Я давно уже осознавал, что охота – это болезнь. И целиком прочувствовать эту болезнь мне пришлось во время поездки в Якутию. Помимо этого, находясь вдали от цивилизации, есть возможность наблюдать различные интересные природные явления. Последний раз в Якутии мы каждую ночь любовались чарующими всполохами северного сияния, забыть которое просто невозможно.
Аборигенное название народности саха и дало название автономному образованию на территории России – Республике Саха (Якутия). Прекрасные охотники и рыбаки эти люди, пожалуй, как никто из народностей, встречавшихся мне ранее, чувствуют природу, животный мир и всё, что с этим связано. Это настоящие дети природы, её творение. Я редко встречал такое бережное отношение к природе, как у современных потомков народов саха. С большим почтением они относятся к своему языческому покровителю – богу охоты Байанаю. О нём помнят всегда. Только мы приземлились на вертолёте и разбили лагерь, как тут же даются огню хлеб, табак и что-либо спиртное. Вспышка пламени, поглотившая дары, символизирует то, что дар Байанаем принят.
Рядом с лагерем на бугре была сделана примитивная смотровая вышка на стволе двух лиственниц. Оттуда в бинокли мы наблюдали за происходящим вокруг лагеря. Видимость была до 2 километров. За это время некоторые наши постоянные гости даже успели получить имена, так как мы их видели по несколько дней кряду и поименовать их было необходимо для выделения «коренного» населения лосей среди проходящих.
Настала моя очередь идти на охоту. Для меня любой выход в угодья уже является праздником, а когда ты ещё и сам охотишься – это праздник вдвойне! Этим предчувствием я и жил три последних дня в лагере. Но накануне охоты у меня проявились симптомы какого-то недомогания. К четвёртому дню пребывания в лагере я чувствовал себя полностью разбитым. Один из наших егерей приехал в лагерь с какой-то вирусной инфекцией, и эта инфекция успешно прошлась по каждому из нас по очереди.
Итак, передо мной была дилемма: либо отказаться идти на охоту и лечиться в лагере у тёплой печки, либо, превозмогая болезнь, всё же охотиться. Решение приходилось принимать, учитывая, прежде всего, погодные условия той местности, куда мы прилетаем на охоту. Погода здесь может измениться за какие-то полчаса и надолго. Расслабляться мне по этой причине было абсолютно невозможно, и я решился наутро выходить. Из многолетней практики я усвоил, что главное в таком состоянии – не есть много, но много пить (лучше горячего чая с лимоном). Позавтракав, выдвинулись в район охоты. Мой проводник Фёдор взял с собой кое-какие продукты для того, чтобы перекусить в течение дня.
В паре километров от лагеря мы увидели сначала самку с телёнком, потом в 600 метрах и молодого самца лося. А затем, в кустах, метрах в 400 от нас, показался огромный рогач. Он чесал рога о кусты и деревья, но выходить на открытую поляну, где паслись самка и телёнок, не спешил. Со мной был на этой охоте карабин Sako 75 Hunter калибра .300 Win. Mag. Я первый раз взял с собой патроны с пулей CDP весом 10,7 г, произведённой по заказу Blaser фирмой RWS, и впоследствии был очень доволен выбором именно этой пули. Имея такое оружие, можно было, в принципе, пробовать стрелять и через кусты. Может быть, некоторые охотники так и сделали бы. Но охотничья этика не позволяла мне этого делать.
Некоторое время всё же шла определённая внутренняя борьба. Я вскидывал дальномер, ещё раз любовался рогами, смотрел на быка через прицел – но решил, что всё в руках Байаная. Выведет он лося на поляну – я стреляю; нет – лось не мой (хотя упускать такой трофей было бы очень жаль). Всё решилось быстрее, чем мы думали. Слившись с окружающей нас растительностью, мы с Фёдором просто ждали. В это время самка с телёнком повернули к быку, медленно вошли в высокий кустарник, и все трое растворились в тальнике. Думаю, настоящие трофейные охотники поймут, что я испытал в тот момент. Но перешагнуть через свои морально-нравственные устои я не могу, да и не вижу смысла.
Вскоре слабость и озноб снова поставили под вопрос продолжение охоты. В таких случаях лучше всего выпить крепкого чая и по возможности отдохнуть. Благо сеноставки заготовили как будто специально для меня небольшую копну сена. Я устроился на сенной перине. Через 10 минут лёгкого сна я встал как заново рождённый. Пройдя уже довольно много, мы с Фёдором двинулись в обратный путь. Наконец вышли ближе к долине ручья Хоскы, на котором стоял лагерь. Здесь была возможность просмотреть больше мест, где может появиться лось. Не знаю почему, но за последние два года, когда я ходил с Фёдором и водил клиентов, часто получалось так, что первым вижу лося именно я. Так получилось и в тот день.
Фёдор, как мне показалось, потерял всякий интерес к поиску трофейного лося и совсем расслабился. У меня начали замерзать ноги от ходьбы в резиновых сапогах весь день по холодной воде, и опять наваливалась слабость. До лагеря по GPS было около 3 километров. Вскоре я увидел на кромке редколесья и поймы ручья тёмное пятно, которое, судя по размерам, могло быть только лосём. Пятно с удивительным упорством оставалось на одном месте и не двигалось. Я дотянулся своим ходовым посохом с рогатиной на конце до Фёдора и указал ему на лося. «Корова!» – равнодушно сказал он (т. е. самка лося) и продолжил путь.
Разглядеть в опускающихся сумерках (а был уже десятый час вечера) лося, стоящего в тальнике, с расстояния в 1 километр – дело практически невозможное. Мы двигались всё так же по своему склону, постоянно контролируя лося. Лось не двигался. Я уже начал сомневаться: может, это мне привиделось?! И вот, когда до тёмного пятна оставалось уже метров 500, я снова поставил карабин на посох, чтобы определить наличие рогов у этого лося. Посмотрел через окуляр прицела, дал максимальное увеличение, и в этот момент лось повернул голову. Я чётко различил рога. Теперь сомнений не осталось: перед нами был трофейный зверь. Но вот каков был этот трофей? Решили попробовать подойти к лосю на расстояние выстрела просто ради того, чтобы разглядеть рога. С каждой минутой становилось всё темнее. Оставалось всего 10–15 минут на то, чтобы приблизиться, оценить трофей и, по обстоятельствам, произвести выстрел. Между тем температура воздуха спустилась уже ниже нуля, и это здорово чувствовалось.
Мы были одеты довольно легко. Пытаясь ступать как можно тише, спустились к ручью и перешли его. До лося около трёхсот метров. Он с завидным упрямством оставался на месте. Как ни старались мы производить как можно меньше шума, по поведению лося было видно, что он контролирует наше передвижение. Оставалось загадкой, почему он стоит на месте всё это время. Фёдор постоянно настаивал на дальнейшем движении вперёд. Но когда оставалось около двухсот метров, я его остановил. Если трофей будет достаточно хорошим, то я смогу выстрелить и с этого расстояния. Был только один вопрос: «Каково качество трофея?» Ранее я уже понял, что Фёдор практически не видит рогов, и тут он сам мне признался, что не может помочь в визуальной оценке трофея.
Оставалось полагаться только на себя. Я попросил Фёдора не двигаться. Снова положил карабин на рогатину посоха и стал пристально (насколько это было возможно в сумерках) рассматривать лося и его рога. Практически весь корпус лося был закрыт тальником. Я чётко видел голову с рогами благодаря прекрасной оптике Leupold. Чем отличается высококлассный прицел, так это тем, что в критический момент его чуть-чуть лучшая светосила и позволяет рассмотреть именно то, что надо. И опять я не мог с уверенностью сказать, что трофей достойный, так как он никак не показывался целиком.
Мы стояли на открытом месте среди болотистого кочкарника. Ноги по щиколотку в воде. Озноб от вечернего заморозка, усталости, простудной инфекции и холодной воды охватил всё моё тело. Я понимал, что чем дольше буду стоять, тем тяжелее мне будет целиться при таких обстоятельствах. И тут, как всегда, его величество случай распорядился по-своему. По непонятной мне причине Фёдор вдруг пошёл влево. Хлюпанье его шагов наверняка доносилось до лося. К моему удивлению, лось двинулся именно в направлении движения Фёдора. Это, в свою очередь, дало мне возможность наконец-то полностью увидеть трофей. Всё это происходило в какие-то мгновенья. Я чётко видел лопаты рогов и длинные концы отростков.
Просчитав в уме все последствия сегодняшнего похода, моё физическое состояние и переменчивость якутской погоды, а также относительно неплохой трофей, я решил, что буду стрелять, как только появится возможность. Прильнув к окуляру прицела, я вдруг ощутил, что уже всё моё тело дрожит от холода. Наступал момент истины для меня как трофейного охотника. Я выбрал прогал, где можно будет сделать выстрел по лосю. Глядя в прицел и не закрывая при этом второй глаз, я контролировал передвижение быка. Собрал в кулак всё то, что должно настроить меня на выстрел. Ладонь мягко сжимала эргономичную рукоятку, характерную для Sako. На какое-то мгновение дрожь ушла. Лось вплыл в зону видимости окуляра. Я чуть провёл его прицелом. Перекрестие на корпусе, чуть позади лопатки. Плавно касаюсь спускового крючка … выстрел! Шлепок пули о тело исполина!
Грохот выстрела, разорвавший мирную тишину якутской тундры, вернул всё на свои места. Ко мне тут же вернулась дрожь. Быстро перезарядив карабин, я приготовился сделать ещё выстрел, на чём отчаянно настаивал Фёдор. Но я был абсолютно уверен в том, что я попал, равно как и в том, что патрон и пуля сделают своё. Тем временем наш лось сделал ещё два шага, остановился и… с надрывным стоном завалился на бок. Второго выстрела не понадобилось. Менее чем через пару минут мы были у лося. К этому времени он уже дошёл. Мне всегда жаль добытое мною животное, хоть это и может кому-то показаться странным. Сначала стреляешь – потом жалеешь? Но чувство жалости имеет различную природу. Настоящий охотник – не мясник. Для него главное – процесс охоты. А уверенность тебе придаёт осознание того, что ты делаешь всё в соответствии с законом, нормами отстрела и в соответствии со своей этикой культурного охотника.
Я достал из рюкзака, где лежала вся моя фото- и видеоаппаратура, специально припасённую для такого случая фляжку с коньяком, открыл её, выплеснул немного на землю в благодарность Байанаю и протянул Фёдору. Тот хоть и не пил, но ситуация требовала, и он пригубил из фляжки. Отдав последние почести моему зверю, я сделал пару глотков. Сразу приятно обожгло горло и разогнало кровь. Именно это обстоятельство позволило нам сделать несколько снимков, практически уже в темноте, и выпотрошить лося, чтобы не пропало мясо.
Множество поваленных деревьев, густой тальниковый подрост, мягкая суглинистая почва с обилием воды, которая, как присоска, держит твою ногу, делают передвижение даже днём непростым. Кажется, что вместо километра ты проходишь два, а то и три. А хождение в полной темноте ещё осложняет возможность ориентироваться и повышает опасность наткнуться на торчащий навстречу острый сучок. Лагерь был уже недалеко, всего 1,3 км, судя по показаниям GPS. Благодаря этому прибору удалось выбрать кратчайший путь и успешно добраться до места назначения без физических повреждений. Теперь поясню то, что оставалось для нас с Фёдором и для вас, читатели, за кадром. Причиной того, что мой лось упорно оставался на одном месте, было наличие в непосредственной близости самки, которую мы видели каждый день из лагеря и которую караулил этот самец.
Небольшая суета в лагере, Наташа (наш повар) быстро накрыла на стол. Только в тот момент я начал полностью осознавать, что уже являюсь счастливым обладателем трофея типичного якутского лося (колымского подвида). Нельзя было не сказать тост благодарности нашим проводникам за их грамотную работу. Ну и, конечно, отдали должное Байанаю за его расположение к нам и щедрый подарок в виде хорошего трофея. Немного коньяка, чуть-чуть закуски, и я, извинившись перед коллегами, ушёл спать, так как чувствовал себя совершенно измотанным. Болезнь и усталость не могли не сказаться. На следующий день, немного отдохнув, мы собрались дойти до лося. Необходимо было снять шкуру и разделать мясо, приготовив его к транспортировке, забрать в лагерь голову с рогами для выварки. Ну и, конечно же, я хотел сделать хорошие фотографии с моим честно добытым трофеем.
В свободное время мне удалось осуществить фотоохоту. Лось двигался вдоль нашего ручья. Я сумел подойти к нему на 12 метров сделать несколько хороших, «живых» снимков. Испытал в это время непередаваемое ощущение единения с природой, когда огромный дикий лось стоит в такой близости, не пугаясь, а стало быть, твоё присутствие не является чуждым окружающей природе. Я слышал его дыхание. Видел даже его огромные ресницы и уверенный взгляд его глубоких тёмных глаз. Моё ощущение происходящего около меня в тот момент передать словами просто невозможно!
Вот такие подарки приготовил мне Байанай в то время. Трофей моего лося был промерен официальным измерителем SCI,анкета была отправлена в США. По результатам оценки мне прислали сертификат и подтверждение, что он занял почётное второе место в рейтинге клуба. Я был очень горд и благодарен Матушке-Природе за пережитые мной мгновения. И в книге КРРОТ он на данный момент стоит на втором месте.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, февраль 2024
