В июньском номере «Русского охотничьего журнала» была опубликована статья Е. Спиридонова «Кое-что о налогах и сборах», содержащая предложения автора по изменениям (в основном – в сторону увеличения) размеров ставок сбора за пользование объектами животного мира, предусмотренных ст. 333.3 Налогового кодекса Российской Федерации (далее также – НК РФ, Кодекс).
Несмотря на общую небрежность написания материала и фактические ошибки в нём, сама по себе поднятая тема довольно актуальна и обладает высоким потенциалом полемичности.
Разбор фактических ошибок, допущенных в статье «Кое-что о налогах и сборах», не является целью данного материала, однако, несколько замечаний, пожалуй, сделать стоит. Во-первых, Налоговый кодекс Российской Федерации был принят не в 2008 году, как утверждает автор. Первая часть этого документа принята в 1998 году, а вторая – в 2000-м. Непосредственно глава, вводящая сборы за пользование объектами животного мира, была введена в 2003 году. Таким образом, если уж рассчитывать увеличение предлагаемых ставок сбора исходя из инфляции, то она будет составлять около 450%, а не 250%, как у автора. Во-вторых, даже для некорректных 250% автор почему-то не смог правильно рассчитать получающиеся цифры. При перерасчёте из роста в процентах в рост «кратный» надо было умножать исходное значение не в 2,5 раза, а в 3,5. Таким образом, если принимать инфляцию за 250%, то с её учётом ставка сбора, например, за дикого северного оленя должна была бы вырасти с 300 рублей не до 750, как в статье, а до 1050 рублей.
Действительно, не повышавшиеся более 20 лет ставки сбора выглядят в современную эпоху довольно необычно, поэтому предлагаю читателю поговорить об этом несколько подробнее. А начать, разумеется, лучше всего с истории вопроса.
Итак, сам состав перечня объектов животного мира, за пользование которыми предусмотрен сбор, можно в некоторой мере назвать рудиментом позднесоветского (или скорее даже «раннепостсоветского») законодательства. Тогда все охотничьи животные делились на «нелицензионных» (для охоты на которых была нужна только путёвка) и «лицензионных» (для добычи которых требовалась именная разовая лицензия). В последних традиционно находились все копытные, медведи, а также некоторые особо ценные пушные звери. Однако конкретный состав «лицензионных» видов не был статичным и периодически изменялся решениями уполномоченных органов.
К моменту принятия интересующей нас статьи НК РФ «лицензионный список» (утверждённый на тот момент приказом Госкомэкологии РФ) содержал вообще практически всех охотничьих животных. Однако в итоге в Кодекс попало далеко не каждое из них: для многих массовых (или «утративших свою ценность») представителей пушной и пернатой дичи взимание сбора не было предусмотрено. Впрочем, по какому принципу в НК РФ всё-таки оказались некоторые виды (вроде погонышей, камышницы и пастушка), до сих пор остаётся для многих загадкой. Кстати, что интересно, именно состав списка, содержащегося в НК РФ, через несколько лет станет причиной, по которой перечень «лицензионных» видов (на тот момент утверждённый уже приказом Министерства сельского хозяйства РФ) будет по решению Верховного Суда РФ сокращён и приведён в соответствие с Кодексом. Но это уже совсем другая история, едва ли интересная читателям, а пока вернёмся к истории нашей.
Вскоре принятие федерального закона «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов...» ознаменовало наступление новой эры в отечественном охотничьем законодательстве. Деление на «лицензионные» и «нелицензионные» виды ушло в прошлое, фактически сменившись делением на «лимитируемые» и «нелимитируемые». В состав «лимитируемых» многие виды пушных зверей и птиц, бывшие ранее «лицензионными», не попали. Однако в Кодексе и перечень видов, и размеры ставок сбора остались прежними. Логично, что спустя какое-то время начали появляться идеи о необходимости актуализации этого вопроса. Например, ещё в 2014 году по инициативе Законодательного собрания Владимирской области в Государственной думе Российской Федерации рассматривался законопроект, предполагающий увеличение ставок существующих сборов и введение новых сборов на группы видов. Тогда идея была оставлена без поддержки. Вероятно, если хорошо поискать, то можно найти и более ранние следы законотворческой активности вокруг интересующей нас темы.
Несколько более актуальный законопроект, предполагающий введение сборов за группы видов, был обнародован Министерством природных ресурсов и экологии РФ в 2017 году. А спустя несколько лет дело дошло до обсуждений в Государственной думе чуть отличающегося, но аналогичного по замыслу проекта, который даже был принят в первом чтении. Его текст не предусматривал увеличения существующих ставок сбора, однако предполагал введение 2 новых «категорий» сборов, которые необходимо уплачивать раз в год в случае охоты на группы видов (птицы, пушные звери).
К безусловно положительным сторонам проекта можно отнести попытку устранить некоторые технические и логические проблемы существующей системы сборов (разночтение в наименованиях некоторых видов между «Законом об охоте...» и НК РФ; наличие в Кодексе видов животных, не являющихся охотничьими ресурсами согласно действующему законодательству; наличие слабо обоснованных сборов за некоторые малопопулярные и официально практически не добываемые охотничьи ресурсы). Однако по некоторым причинам (большинство из которых, судя по всему, носит финансово-технический характер) до настоящего времени статус проекта не изменился. Хотя со счетов он вроде бы не был окончательно списан и продолжал обсуждаться, например, на заседаниях межфракционной рабочей группы Госдумы РФ по совершенствованию правового регулирования в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов.
Возвращаясь к статье Е. Спиридонова и в целом с пониманием относясь к декларируемым целям предлагаемых изменений в НК РФ – увеличению поступлений в бюджет РФ (в идеале бы – «окрашенных» и идущих на финансирование «охотничье-природоохранной отрасли»), тем не менее хотелось бы сделать ряд замечаний по её содержанию.
Во-первых, как показывает практика, в большинстве случаев «поголовные сборы» на добычу массовых видов птиц и пушных зверей в полной мере своего назначения не оправдывают. Объективные возможности надзора таковы, что нередко охотник так и ходит невозбранно весь сезон с разрешением на «2 куницы» или «1 бобра», добывая по факту совсем другое количество животных. А помимо негативных последствий фискального и «общественно-правового» характера, от таких действий есть ещё вред научно-практический. Он заключается, например, в том, что цифры реальной добычи так и остаются неизвестны. В этом смысле упомянутый законопроект, предполагающий сбор за группу видов (без непосредственного ограничения по количеству особей конкретного животного), кажется более целесообразным. Правда, аналогичный негативный эффект могут вызывать и неадекватные нормы добычи, иногда устанавливаемые для массовых и откровенно недопромышляемых животных в некоторых регионах. Но это уже тема отдельного разговора.
Нельзя согласиться также с предлагаемыми в некоторых случаях несоразмерно большими размерами ставок, которые сами по себе могут стать отличной мотивацией вообще никаких разрешений не брать. Как минимум на тех территориях, где эффективно проконтролировать соблюдение охотничьего законодательства очень затруднительно даже чисто в силу географических причин. Например, предлагаемое автором увеличение сбора за 1 особь глухаря до 5000 рублей (для общедоступных угодий) объективно в некоторых краях может привести только к тому, что его вообще никто оплачивать не будет (кроме, может быть, считаных десятков «охотничьих туристов»).
Не выглядят убедительными предлагаемые отсылки к той части ст. 333.3 НК РФ, которая определяет ставки сборов за пользование водными биологическими ресурсами. Сфера эта, хотя по природопользовательской сущности и близка к охоте, но имеет ряд существенных юридических и организационных отличий, делающих некоторые прямые сопоставления бессмысленными.
Подводя итоги, хочется сказать следующее. Хотя в некоторых случаях предлагаемое повышение ставок внешне выглядит логично, вопрос сам по себе требует тщательного и взвешенного подхода. А то как бы не получилось, что единственным ощутимым результатом подобных действий, на радость псевдо-«зелёным» противникам охоты, станет лишь ещё большее увеличение «финансовой дистанции» между охотником и законной добычей, и без того заметно выросшей в последнее время.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, октябрь 2025
