Предлагаемый читателю материал некоторые из наших читателей могут назвать антиохотничьим. Тем не менее редакция поставила его в номер по ряду причин, первая и главная из которых – в нем подробно освещаются детали биологии пролетных гусей, в частности те подробности, которые ускользают от нас за стволами ружей.
А ведь сколько ни дискутируй о «правильности» того или иного охотника, никак не уйдешь от того обстоятельства, что настоящий охотник должен знать и даже где-то понимать свою добычу. Именно для того, чтобы гусь для охотника был настоящей добычей, а не стрелковой мишенью, написала свою статью кандидат биологических наук, научный сотрудник лаборатории сохранения биоразнообразия и использования биоресурсов Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, специалист по экологии арктических гусеобразных Софья Розенфельд.
Знание биологии объекта охоты – неизменная составляющая сохранения вида. Тем не менее, если речь идет об охоте на гусей, данный тезис никак нельзя применить к российской действительности. Бурные дебаты вокруг весенней гусиной охоты и мощный протест против любых попыток ее ограничить во многом связаны с тем, что большинство охотников оперируют понятиями «гусь» и «нЕгусь».
Сохранять ресурсы водоплавающих птиц надо в пределах всего их ареала, включая места гнездования, пролета и зимовок. Если хотя бы в одном из этих мест охрана будет неэффективной, то вся мигрирующая популяция обречена. Именно поэтому так важно, чтобы российские охотники из разных регионов имели представление о том, как устроена жизнь гусей и уток, об особенностях их биологии.
Большинство наших охотников абсолютно уверены в том, что нужно и можно оперировать простыми понятиями «утки» и «гуси», и особо не задумываются о том, что эти птицы бывают разных видов, подвидов и популяций.Во многом в этом виновато действующее законодательство, точнее, «Перечень объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты». Водоплавающая дичь для охотника – это гуси, казарки и утки, за исключением занесенных в Красную книгу. Увы, слишком много охотников просто не задумываются над тем, в кого стреляют и где. Свидетельством тому являются бесчисленные охотничьи форумы, где удачливые охотники спокойно выкладывают фото застреленных весной краснокнижных видов птиц и самок уток. Даже в прошлом номере журнала помещена фотография застреленных пискулек, лежащих среди белолобых гусей. Найдите, пожалуйста, это фото, знатоки!
К написанию данной статьи меня подтолкнуло общение с охотниками – как с опытными, так и начинающими. Проводя семинары об определении редких видов гусей и необходимости их сохранения, я убедилась в том, что большинство даже уважающих свой объект охотников крайне мало знакомы с биологией и жизнью гусей. Часто это объясняется тем, что стрелки встречаются с этой дичью только в своем регионе, например в период пролета, где гуси, естественно, ведут себя совсем по-другому, чем, скажем, в гнездовой период или на зимовке.
Гуси (особенно гнездящиеся в высоких широтах), будучи долго живущими птицами, адаптированы к тому, что сезон размножения может оказаться неудачным, а успех гнездования нулевым, да еще и в течение не одного года. Такое случается, если запаздывает весна или летом резко возвращаются холода, а также если силен пресс хищничества. Если не принимать во внимание фактора охоты – падение численности гусей не будет заметно, так как после всего одного благоприятного гнездового сезона число выживших молодых птиц полностью компенсирует потери предшествующих лет.
Однако в современном мире охота на гусей ведется круглый год, и очень небольшое число стран уделяет внимание этой проблеме, квотируя добычу гусей в зависимости от доли молодых птиц, добравшихся до зимовки. В настоящее время для многих популяций гусей сигналом тревоги служит значительное снижение доли молодых птиц на зимовках. Если на протяжении ряда лет гнездование будет неудачным, доля молодых птиц в популяции станет близка к нулю, и всю нагрузку размножения понесут взрослые птицы. При такой ситуации резкое сокращение численности гусей может произойти всего за один весенний сезон.
Социальной организации гусей присущи многосемейные стаи, перманентный брак и длительные связи родителей и потомства. Пары образуются на зимовках в возрасте полутора-трех лет. Это происходит потому, что гусята достигают размеров взрослых птиц только к концу первой зимовки и уступают старшим во всех конфликтах вплоть до собственного «бракосочетания». Соответственно, начало размножения у гусей происходит года в 3-4. По данным исследований, проведенных на малом белом гусе и обобщенных Е.В. Сыроечковским, выявлены пары, которые начали гнездиться в 5 и даже в 6-7 лет.
У уток все происходит совсем по-другому. В период насиживания и вождения выводков наблюдается разделение полов, то есть самцы не принимают в этом участия. Утята взрослеют быстро и уже к осени по весу сравниваются со взрослыми. Когда начинается образование пар, молодые самцы могут успешно конкурировать со взрослыми и весной, как правило, приступают к размножению. Именно поэтому изъятие некоторой доли самцов уток обычно не вредит их популяциям.
С формальной (и логической) точки зрения весенняя охота на водоплавающую дичь должна вестись только на самцов тех видов, которые не образуют постоянных пар, и к тому же тех, у которых самцы не принимают участия в насиживании и воспитании потомства. Ни один вид гусей не отвечает этим условиям. Внешне самцы и самки неотличимы. Кроме того, гуси не только образуют пары, но и сохраняют их всю жизнь, а участие самца в охране гнезда и воспитании гусят является непременным условием выживания потомства. Одинокая гусыня не имеет шансов защитить гнездо от хищников или сохранить птенцов. Весной гуси летят уже сформированными парами, и гибель любого партнера означает, что гнездование не состоится в лучшем случае в течение ближайшего сезона. Весной от выстрелов охотников погибают птицы, которые пережили осеннюю миграцию, зимовку и готовы приступить к гнездованию.
Это не голословные утверждения. Интерес к жизни гусей и их поведению имеет длительную историю. Наибольший вклад в изучение этой проблемы внес великий австрийский ученый, основатель науки о поведении животных, лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц. Изучение гусей ведется с использованием различных средств индивидуального слежения (мечения простыми кольцами или спутниковыми передатчиками), а долговременные наблюдения в природе позволили многое добавить к нашим знаниям.
Остановимся подробнее на том, как устроена социальная жизнь у гусей. Итак, известно, что все гуси – моногамы и партнеры держатся вместе круглый год. Образованию пары у гусей предшествует длительная «помолвка», это период, полный ревности и драк. Затем, если не случается ничего непредвиденного, пара хранит верность друг другу до конца жизни, и весной самка ведет самца к месту своего рождения. Считается, что пара сохраняется до гибели одного из партнеров, после чего уцелевший может образовать новую семью. Случаи смены партнеров при жизни (так называемые «разводы») редки, а вновь образованные пары не всегда крепкие: гусак или гусыня, вопреки «бракосочетанию», могут страстно «влюбиться» в другого партнера. Известен случай, когда помеченные ошейниками малые белые гуси – супруги, потерявшись, образовали новые пары, но через год, найдя друг друга, воссоединилась.
У белощекой казарки продуктивность самки после смены самца снижается на 15% и восстанавливается только через два года. На серых гусях было показано, что если пара образовалась после потери предыдущего партнера, гусак будет защищать гусыню, охранять гнездо и принимать активное участие в воспитании и защите потомства, но это не помешает ему спариваться с другими самками, хотя больше никакого внимания на них он не обращает. Пол партнера у гусей часто не имеет значения: среди них встречаются гомосексуальные пары. Пары гусаков занимают высокое положение в иерархии стаи, поэтому часто случается, что не имеющая партнера гусыня влюбляется в одного из них. Так образуются тройственные союзы, состоящие из двух самцов и самки, которые особенно успешно выращивают птенцов, поскольку два сильных гусака защищают семью гораздо лучше.
Чувство любви у гусей, о котором писал Лоренц, многие трактуют как антропоморфизм. И все же многие исследования подтверждают его правоту. У пар, соединенных крепкими узами, гусак обычно (а гусыня всегда) абсолютно моногамен. Оценивая стресс, который гуси испытывают в своей повседневной жизни, исследователи вживляли птицам электронные имплантаты, следившие за частотой сердцебиений. Оказалось, что у гусей, которые имели постоянную пару, скачки сердечного ритма были менее выражены, чем у их одиноких соперников. Если самец уходил далеко от самки, ее сердце начинало биться сильнее и успокаивалось только по возвращении супруга.
Лоренц писал, что гуси обладают поистине человеческой способностью испытывать горе. Весьма вероятно, что их горе даже глубже и сильнее, ведь они не могут обрести утешение в рациональных рассуждениях. Физиологические симптомы глубоких эмоций, особенно горя, у гусей те же, что и у людей. Их мышцы утрачивают упругость, глаза западают. Такие гуси в буквальном смысле слова «вешают голову», теряют аппетит и остаются равнодушными ко всему. В исследованиях по оценке стресса у гусей оказалось, что если один из партнеров погибал, у оставшегося частота сердечных сокращений резко и надолго падала: сердце вдовы или вдовца могло целый год биться медленнее. В дальнейшем такая птица может найти себе другого партнера, но может и до конца дней остаться одинокой. Горюющие гуси теряют чувство самосохранения и осторожность: задевают провода, попадают в зубы хищников и под выстрелы охотников. Я думаю, что каждый наблюдал, как над ранеными гусями, которые не могут взлететь, кружат и зовут сородичи. Партнер, несмотря на опасность, иногда остается с раненой птицей до ее гибели
Отношения детей и родителей у гусей остаются одной из центральных тем науки об этих удивительных птицах. Самый впечатляющий пример устойчивости семей дают, пожалуй, белолобые гуси. В Калифорнии в первую зиму с родителями держатся 69% гусят. Во вторую – 39%. В третью – 37%. А С. Уоррен, изучавший гренландскую популяцию этого вида на зимовках в Шотландии, обнаружил, что даже в четвертую от рождения зиму 12% гусей держатся вместе с обоими родителями и 35% – по крайней мере с одним из них. Если же один из родителей гибнет, а другой образует на зимовке новую пару, гусята принимаются в новую семью. Весной вместе со своими родителями годовалые гусята возвращаются в тот район, где они родились.
Сплоченность семьи у гусей сохраняется вопреки интенсивной охоте и массовым отловам на пути пролета и на зимовках. Так, после поимки и кольцевания порознь выпущенные на свободу гуси быстро находят друг друга, и семьи воссоединяются. Такая стратегия способствует удержанию высокого общественного положения семьи. Если пара лишается кладки или выводка, к ним обычно возвращаются молодые птицы из прошлогоднего выводка, еще не образовавшие свою семью. Лишившись партнера, гуси возвращаются либо к родителям, либо к братьям и сестрам, еще не нашедшим пары.
Наступает весна, и гуси начинают мигрировать к местам гнездования. Сам процесс полета требует очень значительных затрат энергии (пульс у белолобых гусей во время полета достигает 400 ударов в минуту, по сравнению со 100 ударами в минуту при отдыхе). Потребление энергии на перелете в 12 раз превышает его на отдыхе и зимовке. Более того – что очень важно, – созревание яиц у самок мигрирующих гусей начинается на пролете. Но гуси в ходе миграционного броска теряют 30–70% жировых запасов. Где же брать усиленное питание для созревания яиц? Они вынуждены надолго останавливаться и отдыхать в богатых кормом местах.
Подобных мест на миграционном пути немного. Этим объясняются большие концентрации гусей в отдельных районах весной. Эти остановки, без которых размножение гусей в принципе невозможно, и считаются лучшими участками для весенней охоты. Не только прямой отстрел птиц, но и тревога и невозможность нормально кормиться крайне негативно сказываются на возможностях их размножения. Наиболее показательными являются проведенные в Канаде исследования влияния весенней охоты на белых гусей. После начала весенней охоты на белых гусей в 1999–2000 годах величина кладки и упитанность насиживающих самок оказались меньшими, чем в предшествующие годы.
Прослеживанием помеченных передатчиками птиц было установлено, что в те годы, когда весенняя охота была разрешена, мест гнездования достигли 28% самок – против 85% в годы без охоты, а приступили к гнездованию только 9% – против 56% в годы без охоты. В России аналогом подобной работы стали исследования, проведенные в Виноградовском охотничьем хозяйстве Минобороны СССР в 1988–1990 годах. Тогда было показано, что резкое усиление беспокойства стимулирует гусей на быстрое оставление миграционной остановки (места кормежки и отдыха) и продолжение миграции. Во всех странах с развитым охотничьим хозяйством весенняя охота на гусей запрещена, и открывается она только в том случае, если необходимо принимать срочные и жесткие меры по ограничению неконтролируемого роста той или иной популяции. Весенняя охота оказывается в этих случаях очень эффективным инструментом для искусственного снижения численности гусей, что свидетельствует о ее негативном влиянии на размножение.
Все исследователи гусей неизменно подпадают под их удивительное обаяние. Пожалуй, это в значительной мере вызвано тем, что в семейной и стайной жизни гусей можно обнаружить множество параллелей с человеческим поведением. Всякий, кто изучал гусей, согласен с тем, что они способны испытывать радость и глубокую печаль, любовь и привязанность. А также связывать себя узами настоящей дружбы. В заключение хочется еще раз процитировать Конрада Лоренца: «Вновь и вновь поражаешься, как за четыре коротенькие недели содержимое яйца преображается в пушистого гусенка, который будет пищать и испускать приветственные крики, горевать и радоваться. И каждый год изумляешься, как за следующие восемь недель прелестные пуховые шарики превращаются во взрослых диких гусей, которые взмывают в небо правильным строем и не страшатся бури».
Дополнение. Три распространенных заблуждения охотников.
Заблуждение первое
У нас есть традиции весенней охоты!
Еще в 1763 году ограничение на весеннюю охоту ввела российская императрица Екатерина II, повелев «марта с 1-го до Петрова дня никогда и нигде во всем государстве зверей и птиц (кроме хищных) не ловить, так и с собаками не ездить и не стрелять под штрафом». Действительно традиционной является весенняя охота с подсадной уткой. Однако даже сами охотники отмечают, что совершенно обычной стала охота влет, при которой сложно разобрать не только пол, но и вид птицы. Учитывая, что охота происходит при недостаточной освещенности (утром и вечером), количество ошибок (выстрелов по самкам и по запрещенным к охоте видам) достаточно велико. Но это не ошибки, а настоящее браконьерство, но вместе с падением общей охотничьей культуры притупилось и неприятие таких нарушений. Кроме того, весенняя охота совпадает по времени с гнездовым сезоном уток и других водно-болотных птиц, поэтому она (из-за постоянного беспокойства находящимися в угодьях охотниками) крайне негативно влияет на размножение этих птиц.
Заблуждение второе
Весной у гусей последними летят молодые птицы, которые все равно размножаться не будут, поэтому охота на таких птиц не наносит вреда.
На самом деле последними летят взрослые, уже неоднократно гнездившиеся птицы, пропускающие по каким-то причинам сезон размножения, который у гусей бывает не каждый год. А годовики всегда летят вместе с родителями в те места, где они родились. Молодые покидают семью (да и то не всегда и не окончательно) лишь в период откладки яиц их родителями. Так что в какой период охоту ни открывай, под выстрел всегда попадут семьи, в том числе опытные размножающиеся особи.
Заблуждение третье
У нас весенняя охота длится всего десять дней.
Формально это так. Однако так и не была отменена традиция делить регионы на северные, южные и центральные зоны, в каждой из которой охота идет десять дней. Например, в Хабаровском крае весенняя охота идет в течение 50 дней, в Якутии – 40-45 дней, в ЯНАО – дней 25. Причем это касается не только действительно обширных регионов, но и небольших по площади областей: Волгоградской, Воронежской, Костромской и ряда других. При этом, просто перемещаясь по территории России, любой охотник сможет с полным на то правом добывать гусей с марта по середину июня. Так что в России весенняя охота продолжается около трех с половиной месяцев. А мигрирующих птиц никто не заменяет, одна и та же популяция гусей, добираясь к местам гнездования, попадает под выстрелы на протяжении всей весны. Да и добравшись, уцелевшие гуси встречают выстрелы коренных народов, которых ограничения охоты вообще мало касаются.
