Среди охотников бытует негласное мнение, что «настоящим охотником» можно стать только после того, как добыл волка. Я никогда не стремился добыть волка, но получилось так, что участвовал во многих и разных волчьих охотах, заканчивавшихся, как правило, успешно. И в результате понял, что отношусь к той небольшой, судя по всему, категории охотников, которые вовсе не испытывают к этому зверю ни уважения, ни тем более любви.
Любой зверь способен в случае опасности преодолеть линию страшно пахнущих человеком флажков – только не волк. То есть и он тоже может, но лишь как исключение из правила. Не нахожу я и особого разбойничьего благородства в поведении стаи волков, догоняющих по насту порезавшую об него до кости передние ноги беременную лосиху. Да, собственно, функция «санитаров леса», выбирающих больных и ослабленных животных, отбитый от стада молодняк копытных, не способный оказать никакого сопротивления, как-то не ассоциируется у меня с величественными образами Акелы или Белого Клыка.
Говоря об охотах на волка, в которых мне приходилось участвовать, я имел в виду несколько охот с флажками, отстрел со снегохода в разных степных регионах нашей страны, охоту на молодняк с вабильщиком. Пришлось даже недолго поучаствовать в «охоте» с вертолета (признаюсь, что меня хватило минут на пятнадцать полета после того, как «двойка» стала клониться к земле то одним, то другим боком, из-за чего приходилось чуть ли не вставать ногами на иллюминаторы).
В случае стрельбы со снегохода важны в основном скоординированность действий всех участников «охоты», которую обеспечивают хорошие рации с удобной гарнитурой, и следопыт, способный легко определить свежесть следа. В одних случаях результата удавалось достичь быстро – организаторы знали, где искать. В других мы блуждали на снегоходах в «свободном поиске» с утра до вечерних сумерек, возвращаясь на базу попами. Нужно заметить, что в степях под Волгоградом или Саратовом езда на снегоходе представляет реальную опасность для того, кто не знаком с местностью, поскольку в последние секунды замечаешь, что казавшаяся только что абсолютно ровной степь вдруг разверзается буквально перед носом машины оврагом с практически отвесными стенками. Достаточно широким, чтобы снегоход не мог его перепрыгнуть и достаточно глубоким, чтобы после удара о противоположный склон еще и упасть на несколько метров вниз. Наиболее эффективной и наименее опасной такая охота была под Курском.
Охоте с флажками приходится отдавать дань в лесных районах, где для снегохода нет необходимого простора. Никогда не забуду охоту под Псковом, организованную, судя по всему, под девизом: «Так делать нельзя!» Пьяные егеря, которых пришлось дожидаться около двух часов, принялись при охотниках ругаться между собой по поводу того, где могут быть волки и откуда взять недостающие 8 км флажков. Разумеется, потом они рассказывали, что волки прошли незамеченными в 15 м мимо номеров и (надо же, какая досада!) как раз через неофлаженный участок ушли в заповедник.
Идеально организованной была охота под Вологдой – еще в те времена, когда руководил процессом на областном уровне умный и талантливый Андрей Александрович Филатов (сегодня, по прихоти нового губернатора, все лучшее, что было создано Филатовым, успешно разрушается). В большинстве же случаев охоты с флажками нечасто вызывают у организаторов и охотников чувство полного удовлетворения – физические и материальные затраты на подготовку окупаются лишь отчасти моральным удовлетворением от добычи обычно меньшей части офлаженной стаи.
Я думаю, что в большинстве случаев стрелки сами виноваты в том, что волки не выходят к линии флажков в сектор обстрела. И причина простая – охотники не подготовлены к такой охоте. Волк крайне осторожен – это хорошо известно, и стоять на номере нужно так, словно тебя там нет. Одну удачную охоту в Марий Эл, когда мне не составило труда застрелить картечью матерую метров с двадцати, я объясняю именно хорошей подготовкой к «стоянию на волка». У меня были теплые сапоги, термоноски, термобелье, теплые куртка и комбинезон, теплые перчатки, и небольшой морозец просто не доставал до тела, не заставлял делать даже малейших движений. Кроме того, камуфляжный комплект «Полярная сова» оказался настолько адекватным в заснеженном лесу, что, пролетая мимо, рябчик задел меня по плечу крылом. Это уже не говоря о том, что синицы-ополовники перепархивали с ветки на ветку в метре от лица, а вышедший перед волчицей из загона заяц степенно пропрыгал чуть ли не между ног, не обратив, кстати, никакого внимания на флажки.
На вабу мы охотились летом на Хопре, в Волгоградской области вместе с моим другом, тамошним жителем, Александром Волковым. Безусловно, ваба – отличная альтернатива флажкам, поскольку позволяет выбрать из известного логова всех прибылых. Сам процесс переговоров с волками завораживает, честно говоря, но спортивной добычу щенков никак не назовешь. Это своего рода производственное мероприятие. Знакомый волчатник Василий Цыганков из Ростовского ООиР, создавший бригаду по отлову волков, именно так к этому и относится, поэтому в рассказах о своей деятельности оперирует такими словами, как «рентабельность», «картографирование логова» и прочее. На его счету не меньше тысячи волков, которых он выбирает из известного ему логова, переезжая из района в район строго по расписанию. И никогда практически не добывает матерых – как раз из-за нерентабельности процесса: времени на них приходится тратить во много раз больше, а в результате их место обязательно займут пришлые.
В заключение мне хотелось бы сказать о травле волков ядами. Этим я никогда не занимался, но не раз общался с костромским охотником Александром Веселовым, который на вопрос о том, насколько эффективно такое мероприятие, ответил вопросом:
– А ты веришь, что это возможно?
– То есть? – не понял я, и в памяти всплыла старинная гравюра с корчащимися на снегу отравленными волками.
– Я много раньше делал закладок – мясо с ядом разбрасывал там, где водятся волки. Так они его не берут. Только волчица перед тем, как рожать, унесет кусок поближе к логову – про запас, но есть – так и не ест.
Вот и получается, что вопрос о травле волков ядами остается для меня открытым.
