Во время поездки по Красноярскому краю главному редактору «Русского охотничьего журнала» Михаилу Кречмару всестороннюю помощь оказывало министерство природных ресурсов края и лично замминистра Александр Сергеевич Ногин. С Александром Сергеевичем Михаил Кречмар проделал более двух с половиной тысяч километров на автомобиле, катере и частично пешком по югу Красноярского края. Ну и, разумеется, Александр Сергеевич дал интервью нашему журналу в конце путешествия.
Михаил Кречмар (далее М. К.): Скажите, пожалуйста, давно вы уже на этом месте?
Александр Сергеевич Ногин (далее А. Н.): В должности заместителя министра я работаю с августа 2021 года. Соответственно, в этом году, 23 августа, будет уже 4 года. В общем и целом, моя карьера строилась после университета профильного образования на охотоведческой кафедре. Я пришёл работать в службу по контролю в сфере природопользования. Там мы занимались в основном надзором за хозяйствующими субъектами. Отработав три года, понял, что душа у меня всё-таки лежит ближе к лесу, к охотничьим ресурсам, их сохранению. И, соответственно, в 2014 году я поступил на работу в дирекцию по особо охраняемым природным территориям Красноярского края на должность государственного инспектора оперативной группы. В этой должности я проработал два года.
В основном это была надзорная деятельность, зимние маршрутные учёты, биотехнические мероприятия. Далее в дирекции я стал начальником отдела по надзору. Ещё через год – заместителем директора по охране. У меня в подчинении было около 80 человек инспекторского состава по всему Красноярскому краю. Через три года предыдущий руководитель ушёл на должность заместителя министра – сюда, где я сейчас. Я стал руководителем Дирекции по особо охраняемым природным территориям. Руководил я ей с 2019 года по 2021-й, ну а дальше уже начал здесь работать.
М. К.: Как у вас получается сочетать в одном подразделении работу с особо охраняемыми территориями и с охотничьими ресурсами, охотпользователями, рядовыми охотниками? Во многих регионах между этими подразделениями наблюдается антагонизм, а вы это поддерживаете в состоянии союза, я бы даже сказал, сотрудничества.
А. Н.: Коллеги, которые работают в министерстве как инспектора в области охоты, и коллеги, которые работают в дирекции по особым охраняемым природным территориям, для меня – равнозначные коллеги. С некоторыми я работал до должности заместителя министра, с остальными более плотно работаю сейчас. На местах почти в каждом муниципальном округе есть и особо охраняемые природные территории, и охотничьи угодья. Работа настроена таким образом, что мы помогаем друг другу без конфликтов, без каких-либо препятствий. Один инспектор охотнадзора не может полноценно осуществлять деятельность на территории: вы же видели, какие у нас территории? Поэтому – только в смычке с коллегами. Во многих случаях это и оперативная работа, и долгие рейдовые мероприятия, и защита, охрана охотничьих ресурсов, а также самих граждан в период медвежьей опасности.
Так что здесь мы друг другу помогаем: инспектора дирекции по особо охраняемым природным территориям помогают инспекторам охотнадзора и наоборот. Это самая тесная связка. Более того, у нас в регионе прекрасно налажено сотрудничество с инспекторами в области лесных отношений. В пожароопасный период мы помогаем им работать в части профилактической работы, при выявлении либо возгораниях в лесах. Охотпользователей мы тоже активно подключаем: это их территория, их животные. В общем, все друг друга знают, и всем мы помогаем. Если есть какие-то проблемы, решаем их в ручном режиме. Тем более что я, что два предыдущих руководителя охотнадзора – выходцы из дирекции по особо охраняемым природным территориям. Наверное, это один из ключевых фактов налаженной работы.
М. К.: А выпуск производственных инспекторов у вас как устроен?
А. Н.: За последние три года институт производственных охотничьих инспекторов обрёл некую силу. У нас 272 охотпользователя и порядка 500 производственных инспекторов. В центральной, южной, восточной, западной части региона, на Таймыре производственные охотничьи инспектора – реально наши помощники. Мы уже на протяжении трёх лет поощряем их работу и благодарственными письмами губернатора, и своими благодарственными письмами. Есть реально очень активные производственные инспектора – мы их включаем в различные обучающие семинары, зовём на совещания, выслушиваем их мнения.
Главные проблемы, которые озвучивают инспектора, – отсутствие техники и всё, что связано с контрольно-надзорной деятельностью, с выездными мероприятиями на территориях. Мы это всё прекрасно знаем и понимаем. Оказываем поддержку, устраиваем совместные мероприятия. Пять лет назад у нас было порядка 20−30 актов производственных инспекторов со всего края. На сегодняшний день – порядка 300.
М. К.: А какие программы краевого масштаба вы осуществляете на государственном уровне? Например, контроль за численностью хищников, волки, медвежья опасность?
А. Н.: Помимо тех учётных мероприятий, которые в принципе есть в системе, – это ЗМУ и остальные девять видов учётов, – каждые три года правительство Красноярского края выделяет бюджет на учёты дикого северного оленя. В 2021 году мы его проводили, в 2024-м проводили. Надеюсь, будем и проводить в 2027-м. Причём эти учётные работы делаются в два этапа. Сначала это навеска спутниковых ошейников, а на следующий год – учёт. Мы смотрим, где помеченные олени идут, как они распределяются и так далее. Навеска ошейников производится на путях переправ. Учётная работа – уже в местах летней концентрации.
Помимо этого, в части краевых программ для охотников в этом сезоне заработал закон Красноярского края об отдельных отношениях в области охоты: охотник, добывший волка либо медведя в общедоступных охотничьих угодьях, имеет первоочередное право при участии в жеребьёвке на копытных животных в общедоступном охотничьем угодье. Те, кто подтвердил добычу, участвуют в распределении жребиев в первую очередь, потом уже все остальные. Поскольку закон работает первый год, таких, конечно, немного. Кто-то не успел, кто-то не знал. Где-то есть и наша вина, что мы не рассказали более широко, хотя информировали о разработке всего закона.
Учётные работы в части краснокнижных видов животных – это косуля. Есть субпопуляция косули в Красноярском крае, которая внесена в Красную книгу краевого значения, но мы надеемся, что вынесем её снова в охотничий вид, потому что за счёт должной охраны и обеспечения со стороны правительства Красноярского края и инспекторского состава дирекции по особо охраняемым природным территориям и охотнадзора численность снова выросла до промысловой. Мы сохранили и, более того, во много раз приумножили эту популяцию: сейчас она достигает порядка 5000 голов. Буквально 15 лет назад она была 300−400 голов.
М. К.: Сами вы охотник? Какие виды охоты предпочитаете?
А. Н.: Охотник. Виды охоты – это в основном копытные животные: косуля, лось, марал. Очень заинтересовало наблюдение марала на реву. Очень красивая, очень. Весной очень интересно посмотреть без оружия глухариные тока. Это красиво. Думаю, в дальнейшем и сыну буду показывать. Он подрастает, 7−8 лет уже – пора.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, октябрь 2025
