На Урале волк в основном предпочитает зоны темнохвойной тайги – ельники и пихтачи в предгорьях и гористой местности. Здесь его плотность напрямую зависит от плотности копытных: лося и кабана. В наших охотхозяйствах численность этих видов высока, поэтому и волка бывает тоже много.
Основной период, когда это заметно, – с ноября по апрель; пик ущерба, наносимого серым хищником популяции копытных, приходится на наиболее снежный период – февраль, март. В этом году зима была не очень снежной, поэтому больших «забоев» не было, но разогнали копытных волки очень прилично. При этом тех же кабанов серые хищники научились караулить и скрадывать прямо на подкормочных площадках. Понятно, что как прямой, так и косвенный ущерб, наносимый волками деятельности охотхозяйств, довольно чувствителен.
«Звоночки» о наличии в угодьях волков начинаются обычно с первых чисел октября – с открытием сезона охоты на зайца. Дело в том, что численность зайца-беляка как раз наиболее высока в зоне темнохвойной тайги, это привлекает сюда гончатников, а для волков любые собаки – лакомая добыча. Нередки случаи, когда гончих «снимали» с гона с одного круга – хозяин разве что окровавленный ошейник потом найдёт по навигатору. Особенно актуальна эта проблема в Нижнесергинском районе. Вообще, высокая численность волка во многих местах является чуть ли не главной причиной уменьшения количества охотников с гончими и снижения интереса охотников к самим гончим.
Надо сказать, что, кроме копытных, волки также вполне успешно «осваивают» охоту на бобра – караулят этих грызунов прямо на кормовых выходах. В прошлом году я сам видел место такой засады, когда проверял поставленный на свежем кормовом выходе проходной капкан КП-3. Интересно, что и рысь, которая в зоне темнохвойной тайги в основном питается зайцем и боровой птицей, также охотится на бобра. В довершение картины сосуществования этих двух хищников в лесной зоне предгорий приведу такой случай: в прошлом же году мы обнаружили останки рыси, которую задавил и съел волк. Что и при каких обстоятельствах они не поделили, осталось загадкой.
На юге области проблема волка значительно менее выражена: основной ландшафт угодий здесь – лесостепи, отъёмные колки леса, много полей. Несмотря на приличную численность сибирской косули, местного оседлого волка здесь мало, в основном бывает зверь проходной. Примечательно, что главным врагом косули тут является не волк, а рысь, которая в Свердловской области распространена повсеместно. В зоне лесостепи рацион рыси в равной степени составляют заяц и сибирская косуля.
Допустимая плотность волка по принятым в нашей области нормам – 0,01 особь на 10 кв. км (или на 1000 га). По данным учёта, реальная плотность серых хищников везде значительно выше допустимой. В районах, где она превышена в десятки раз, особым приказом открывается охота с целью регулирования численности. Она может производиться круглогодично и допускает использование транспортных средств. Т. е. можно законно стрелять по волку и из машины при объезде угодий, плановой расчистке дорог перед осенне-зимним периодом либо при любом другом биотехническом мероприятии. Летом иногда удаётся находить и раскапывать волчьи логова. В период, когда открыта охота, волк также почти всегда является тем объектом, по которому охотник должен стрелять в первую очередь. Поэтому не единичны случаи добычи волков и с вышек, и в загонах (использование лаек на загонных охотах у нас не распространено, поэтому стрелкам на номерах чаще всего не приходится гадать, волк перед ними или собака). У меня был случай, когда волк пришёл на рябчиный манок – подошёл метров на 20! Вообще, встретить осенью волка – на дороге, в поле или в лесу при определённых видах охот – не такая большая редкость. То, что лишь малое количество таких встреч заканчивается добычей трофея, объясняется тем, что охотнику всегда нужно время решить, волк перед ним или чья-то собака.
Основным и самым добычливым методом охоты на волка у нас остаются флажки. Наиболее эффективны они в высокоснежный период, когда волкам трудно передвигаться в лесу и они начинают сбиваться на тропы, хотя при достоверном обнаружении и локализации волков такие охоты могут проводиться и по чернотропу. Обычно о местах, где зафиксировано появление волков, мы заранее предупреждаем охотников, чтобы, во-первых, берегли собак, а во-вторых, не беспокоили лишний раз уже найденных хищников, Особенность окладов в наших предгорных хозяйствах такова, что большинство мест невозможно объехать на технике – даже на снегоходах. Докуда-то доехать можно, а дальше (обычно выше в горы) – только на лыжах. Также осложняет проведение охоты и то, что большинство квартальных просек давно и крепко заросли. Поэтому оклады приходится делать немаленькие – обычно не менее 5–7 км по периметру. Охота, таким образом, очень затратна – как по времени, так и по материальным затратам, в первую очередь по ГСМ. На зафлаженных волков мы обычно делаем «массовый сбор» – 20–30 стрелков, сколько может поехать. В окладе обычно 2–3 загонщика, один по следу, другие помогают.
В нашей области волки хорошо «сидят» в окладах – конечно, надо перетряхивать флажки, следить, чтобы линию флагов не порвали лоси или кабаны, но вынудить волка пойти через флажки могут практически только неумелые поспешные действия загонщика и/или стрелка. А так, если стая зафлажена, то гонять её по окладу можно и день, и два – до «победного конца». На моей памяти один только раз волчица, как мне показалось, собиралась целенаправленно пойти через флажки – брала разгон по прямой прямо на линию. Мой выстрел вынудил её развернуться, причём в мою сторону. Второй раз я стрелял метров на 25, но выстрел картечью и тут не положил зверя на месте, а дальше… Всё же в маскхалатах, причём поверх патронташа – пока залез под халат, пока достал патроны, в общем, за этот небольшой отрезок времени я в полной мере прочувствовал, что такое волчий взгляд. Очень неприятное ощущение.
Вообще, особенность лесных загонов в том, что дистанция прямой хорошей видимости практически не превышает 60–70 метров, обычно меньше. Поэтому в основном используется гладкоствольное оружие, причём я для себя сделал вывод, что лучше даже не картечь, а пуля. На таких дистанциях стрельбы попадание пули надёжнее «кладёт» зверя, при этом точность с картечью сопоставима. Нарезное оружие на флажках у нас редко используется, обычно «карабинеров» ставят где-то на углы: на просеки, у дорог и т. п.
Говоря о других методах охоты на волка, не могу не упомянуть тот факт, что в упадке находится такая традиционная охота, как на вабу. С осени, когда начинают выть переярки (волки в возрасте год с небольшим), такая охота была бы как эффективной, так и очень интересной. Но настоящих вабильщиков у нас всё меньше, уже появляются мысли самому освоить этот способ охоты. Также перспективной является охота на приваде, тем более в местах высокой плотности волка нередки его заходы на окраины деревень, к сельскохозяйственным фермам и т. п. В этом сезоне, думаю, мы займёмся обустройством привад всерьёз. Общей статистики объёмов добычи волка по области у меня пока нет, но только в одном Нижнесергинском районе только за этот уже год добыто более тридцати серых хищников. При площади района 3690 кв. км это составляет 0,08 шт./кв. км. Т. е. только объём добычи менее чем за полгода уже в 8 раз выше допустимой плотности. Понятно, что реальная численность волков выше установленных предельных значений на порядки, к тому же, по данным учёта, имеет устойчивую тенденцию к увеличению. Поэтому волк для охотхозяйств Зауралья был и останется одним из приоритетных (пусть и вынужденно) направлений деятельности.
Евгений Сурнин – выпускник Вятской сельхозакадемии по специальности биолог-охотовед; до 2011 года работал в «Пермохоте» по линии заказников; с 2011 года занимал должность охотоведа в Военно-охотничьем обществе Уральского военного округа; на сегодняшний день – главный охотовед Cовета ВОО и руководитель «Уральского охотничьего клуба». Это три подответственных общественных охотхозяйства в Свердловской области, два – в ХМАО, плюс коммерческое хозяйство клуба.
Русский охотничий журнал, июль 2018
