Новость о том, что Росохотрыболовсоюз предлагает выйти из Соглашения о международных стандартах на гуманный отлов диких животных между Европейским сообществом, Канадой и Российской Федерацией, меня, надо сказать, «улыбнула».
16-го февраля Росохотрыболовсоюз обратился в Минприроды России с предложением по выходу из Соглашения о международных стандартах на гуманный отлов диких животных. РОРС считает, что смысла соблюдать требования Запада в условиях введенных санкций на пушнину больше нет. В то же время, в Правилах охоты есть соответствующий пункт и охотников могут наказать за его неисполнение. Текст письма можно прочитать здесь.
На самом деле, это Соглашение, которое юридически так и не вступило в силу на территории нашей страны, было совершенно второстепенным и далеко не главным гвоздём в гроб российского пушного промысла.
Все последние тридцать лет стоимость пушнины на международных рыках снижалась. Иногда случались спорадические скачки вверх, но ни один процесс, идущий естественным путём, не развивается совершенно линейно.
Роль сыграли и общая потеря интереса к пушнине; и вывод из оборота низконоских видов меха, имеющих невысокую стоимость на мировых рынках, в частности, песца и лисицы. Попробуйте-ка сейчас где-нибудь продать песца?! Вы его уже двадцать пять лет назад нигде не продали бы. Сыграло свою роль развитие клеточного звероводства в сопредельных государствах, в том же Китае. Более того, гораздо более значительную роль в курощении пушного промысла сыграло создание альтернативного пушного аукциона в Иркутске – если что-то может претендовать на роль последнего гвоздя в гроб промысла, то это он. Он создал конкуренцию между аукционами и «уронил» цену в том месте, от которого вообще зависит судьба пушнины всей страны, до уровня, где промысел становился нерентабельным для охотника.
Надо помнить, что между охотником-промысловиком, добывающим соболя; и Санкт-Петербургским пушным аукционом стоят два, а то и три посредника; и на каждом посреднике цена шкурки увеличивается очень значительно – иногда в разы. А когда она падает на конечном этапе – на уровне аукциона – то волна оттуда идёт вниз, и перекупщики начинают предлагать за шкурки у промысловиков цену, за которую никто эту пушнину ловить уже не будет. Собственно, Иркутский аукцион сделал именно это – под маркой борьбы с засильем центра просто сбросил цену до уровня, при котором пушнину добывать нерентабельно.
А где здесь история о ногозахватывающих капканах? А вот вся здесь. Здесь кто-то напишет (может, даже и я) о том, что формулируя Соглашение канадцы, например, защитили своих промысловиков, выведя добываемую ими пушнину из всех ограничений; а мы – нет. Про то, как госаппарат и ответственные охотоведы двадцать лет пихали друг другу разной степени готовности законодательные акты по капканам, плюя друг в друга ядовитой слюной (атас! Они уже приготовились!), в результате чего Соглашение в России так и не вступило в силу. Или о том, что на самом деле давящие капканы не только гуманнее, но и эффективнее ногозахватывающих – это так, и многие промысловики готовы поддержать этот тезис. Статью одного из них мы публиковали в нашем журнале летом 2016 года – это была готовая методичка как ставить, как обрабатывать, вообще про всё. Или регулярно печатающийся у нас Андрей Поняга – почитайте его внимательнее.
Более того, можно уподобиться пикейному жилету и сказать, что к этому Соглашению можно было вообще не присоединяться. И написать про это гневные десять страниц, а то и двадцать, но смысла в этом будет ровно ноль. Потому что основную «битву за промысел» мы проиграли не там и не тогда.
