Вот уже не один десяток лет на всех уровнях, от международно- межправительственного до кухонно-посиделочного, обсуждается проблема глобального потепления, или, как сейчас стали немного осторожнее говорить, изменения климата.
Кто-то говорит, что не верит в потепление, а кто-то с ним, неверующим, яростно спорит. Если подходить к вопросу серьёзно, то всякие разговоры на тему «верю – не верю» следует оставить кухонным болтунам. Тут вопрос не веры, но научного знания. А наука говорит о том, что климат меняется и средняя температура по планете растёт. Это объективная реальность, фиксируемая приборами.
Нужно признать, что сегодня нет единого мнения среди учёных и экспертов относительно причин глобального потепления. Существует две точки зрения на процесс изменения климата. Согласно первой, речь идёт о естественных циклических колебаниях климата. Другая точка зрения связывает глобальное потепление с увеличением содержания парниковых газов, выбрасываемых в атмосферу в результате деятельности человека. К таким газам относят в первую очередь углекислый газ и метан.
На это специалисты, скептически воспринимающие гипотезу об исключительно антропогенной природе нынешнего глобального повышения температуры, отвечают, что в ходе извержения один вулкан средней мощности выбрасывает в атмосферу объёмы углекислого газа, в разы превышающие объёмы его годовой антропогенной эмиссии. А ещё они не без ехидства указывают, что климат на Земле менялся всегда, ледниковые периоды сменялись тёплыми межледниковьями, и резкие изменения климата в сторону его значительного потепления случались и раньше.
Например, во времена т. н. Атлантического климатического оптимума, случившегося вскоре после окончания последнего ледникового периода и продолжавшегося со времени 10–9 тысяч лет назад до 7–6 тысяч лет назад. В течение этого времени средняя температура была выше современной на 2–2,5 С, а в Сибири превышение температур над современными достигало 9 С зимой и 6 °C летом. В Евразии смещение границы «лес – тундра» к северу достигло в разных районах величины от 200 до 400 км.
На Русской равнине развились широколиственные леса, покрывшие места, ныне занимаемые таёжными лесными сообществами, – юг Карелии и Архангельской области. На территории современной Беларуси господствовали широколиственные леса из дуба, граба, липы, вяза. На Среднерусской возвышенности, в Башкирии и на Урале росли липовые, дубовые и вязовые леса. Примерно такая же климатическая ситуация реконструирована и для Аляски. Людей же на планете в те времена было не больше, чем в современной Москве, а вся их деятельность по эмиссии парниковых газов сводилась к разведению костров.
Всего же за время, прошедшее с окончания последнего ледникового периода, по Северному полушарию Земли прокатилось 9 разных по силе волн похолоданий-потеплений климата с периодичностью в среднем в 1850 лет. При этом специалисты употребляют слово «волна» не ради красного словца. Накат волны – похолодание, сопровождаемое ростом ледников и вызывающее смещение природно-климатических зон к югу на 150–300 км, происходит быстро, всего за 300–350 лет, а её откат – потепление – в пять раз медленнее, около полутора тысяч лет.
Тёплые периоды, перемежаемые похолоданиями, случались несколько раз и в уже вполне историческое время. лияние этих изменений глобальной температуры на человечество нашло своё отражение в археологических артефактах и зафиксировано в документах прошлых эпох. Не вдаваясь в подробности, упомяну лишь три исторически близких к нам и значимых периода. Первый охватывает время с 250 года до н. э. до примерно 400 года н. э. Мягкий климат способствовал образованию и подъёму крупных империй, экономическая и политическая мощь которых основывалась на сельском хозяйстве. Именно на этот период приходится расцвет Римской империи.
Второй известен как средневековый климатический оптимум VIII—XIII вв. период сравнительно тёплой и ровной погоды, мягких зим и отсутствия сильных засух, со среднегодовыми температурами, более чем на 1,5°C превышающими современные (в Гренландии и на севере Сибири до 2-3°C). В это время на побережье Северного моря, в устье Рейна и в Англии процветало виноградарство. Викинги основывали свои поселения на южном берегу огромного острова, который они назвали Зелёной землёй – Гренландией, потому что никаких ледников там и на горизонте не видать было. На востоке Европы, на Русской равнине в это время произошло стремительное расселение земледельческого славянского населения из Приднепровских лесостепей на север и северо-восток, и освоение ими территорий будущих Новгородского и Псковского княжеств, колонизация земель Северо-Восточной Руси и Поморья.
А после, с XIV и по начало XIX вв., на природу и на людей обрушилась холодная климатическая волна, которую принято называть Малым ледниковым периодом, – время самых низких среднегодовых температур за последние две тысячи лет.. В Европе из-за ухудшения климата случился страшный кризис сельского хозяйства, массовый голод первой половины XIV века, эпидемии, череда бесконечных войн и восстаний. Виноградники вымерзли не только в Англии и в германских землях, но даже и в северной Италии.
Поселения викингов в Гренландии вымерли. В России в это время сменяли друг друга периоды дождливых и холодных неурожайных лет. В начале XV века случился страшный голод, а в конце XVI – начале XVII вв. произошла самая настоящая экологическая катастрофа, когда в Центральной России летом выпадал снег, и реки покрывались льдом в конце августа. Только в Москве и ближайших сёлах от голода умерло до полумиллиона человек. Закончилось всё это страшным кризисом государства – Смутным временем.
А с начала XIX в. начался откат, и с 1830-х годов стало невозможным размещать лондонскую ярмарку на льду Темзы. К началу XX века уже заметно потеплело, стало немного суше, начал уменьшаться сток рек и падать уровень внутренних водоёмов. За прошедшее столетие Каспий потерял более 3 м, Иссык-Куль – 2 м, Большое Солёное озеро в Америке – 3,5 м, Мёртвое море – 4,5 м. Исчезает Аральское море, обнажая на дне развалины каменных зданий, построенных в прошлую тёплую эпоху.
В зоне лесов озёра превращаются в моховые болота. То дело дымят торфяники. Этот откат нахлынувшей «холодной волны» Малого ледникового периода будет продолжаться ещё очень долго, всё только начавшееся III тысячелетие. Природно-климатические границы поехали на север. Сначала не заметно, а потом – всё быстрее и быстрее. И сегодня мы являемся свидетелями этого ускоряющегося процесса. Соответственно начинают сдвигаться и границы ареалов произрастания различных деревьев, кустарников и трав. Одни типы лесов начинают сменять другие. Леса уходят всё дальше на север, замещая собою тундру. Этот процесс происходит не только с юга на север, но и снизу вверх. В горах верхняя граница лесов за последнее столетие заметно ушла в горы, с которых в панике отступают ледники, обнажая развалины поселений и старинные дороги раннего средневековья. А в Гренландии из-подо льда вытаивают остатки поселений викингов XI-XII вв.
Как это влияет на растительный и животный мир и чего ждать нам – охотникам? В ближайшем будущем и животный мир, и нас, охотников, ждут большие перемены, потому что животные в гораздо большей степени, чем люди, оказываются подвержены воздействию изменения температуры среды обитания. Собственно говоря, всё уже происходит. Прежде всего, как я уже сказал, на север и вверх в горы поползёт северная (верхняя) граница хвойных лесов, а их, в свою очередь, с юга будут поджимать распространяющиеся на север листопадные и смешанные леса.
Пойдёт ли на север граница степи, пока не ясно. Всё будет зависеть от распределения влажности. Скорее всего, в одних местах будет нарастать сухость – начнётся процесс аридизации, а кое-где и опустынивания, тогда как в других вследствие активизации переноса сформировавшихся над потеплевшим океаном влажных воздушных масс количество осадков увеличится. Но изменение температурного фона повлияет на природные сообщества не только напрямую. Процесс повлияет и на границы распространения болезней, паразитов, вредителей, которые в более теплом и более сухом климате будут чувствовать себя вольготнее.
Уже в XIX веке в Сибири большие массивы лесов стали поражаться невесть откуда взявшимся и ранее не виданными вредителями, в XX веке ситуация ухудшилась: поражения хвойников различными вредителями стали случаться чаще и площади поражения стали расширяться. Сейчас средняя полоса Европы переживает сейчас процесс естественного вымирания влаголюбивых хвойных лесов. Например, в ФРГ болезнями тяжело поражены почти все взрослые ели и пихты, составляющие половину лесных массивов страны. У нас же всего несколько лет назад прокатилась мощная волна поражения еловых лесов короедом-типографом, и это только начало.
Скорость трансформации существующих лесных экосистем будет разной на разных территориях и будет зависеть от суммарного воздействия многих факторов, не только климатического. Предполагается, что в России изменения затронут до 70% площадей сосняков и 50% – ельников. Смешанные леса и дубравы изменятся примерно на 20% их современной территории, а меньше всего трансформация затронет современные лиственничники Сибири, которые будут только увеличивать свою площадь, занимая современные полярные и горные тундры. Эти прогнозы построены на уже выявленных изменениях границ природных зон в различных регионах России. Например, в бассейне р. Хатанги за последние 45 лет произошло значительное увеличение сомкнутости лиственничников и отмечено их активное продвижение в тундру.
Так, что же ждёт нашу природу, наших охотничьих животных, в конце концов – нашу охоту? Строить прогнозы – дело весьма неблагодарное, но честные исследователи, укротив фантазию, прибегают к методу палеоклиматических аналогов. Т. е. по мере возможности реконструируют ситуации прошлых периодов повышения глобальных температур. Им в этом помогают анализ газового состава воздуха в микропузырьках, замороженных в ледниках, а видовой состав растительных сообществ позволяет реконструировать анализ пыльцы, захороненной в отложениях озёр и болот. Растительные сообщества – это чёткий биоиндикатор климатической ситуации.
Модели, построенные по этому принципу и дополненные историческими сведениями и результатами археологических изысканий, пророчат нам в относительно скором будущем – примерно в начале второй половины этого столетия – значительные изменения привычной для нас природы. Случится выход хвойных бореальных лесов на побережье Северного Ледовитого океана, во всяком случае в европейской части страны, а в Центральной России и на юге нестепной Сибири таёжные леса сменятся листопадными и смешанными.
Биологическая продуктивность таких лесов значительно выше, чем у лесов таёжного типа. И фауна этих лесов богаче и по видовому составу, и по численности. Такая смена лесов должна положительно сказаться на таких охотничьих животных, как благородный и пятнистый олени, косули, кабаны. Ареал лося тоже расширится за счёт нынешних тундр, и этот процесс уже вполне нагляден на Северах, например на Чукотке и в Магаданской области. А вот северному оленю придётся несладко, особенно его тундровой форме. Понятно, что эти прогнозы весьма умозрительны. В них рассматривается воздействие только климатического фактора и оставлены без внимания иные очень значимые факторы, прежде всего антропогенный, оказывающий мощное, разноплановое и разнонаправленное воздействие на популяции диких животных и на среду их обитания.
С дикого северного оленя, пожалуй, и начну свой выборочный и весьма поверхностный обзор возможных последствий изменений климата для некоторых животных. Для северного оленя, этого реликта мамонтового фаунистического комплекса, изменение климата следует считать наиболее значимым абиотическим фактором, влияющим на благополучие вида. Помимо воздействия на физиологические процессы, происходящие в организме животного, этот фактор влечёт за собой трансформацию тундровых и лесотундровых сообществ, как растительных, так и животных, и микробиологических.
Прямое воздействие температур на организм оленя ведёт к нарушению теплового баланса. Как известно, благоприятными для существования животных являются зоны ареала, в которых поддержание теплового баланса происходит за счёт физиологических процессов, происходящих в организме. Такие зоны ареала называются термонейтральными. Если к борьбе против холода организм северного оленя хорошо подготовлен, то перед перегревом это животное практически беззащитно. Олени не умеют потеть, поэтому с перегревом они могут бороться только за счёт снижения выработки тепла организмом.
Они снижают активность, в первую очередь кормовую, пасутся только ночью или вообще прекращают – животные жмутся на остатках снежников, уменьшают затраты на продуктивный обмен, из-за чего снижаются темпы и накопления жировых запасов. Энергетический дисбаланс приводит к снижению защитных и репродуктивных показателей животных, вследствие чего олени длительное время в таких условиях существовать не могут. При увеличении летней температуры воздуха в Российской Арктике на 2 С, а такой рост температуры считается более чем вероятным, обширный и благоприятный для оленей район от междуречья Анабара – Попигай до Лены по биоклиматическим показателям превратится в область, непригодную для выживания северных оленей.
Существуют и косвенные климатические воздействия на северных оленей – это изменение массы и структуры кормов, плотности популяций кровососущих насекомых, развитие инфекционных заболеваний и т. п. Потепление климата инициирует долгосрочные процессы смены растительных сообществ, которые меняют качественное состояние оленьих пастбищ. Рост температур негативно сказывается на пожарной уязвимости лишайниковых сообществ тундры и лесотундры – основных пастбищ северных оленей, которые после выгорания восстанавливаются десятилетиями.
В настоящее время уже отмечается рост частоты зимних оттепелей и мокрых зимних осадков, вызывающих образование гололедицы и сильных настов, затрудняющих тебенёвку настолько, что добываемые из-под наста корма не компенсируют энергетических затрат на их добычу. Для некоторых группировок дикого северного оленя, например на арктических островах, эти погодные явления ведут к их полному исчезновению.
Прогнозирование экологических последствий климатических изменений по методу палеоклиматических аналогов показывает, что в 2050–2070-е годы при предполагаемом повышении средней глобальной температуры на 1,7–1,8°С, несмотря на повсеместное увеличение осадков, значительно возрастёт испаряемость, и поверхностное увлажнение в зоне тундры сократится. Из-за этого следует ожидать широкого распространения кустарничковых тундр за счёт сокращения площади типичных моховых (ягельных). Будет заметно продвижение древесных пород к северу по долинам рек, а возможно, и их выход на плакоры.
Изменение климата, отступление вечной мерзлоты уже влекут за собой вспышки болезней, возбудители которых оттаивают из древних почв. Потепление способствует продвижению на север границ ареалов многих видов насекомых, клещей, моллюсков, служащих переносчиками многих опасных для северных оленей трансмиссивных заболеваний и глистных инвазий. Отмечаемое более раннее вскрытие рек на миграционных путях тундровых северных оленей отрицательно сказывается на выживаемости телят во время миграций.
Однако помимо негативных последствий потепление климата может способствовать расширению оленьего ареала на арктические острова за счёт образования или повышения продуктивности уже существующих там пастбищ. Известно, что во время Атлантического климатического оптимума северный олень населял острова архипелага Земля Франца-Иосифа, где впоследствии вымер в результате похолодания и развития ледникового покрова.
В целом же от потепления ничего хорошего северному оленю ждать не приходится. Конечно, вид сам по себе не вымрет. Пережил же северный олень тепло Атлантического климатического оптимума, когда исчезла большая часть тундр, когда на всём Кольском полуострове вплоть до побережья Баренцева моря шумели хвойные и смешанные леса. Выживет на территориях, которые останутся пригодными для его существования. Выживет… если люди не добьют.
Лось, в отличие от остальных оленей (кроме северного), – житель мест с прохладным или весьма умеренным климатом. Поэтому рост среднегодовых температур сказывается на популяциях сохатого очень неоднозначно. С одной стороны, более раннее таяние снега весной должно повышать процент выживаемости телят, увеличение продолжительности безморозного периода продлевает вегетационный период, т. е. способствует значимому росту продуктивности кормовых угодий, что улучшает условия для нагула и лактацию самок. Скорее всего, именно эту стадию реакции популяции лося на изменение климата мы наблюдаем в настоящее время, когда, несмотря на интенсивную браконьерскую добычу в среднем четырёх лосей на одно разрешение, продолжается рост численности зверя. Правда, этому немало способствует и взрывной рост площади кормовых угодий за счёт брошенных сельхозугодий, зарастающих главным лосиным кормом: осиной, ивой, молодыми сосенками.
Дальнейший рост среднегодовых температур, по прогнозам, скажется на лосях двояко. С одной стороны, за счёт продвижения лесов на север, в первую очередь – вдоль рек, а это будут кормные для лося и обеспечивающие ему хорошую защищённость пойменные леса, существенно расширится ареал вида. С другой стороны, южная граница термонейтральной зоны ареала лося тоже «поедет» на север. В южной части занимаемых территорий и в Евразии, и в Северной Америке лоси уже, по заключению специалистов, существуют в условиях температурного стресса, что делает их гораздо более уязвимыми перед инфекциями и паразитами, активно заселяющимися в границы лосиного ареала с юга. К тому же повышение среднегодовых температур приводит к увеличению присутствия возбудителей болезней в хозяевах и переносчиках, а также увеличивает срок жизни уже заражённых зверей, что немало способствует дальнейшему распространению заразы.
Очень интересные заключения о влиянии изменений глобальной температуры на соболя были недавно сделаны специалистом-зоологом и охотоведом из Новосибирска. Палеоклиматический анализ, проведённый для территорий, занятых ареалом соболя и наложенный на ретроспективный анализ состояния популяции соболя, объёмов его добычи и паразитологической ситуации, привёл к довольно неожиданным выводам относительно масштабных колебаний численности зверька на протяжении последних веков . По заключению исследователя, основной причиной резкого падения численности и фрагментации популяции соболя в XVII–XVIII веках стал пик похолодания Малого ледникового периода, пришедшийся в Сибири именно на это время.
Из-за низких зимних температур, опускавшихся ниже –45 С, вплоть до –60 С, соболь вынужден был охотиться исключительно в пустотах под снегом. И количество, и разнообразие пищи снизилось. При этом его основной добычей становились мышевидные грызуны – серая и красно-серая полёвки, являющиеся резервуарными хозяевами нематоды-филярии, паразитирующей в лёгких в виде капсул размером 3–7 мм. В бронхах развивается воспалительный процесс, в результате которого очагово увеличиваются лёгкие, участки лёгочной ткани заменяются плотной соединительной тканью.
На фоне этого заболевания обострялись и другие болезни, вызванные ещё 18 видами гельминтов. Болезнь оказывает пагубное влияние на популяцию соболя, в первую очередь на самок. Продолжительность плодовитого периода жизни заражённых самок составляет всего три года – до пятилетнего возраста, в то время как у здоровых – до одиннадцатилетнего. Значительно увеличивается число холостых самок, значимо снижается прирост поголовья.
Падение численности соболя и, следовательно, добычи, произошло за очень короткий срок, вместившийся в 50 лет (1650–1700 годы). Судя по «ревизским скаскам», максимальная заготовка соболей – 145,4 тысяч в среднем за один сезон, пришлась на десятилетие 1641–1650 годов, то есть на период начала пика похолодания Малого ледникового периода. За каких-то сорок – пятьдесят лет среднегодовая температура на планете понизилась приблизительно на 0,4 С, а в Сибири – на 0,9–1 С. В 1700 году было добыто менее пятидесяти тысяч соболей, что в 4 раза меньше добычи первой половины века.
По окончании Малого ледникового периода, с потеплением, началось и медленное увеличение численности соболя, в первую очередь – в основных очагах южных территорий Сибири. Объяснение этому – снижение уровня воздействия инвазии филяроидоза на популяцию соболя в связи с потеплением климата. На протяжении всего XX века одновременно с потеплением происходил быстрый рост численности соболя в Сибири, где рост среднегодовых температур происходит быстрее, чем в среднем по планете.
На сегодняшний день численность соболя близка к пределу ёмкости угодий, а возможно, и достигла её. Ареал вида в настоящее время достиг исторических границ бассейна от Печоры до Тихого океана. На юге он появился в светлохвойных лесах, произрастающих узкой лентой вдоль Оби, и в местах, ранее не характерных для его обитания. В 2013 году объём продаж шкурок соболя на международном аукционе достиг показателя 700 тысяч. С учётом внутреннего потребления, прямых поставок, контрабанды можно с высокой степенью достоверности говорить о том, что добыча соболя достигла миллионного рубежа, а возможно, и перешагнула его. При этом никакого снижения численности зверька не наблюдается ни в одной из частей его ареала. Скорее всего, этот факт можно объяснить тем, что современная климатическая ситуация близка к идеальной для соболя.
Что будет дальше – вопрос. Уж сейчас на самых южных границах ареала соболь не заходит за определённую черту, хотя южнее этой черты существуют вполне приемлемые для его обитания лесопокрытые территории. Специалисты-соболятники объясняют это тем, что соболь «наткнулся» на южную границу своей термонейтральной зоны и за ней ему некомфортно. Рост среднегодовых температур, без сомнения, повлечёт за собой смещение границ температурного комфорта к северу. И рост или сжимание ареала соболя будут зависеть от того, сколько присоединится земель с севера и какую площадь потепление «съест» на юге, а также какую долю от общей площади ареала будут занимать оптимальные для жизни зверька биотопы.
В течение последнего полувека, когда рост глобальных температур стал заметен не только по приборам, мы, зоологи, наблюдаем устойчивый рост популяций и расширение зон обитания целого ряда крупных и средних хищников. Очень показателен рост численности бурого медведя. За первое 20-летие этого века учтённое количество топтыгиных в России увеличилось почти в 2,3 раза, со 126 до 289 тысяч особей. Во многих местах большое количество медведей уже становится проблемой и для населения, и для диких животных. Достоверно природа механизма столь бодрого роста численности не ясна. Но без потепления тут явно не обошлось.
Во-первых, с потеплением климата растёт продуктивность растительных сообществ, а медведь немалую долю жира нагуливает на растительных кормах, и эти корма отнюдь не только ягоды, но и корневища, и просто зелёные части растений. К тому же удлинение безморозного и бесснежного периода позволяет дольше нагуливать запас и позже залегать в спячку.
Во-вторых, более ранний сход снега способствует высокой выживаемости рано вставших из берлоги медведей. Ведь, как известно, основной запас нагулянного жира косолапый тратит не во время зимней спячки, а по весне, когда, встав из берлоги, он бродит по снегу, тратя много сил на передвижение, а жрать-то ему особо ещё и нечего. Более комфортные условия нагула и зимовки сказались и на репродуктивных возможностях медвежьей популяции. Полвека назад обычно при медведице был один прибылой медвежонок, реже – два, и совсем редко – тройня.
Теперь почти все мамаши ходят как минимум с двойнями, тройни – не редкость, а встречаются и с четвёркой малышей. Один прибылой медвежонок встречается, как правило, у совсем молодых, впервые рожавших самок. Дальше, думаю, положение только усугубится, вслед за лесами медведь пойдёт всё дальше в тундру, где он и так вполне себе осваивается. С юга его, похоже, тоже не сильно поджимает. В лесостепи и даже в степи в пойменных балочных и байрачных лесах он себя вполне нормально чувствует. Было бы на чём жир на зиму нагулять да где спать завалиться.
Очень интересно сказалось изменение климата на таком ранее совсем не характерном для большинства территорий России звере, как шакал. Северная граница постоянного ареала до 1950-х годов не поднималась на север далее Новороссийска. Поэтому шакал считался периферийным для России видом. Практического интереса зверь не представлял. Мех никчёмный, вреда от него тоже не сильно много. Притом шакал охотно селится вблизи жилья, заходит в населённые пункты, где роются в мусорных баках. Шакал – зверь с высокой экологической пластичностью, легко приспосабливается к разным условиям и активно занимает новые территории, как только изменяющаяся среда делает это возможным.
С начала 1960-х годов ареал шакала вдруг пришёл в движение и начал расширяться. Шакалы сначала достигли Анапы, а затем заселили всё Предкавказье. К 1980-м шакалы освоили дельту Кубани, а в 2002 году достигли Ростова. И к 2015 году численность шакалов в Ростовской области достигла критических отметок. В начале 2000-х годов звери проникли через перешеек в Крым, а в 2003-м были отмечены на Донбассе. Нынче шакал стал обычен в Донецкой, Одесской, Николаевской и Херсонской областях. И основной причиной его активного расселения является потепление и смягчение климата.
Причём потепление стимулирует расселение шакала в том числе и через создание благоприятных условий для популяций его кормовых объектов – устойчивых очаговых популяций акклиматизированных дикого кролика, енота-полоскуна, a также нутрии, которая с начала XXI века активно заселяет Присивашье. Численность шакала в России за десятилетие с 2010 по 2020 гг. выросла с 3,2 тысяч особей до 26 тысяч особей. В Западной Европе – аналогичная картина. С Балкан шакал проник в Румынию, оттуда в Карпаты и дальше на север. Сейчас шакал регулярно регистрируется в Австрии, Италии, Венгрии, Польше, размножающиеся пары зафиксированы в Чехии.
Сведения о встрече с шакалами поступают из Эстонии и Беларуси. В Беларуси видовая принадлежность одного из этих зверей, сбитого автомобилем, была подтверждена ДНК-тестом. Теперь шакал официально внесён в перечень видов млекопитающих этой страны. В 2015 году в Московской, Ярославской и Тверской областях были добыты звери, по внешним признакам определённые как шакалы. Видовая принадлежность особи, добытой в Ярославской области, подтверждена анализом ДНК. И это – первые ласточки. Если так пойдёт и дальше, то надо будет ждать появления шакалов в наших перелесках, полях и на помойках. Там шакал встретится с бродячими собаками и с большой долей вероятности образует гибридные формы, которые станут большой проблемой и для людей, и для животного мира.
Благодаря потеплению рыжая лисица двинулась на север, осваивая новые территории и выдавливая оттуда прежнего хозяина – песца. Это отмеченный полевыми исследователями факт. Как сложится новый лисий ареал, сказать сложно. С одной стороны, зверь в значительной степени зависит от наличия и доступности основных зимних кормов – от численности мышевидных грызунов и от глубины и состояния снежного покрова, из-под которого этих грызунов надо мышковать. При большой глубине снега и при наличии настов делать это трудно, а порою – невозможно. С другой стороны, лисица – один из легко и активно синантропизирующихся диких видов, т. е. переходящих на жизнь в антропогенном ландшафте и частичное жизнеобеспечение за счёт человека. Есть ещё и третья немаловажная составляющая: лисица, как и остальные псовые, весьма подвержена различным заболеваниям. А эпизоотическая картина, которая в условиях потепления климата складывается как для собак, так и для диких собачьих родственников, – не радужная.
Наиболее опасным для них является ухудшение ситуации с пироплазмозом. Где-то полвека назад в справочнике по болезням собак можно было прочесть, что пироплазмоз – протозойное трансмиссивное заболевание, переносимое иксодовыми клещами и характерное для южных регионов страны. Теперь же случаи заболевания пироплазмозом стали обычными и для Карелии, и для Архангельской области. И связано это с тем, что благодаря потеплению ареалы клещей, являющихся видоспецифичными переносчиками возбудителя пироплазмоза, расширяются на север. Дальше будет хуже.
В заключение, чтобы перебить общий негативный настрой статьи, расскажу о совсем не охотничьем животном – болотной черепахе. Лет сорок пять назад, когда проходили курс зоологии позвоночных, мы узнали, что в европейской части России северная граница распространения этого вида проходит на широте Тулы. А вот года три назад пошёл я на даче гулять с собакой, дошёл до пруда. Собака бегает, по воде шлёпает. Я присел на бережок – хорошо, солнышко светит, вода блестит. Солнышко за облако спряталось, и стало видно, что там на воде. А что на воде? А вон, коряга из воды торчит. А на коряге ещё что-то непонятное. Гляжу в бинокль – батюшки! Болотная черепаха! На севере Подмосковья! Думал, что случайная встреча, мол. Выпустил кто-нибудь. Ан нет. Потом не раз встречал черепах и в других прудах-озёрах, а одну поймал прямо у себя на дачном участке, через который черепаха куда-то деловито мигрировала.
Так что, господа охотники, выпала нам доля жить в эпоху перемен, в том числе и климатических. И чем дальше – тем будет «чудесатее». Мужайтесь и по возможности адаптируйтесь.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, февраль 2023
