труда нужно вложить в того же, допустим, бобра, чтобы его поймать и обработать, – и в результате получить за это несколько долларов. Не следует забывать, что для обслуживания путика, естественно, нужен и квадроцикл, и снегоход, а бензин в Канаде небесплатный ($1,10 за литр или 51 рублей за 87-й на осень 2017 г). Из вышеизложенного становится понятно, что добыча пушнины в Канаде – это, как правило, хобби, а основой доход приносит какая-то другая работа. Так, я знаю одного траппера в Квебеке, который работает школьным учителем.
Спад спроса и, соответственно, цен на мех начался в 2014 году, и многие аналитики связывают это с ухудшением экономической ситуации в России (падение курса рубля, западные санкции, падение цен на нефть), экономическим замедлением и перепроизводством меха на фермах в Китае, а также с экономической и политической ситуацией на Украине. (Интересно отметить, что из-за западных санкций один российский производитель лыж не мог закупать мех канадской нерпы, который они используют вместо камусов на своих лыжах. Вот тоже анекдот: в России лошадей и лосей мало? Проще из Канады нерпу закупать?). Дело в том, что именно Россия и Китай скупали львиную долю мехов на мировом рынке. Спрос на меха в западном мире довольно ограничен. В США и Канаде крайне редко можно увидеть меховую шубу или даже шапку на улице, разве что при походе в оперу или что-то в этом духе: в определённых кругах ещё сохранилась традиция покупать и носить меха. Тогда как, что известно всем читателям, в России меховые изделия весьма популярны, а Китай – это вообще необъятный рынок с их населением и бурным экономическим ростом.
Продавцы мехов с замиранием сердца следят за показами высокой моды и за всевозможными знаменитостями. Когда модельеры и прочие законодатели моды обращаются к натуральным мехам, у меховщиков праздник, они радостно потирают руки в ожидании роста продаж. Обычно идеи высокой моды проникают на рынок «готового платья» спустя несколько лет, так что, наблюдая всплеск интереса к мехам со стороны кутюрье, может быть, и можно надеяться на более широкий потребительский спрос.
Вот, например, что писал канадский пушной аукцион NAFA в своём отчёте по продажам лета 2015 года: «Продолжающееся отсутствие России произвело разрушительный эффект на продажи всех наших мехов диких животных. Продажи и цены основных артикулов, таких как енот, зависят от России. Несколько лет назад Китай скупал многие из средних и плоских участков енота, чтобы использовать их как отделку на дамских сапогах. Сегодня эта тенденция моды закончилась, и нам срочно нужно найти новых потребителей. Оба наши рекламных отдела, как WFSC, так и NAFA, инвестируют время и деньги в возвращение мехов диких животных, особенно енота, на подиумы Милана и Парижа. Как только мех будет рассматриваться как предмет моды, Китай и другие страны будут его покупать. Нам просто нужно, чтобы это произошло скоро».
Как мы уже писали ранее, в Канаде для добычи пушных видов необходима специальная лицензия траппера, т. е. обычный охотник ставить капканы не может. Ловить трапперы могут и на частной земле (своей или с разрешения владельца), но более распространена ловля на путиках на общественной земле (так называемой королевской: главой государства в Канаде по-прежнему является королева Великобритании, хотя бы только номинально). Путики все официально зарегистрированы, и у каждого есть ответственный траппер и, обычно, его помощник. Для каждого путика государственными чиновниками установлена норма отлова бобров. Если траппер не сдаст хотя бы 75% этой нормы, то его могут лишить путика.
Как известно, существует два источника меха: мех диких животных и мех животных, выращенных на фермах. Последний не представляет интереса для нас, охотников, но поскольку значительная часть меха на мировом рынке (а он оценивается приблизительно в 30 млрд долларов) производится именно на фермах (особенно норка), то для того чтобы продемонстрировать изменения спроса на мех в последние годы, давайте посмотрим на несколько цифр. Так, по данным Международного мехового фонда (IFF), производство норки в Китае в 2016 году сократилось на 41,2%. Вот что говорит по этому поводу Марк Оат, генеральный директор IFF: «Теперь, когда китайское перепроизводство умерено рыночными силами, IFF ожидает, что недавний рост цен на аукционах (в Европе, Северной Америке и России) будет продолжаться неуклонно в течение следующих 2–3 сезонов, хотя производство остаётся стабильным. Северная Америка (США + Канада) также поставила более 4,3 млн шкур из устойчивых диких источников, включая популярные виды, такие как койот, рысь и куница». По данным IFF, из России в 2016 г. было поставлено более 500 тыс. соболей.
А вот что пишет меховой аукцион в Копегагене, Дания: «Дешёвая рабочая сила, налоговые правила, процветающая экономика и культурная модернизация в Китае позволили выращивать меха и торговать ими всё предыдущее десятилетие. В течение последних двух лет в Китае открылось множество новых торговых центров, продающих мех, последний – в Харбине, городе на российской границе, который открыл три центра только в этом году, добавив 1200 магазинов. Если каждый магазин должен продавать 600 шуб в год и каждая шуба требует 35 шкурок норки, то это примерно 50% от всей датской продукции на аукционе в Копенгагене, который является самым большим по продаже норки. Шкурки норки достигли рекордной средней цены $102, или $3500 за шубу, в сентябре 2014 года. С тех пор они упали до 50 долларов, так как китайцы поняли, что им придётся изо всех сил распродавать свои огромные склады, полные запасов. Также многие российские продавцы забили свои магазины дешёвыми китайскими шубами, которые теперь всё ещё пытаются продать».
PETA (People for the Ethical Treatment of Animals) – главный враг меховой промышленности. Благодаря росту социальных сетей они несут ответственность за массовое проведение пропаганды отказа от «меховой жестокости». Кто-то может сказать, что их упорство открывает глаза людям. PETA использует видеоролики с животными, освежёванными живыми. Такое на самом деле могло происходить на китайских меховых фермах. Однако в ЕС в 2004 году меховой промышленностью был разработан новый режим благосостояния животных WelFur. Он оценивает норковые фермы по таким критериям, как качество вольеров, здоровье и поведение животных.
Около двадцати лет назад пять моделей, в том числе Наоми Кэмпбелл, заявили миру «Я предпочла бы быть голой, чем носить мех» для знаменитой кампании PETA, в то время как спрос на меховые шкуры составлял около 20 миллионов штук! В 2014 году индустрия находилась на заключительной стадии беспрецедентного бума. 2013 год стал рекордным для меховой промышленности: было продано более 80 миллионов шкурок норки.
Натуральный мех был и остаётся непревзойдённым материалом, который люди использовали с незапамятных времён. Никакая синтетика не может сравниться с натуральным мехом. Мех вызывает у людей какие-то первобытные положительные эмоции на подсознательном уровне: попробуйте дать кусочек меха маленькому ребёнку, и увидите, как он будет ему радоваться. Откуда, вы думаете, произошли всякие плюшевые мишки?.. Я надеюсь, что натуральный мех, особенно диких животных, добытых этичными методами, будет оставаться частью нашего мира ещё долго.
Русский охотничий журнал, Ноябрь 2017 г.
