Когда меня попросили прочитать лекцию о роли охотников Великой Отечественной Войне, я немного задумался. Задумался же я вот почему.
Моё детство и юность пришлись на 60-е – 70-годы XX века. Взрослые люди, которые меня окружали в то время, были, в значительной своей части, людьми военного поколения. И охотниками при этом.
Поэтому вопроса, какова была роль в Великой Отечественной именно охотников, для меня не стояло. Воевали все, охотники, в том числе.
И тут я задался для себя вопросом – а кто был средний охотник из тех, кого призвали под ружьё в военные годы?
Прежде всего – охотников накануне войны было около двух миллионов. При общей численности населения страны около 170 млн – это значительно меньше чем сейчас. Из этих 2 млн охотников было - крестьян – 58,9%; служащих – 16,2%; рабочих – 14,6; прочих – 7,8; кочевников – 2,5%.
Эти цифры показательны ещё и тем, что у нас по многим источникам бытует странноватая точка зрения, что на Руси охота была преимущественно «дворянской забавой», что опровергается высоким процентом охотников-крестьян.
Так вот.
«Забавой» она, может, была и дворянской, а для крестьян она была реальным продуктовым подспорьем. Одним из средств выживания. И вот, призванный в армию, этот крестьянин с навыками выживания и становился бойцом. Одним из лучших. Потому что у него эти навыки выживания уже были, а у других – нет.
Интересно, что из этих, упомянутых, 2 миллионов охотников, 350 тысяч были охотниками-промысловиками. И именно из них, из этих 350 тысяч промысловиков, выросли лучшие снайперы, разведчики, танкоборцы войны.
Их имена на слуху у всех, кто хоть как-то интересуется нашей военной историей – Михаил Сурков, Василий Зайцев, Иван Кульбертинов, Максим Пассар…
Все, без исключения, наши военнокомандующие, были охотниками. Включая Верховного, да.
А ещё была другая война, и другая охота.
В тылу, где охотники заготавливали сотнями и тысячами тонн дикое мясо – для организации питания в госпиталях и для снабжения расквартированных неподалёку частей. Именно охотничьи бригады позволяли поддерживать в боеспособном состоянии нашу армию в Забайкалье, так, что она оказалась в состоянии совершить победоносный рывок через границу в августе 1945 года.
А в тайге старики, женщины и дети заготавливали пушнину.
Дело в том что на охотников-промысловиков не распространялась бронь, которая действовала на представителей многих профессий. Поэтому основная масса промысловиков ушла на фронт.
Как менялась количество охотников, ведущих активный промысел, в войну можно видеть по цифрам охотников, заключивших договор с Красноярской ассоциацией Заготживсырьё
1940 год – 4398 чел
1941 год – 2527 чел
1942 год – 1742 чел
1943 год – 1845 чел +299 учеников
1944 год +457 учеников
1945 год +519 учеников
С взрослыми, опытными охотниками включались в бригады 16-летние подростки, бездетные женщины и девушки, которые могли промышлять пушнину. В дело шло буквально всё – у меня на глаза слёзы навернулись, когда я увидал в одном из отчётных документов сведения о заготовках шкурок амбарных крыс.
Естественно, продуктивность промысла значительно упала, и не могла соперничать с довоенной, когда экспортируемая пушнина находилась у нас на третьем месте в числе экспортируемой из СССР продукции. Но и это, добываемая с невероятным трудом, сырьё, сказало своё веское слово в организации Победы. А именно – пушнина в годы войны составила треть всей валютной выручки Советского государства.
Отдельно мне б хотелось сказать о роли охоты во вспомогательном снабжении наших жителей во время войны. Практически вся продовольственная продукция в СССР в военное время выкупалась у производителей по фиксированным ценам и распределялась по карточкам. Поэтому, если в семье был хоть кто-то, кто мог добывать хоть какое-то количество дикого мяса, его роль была бесценна. Например, мой отец, одиннадцатилетний мальчишка, в эвакуации подкармливал свою маму, мою бабушку, птицами, которых он стрелял на окраинах Казани, в эвакуации, из рогатки.
Так что я лично, в буквальном смысле, обязан своим существованием охотничьим навыкам моих родных.
Спасибо вам всем, выигравшим эту войну!
