Утром позвонил охотовед хозяйства «ВИП Сафари» и сообщил, что ночью волки зарезали в Дардамтинском ущелье сразу трех коров. Местные фермеры с утра звонят в контору лесхоза и требуют провести зачистку.
Нурлан уже нашел несколько городских охотников, желающих принять в мероприятии участие. Не отказались и мы, так как нам не раз приходилось слушать самые поразительные и противоречивые истории о знаменитых дардамтинских волках. То за одну ночь зарезали 28 овец прямо в овчарне, то задрали 7 коров одновременно в разных местах, а на Новый год волк даже напал на пожилую женщину прямо во дворе ее собственного дома.
Охотовед Нурлан со своими егерями ведет с серыми разбойниками вечный бой, но конца этому противостоянию пока не видно. Добыть волка в горных условиях очень не просто, а после каждой успешной охоты примерно через две недели освободившееся место занимает другая стая. Повышенная активность волков в Дардамтинском ущелье объясняется географическим положением хозяйства. С одной стороны, в предгорных долинах Кегенской и Илийской впадин развито отгонное животноводство, что создает для волков благоприятную кормовую базу. С другой стороны, труднопроходимые горные склоны хребта Кетмень служат хищникам отличным убежищем, а беззащитные в период отела маралы – дополнительным источником пищи. На западе хребет Кетмень примыкает к хребту Кунгей, на юго-востоке он связан с Центральным Тянь-Шанем, а на северо-востоке граничит с Илийской долиной, что в целом дает отличные возможности для интенсивного расселения избыточного поголовья волков из менее богатых пищевыми ресурсами регионов. Так, здесь, в северных предгорьях, на границе двух ландшафтных зон, волки нашли свою землю обетованную, где всегда можно найти пищу и убежище. Поскольку все в природе связано, соответственно, и для волчатников Дардамты превратились в охотничью Мекку.
В одноименном поселке Дардамты мы заезжаем к егерю Шухрату, хотя парень по годам не аксакал, но в волчьей охоте уже многих обскакал. За зиму он поймал в капканы и добыл из ружья 5 волков. В течение зимы неоднократно организовывал успешные охоты для городских волчатников. Если посчитать, что среднестатистический волк за год добывает 7 копытных, то парень спас несколько десятков маралов и косуль.
Хотя на самом деле настоящим сдерживающим чрезмерное увеличение численности волков фактором являются не охотники, а сами волки! Это территориальные животные, бдительно охраняющие свои угодья от конкурентов. Размер охотничьего участка каждой волчьей стаи определяется обилием ее потенциальных жертв. В местах, не тронутых человеком, мудрая природа сама регулирует численность хищников и их жертв. Там, где нет домашних животных, размер участка может доходить до 25 тысяч гектаров. Как правило, стая безжалостно изгоняет чужаков со своей территории или даже убивает их. Природе приходится делать добро из зла. Внутривидовая агрессия – это мощный экологический инструмент, позволяющий поддерживать равновесие в экосистемах и обеспечивать выживание вида. Но, осваивая дикую природу, человек меняет естественный баланс: сокращает численность диких копытных, увеличивает поголовье домашнего скота, тем самым увеличивая плотность популяций синантропных хищников.
С апреля до сентября в Дардамтинском ущелье ведется выпас скота. «ВИП Сафари» пытается ограничивать хозяйственную нагрузку, согласовывая в лесхозе зоны покоя, но это непростой процесс. И местные власти, и местные жители не готовы отказаться пусть от небольшой, но реальной выгоды ради сохранения общественных животных. Копейка в своем кармане всегда была больше миллиона в общественном. Если бы удалось создать такую систему пользования животным миром, что для местных властей было бы выгоднее разводить, охранять и устойчиво использовать охотничьих животных, а не домашних, то, без сомнения, через несколько лет наши горы и леса наполнились бы дичью. Пока же этого не происходит, отдельные донкихоты, вроде Нурлана, продолжают биться за счастье диких животных с ветряными мельницами, и у этой борьбы нет ни конца, ни результата.
И вот в паре километров от въезда в ущелье мы натыкаемся на останки коровы. Рядом свежие волчьи следы. Еще в километре – полусъеденный труп теленка. Шухрат не особенно горюет по трагически погибшему крупному рогатому скоту. В это время года, питаясь домашними животными, волки не трогают маралов. Но в начале мая, после отела маралух, часть волков поднимется в горы и перейдет на питание молодняком диких животных. Вот тогда волчатникам придется проявить весь свой запас охотничьих навыков.
Волки – умные и толерантные животные, их способность адаптироваться к меняющимся условиям просто поражает. Когда в конце 70-х годов КазГлавОхота впервые применила против них вертолеты, первые вылеты позволяли добывать от 40 до 100 волков за раз! Но буквально через пару недель результативность резко снизилась. Поначалу стрелки думали, что просто перебили волков, но потом стало понятно, что хищники стали осторожнее. Умные животные сообразили, что такое авиация, и мгновенно появились новые, уменьшающие риски поведенческие стереотипы. Летчики рассказывали, что видели, как волки затаиваются возле столбов, становясь на задние лапы. Поскольку ни один волк не имел возможности наблюдать землю с вертолета, а также не изучал в школе законов оптической перспективы, то для понимания факта, что площадь стоящего вертикально предмета меньше, им, очевидно, пришлось использовать абстрактное мышление, в существовании которого современная наука отказывает всем живым существам, кроме человека.
Шухрат рассказывает, что после установки капканов на тропах все волки в округе вдруг, как по команде, перестают пользоваться тропами – начинают ходить по целине. То есть существует социальная система передачи информации об опасности.
Не берусь судить, оправдано ли регулирование численности волка с применением вертолетной техники и автотранспорта с выносными источниками света. Но с эстетической точки зрения лично мне такие методы не кажутся охотой вообще. Может быть, биотехническое мероприятие, но не охота. Хотя, если уж по чесноку, то в подавляющем большинстве случаев такая охота на волка – это просто хорошо оплаченный фиговый листок для прикрытия самых откровенных форм браконьерской охоты на копытных.
По нескольку раз в год мы выезжаем в Дардамтинское хозяйство для охоты на волка с подхода. Это очень азартное и увлекательное занятие, хотя и менее добычливое, чем охота с транспорта. Зато добытый в горах с подхода волк как трофей во сто крат ценнее, чем убитый из машины.
Мы поднимаемся вверх по ущелью, дорога становится все сложнее и сложнее. Пристреливаем оружие. В горах очень важно уметь стрелять на больших углах – до 45 градусов. Траектория пули существенно меняется в зависимости от температуры, угла склона, ветра и влажности. Хороший волчатник должен учитывать все эти факторы и, конечно, совершенствовать свои навыки постоянными тренировками.
Весенние потоки размыли и без того неважную грунтовку. Начинается дождь и постепенно переходит в снег. Упираемся в препятствие. Лавина повалила гигантский ствол ели прямо на дорогу. Приходится объезжать по склону. Машина опасно кренится, но все обходится без эксцессов.
И снова следы волков. Похоже, несмотря на все усилия, их численность не сокращается.
Высокоадаптивные хищники быстро приспосабливаются к изменению среды обитания человеком. Увеличение численности домашнего скота прямо пропорционально увеличивает численность волков. При обилии пищи волки довольствуются меньшими по площади охотничьими участками. Соответственно их численность и плотность населения на единицу площади увеличивается. В районах с интенсивным отгонным животноводством волчья семья может прокормиться на участке в 1000 и даже в 500 гектаров.
В мире волков, в отличие от мира людей, внутривидовая агрессия исключительно рациональна, здесь нет ненависти ради ненависти и нет жестокости ради жестокости. Волчья семья, а каждая стая – это именно семья, – состоит из пары, их отпрысков и близких родственников (как правило, прошлогоднего приплода пары). Осенью «дяди и тети» присоединяются к родителям и даже берут на себя часть забот по обучению своих младших братьев и сестер. Вместе они образуют стаю. Каждая стая защищает от конкурентов свой охотничий участок. Если плотность дичи на этом участке достаточна для прокорма всех членов стаи, то отношения двух соседних стай могут быть дружественными. Две стаи даже могут объединиться для набега на «нейтральную» территорию. Но если ресурсов не хватает, то дружбе и добрососедству мгновенно приходит конец, начинается яростная война за охотничьи угодья, передел территорий и зон влияния.
Дардамтинское ущелье превращается в «горячую точку», когда пастухи осенью отгоняют из предгорий свои стада. Избыточно расплодившиеся на домашнем скоте волки переключаются на диких копытных. Нурлан рассказал, что на территории его хозяйства волки ежегодно уничтожают более 20 маралов. Это вчетверо больше, чем добыча законопослушных охотников-людей.
В самом верху ущелья нас ждет кордон охотничьего хозяйства. Сейчас здесь никто не живет. Мы затапливаем печку, сруб моментально прогревается. Романтический ужин со свечами. Утром встаем в 3.40. Светает в половине пятого, в это время мы уже должны быть на позиции.
За ночь ущелье изменилось неузнаваемо. Навалило по колено снега. Машину несет. В одном месте едва не утащило в обрыв. Когда мы подходим к перевалу, уже почти рассвело. По этому ущелью волки «ходят на работу», а днем они отлеживаются в укромных труднодоступных местах. Логово делают и выводят щенков, как правило, в густом лесу. Ночью отправляются в предгорную долину – в набеги на домашние стада.
Мы разделяемся на три группы, у каждой свой сектор ответственности. В коллективной охоте чувство ответственности гораздо выше, нежели когда охотник предоставлен самому себе. Не очень-то приятно прозевать волка и тем самым свести на нет столько труда и усилий своих друзей. Но метель усиливается, ущелье теряется в белой мгле, ничего не видно. Пытаюсь смотреть в оптику, но ничего не вижу.
Вдруг оживает рация – ребята говорят, что волчица с волком прошли от них в сотне метров, но стрелять не было никакой возможности. Я поднимаюсь на гребень и внимательно вглядываюсь в русло ручья. Ничего не замечаю, поворачиваю и медленно бреду в сторону ребят.
Сегодняшняя охота не удалась. Но она состоялась. По эмоциональному накалу, по степени эстетического удовольствия от красоты суровой горной природы, по оздоровительному эффекту она ничем не уступает другим, более успешных охотам.
Обычно мы охотимся в Дардамтах с помощью звуковых манков. Имитируя вой чужака, мы провоцируем стаю броситься в бой на защиту своей территории. Прилив адреналина от возмущения наглостью пришельца, осмелившегося заявиться на законную территорию стаи, понижает порог критичности волчьего интеллекта и притупляет врожденное чувство осторожности.
Несколько месяцев назад мы с другом на вершине Дардамтинского хребта выманили пару волков. Во время имитации волчьего воя важно копировать нужные интонации. Не зная волчьего языка, можно что-нибудь такое пропеть, что они уже никогда не подойдут к источнику, издающему этот звук. Удивительно, но приобретенные одной особью «знания» довольно быстро передаются сородичам, причем не только в пределах одной стаи, но и вообще в популяции. Там, где манок используют редко, сойдет любое завывание, хотя бы отдаленно напоминающее волчий вой, а там, где на вабу охотятся часто, волки становятся особо критичны к вокальным качествам исполнителя.
Волчица вышла на поляну, и друг точным выстрелом снял ее с 350 метров. Арлан (так на казахском языке называют матерого) в это время, искусно прячась за камнями, крался к нам с фланга. Услышав выстрел, он кинулся в лес, но на несколько секунд попал в зону открытой видимости, где его и настигла пуля, метко выпущенная другом. У раненого волка хватило сил, чтобы укрыться в лесу. Мы с Шухратом и охотоведом почти два часа распутывали следы в крутом скальнике.
В обществе до сих пор нет однозначного отношения к волкам и связанной с ними проблематике. В 70-х годах прошлого века, после книги известного ученого и талантливого писателя Фарли Моуэта «Не кричи: «Волки!»», возобладала идея, что волки – санитары леса и их нужно любить и всячески охранять. Другие считают, что волки – враги рода человеческого и их нужно истреблять всеми доступными средствами, включая петли, яды, авиа- и автотехнику.
Мне лично кажется, что обе эти крайние точки зрения имеют больше общего друг с другом, чем с научным подходом к управлению экосистемами. На самом деле волки не хорошие и не плохие. Это важный и незаменимый элемент экосистем. В естественных условиях их численность регулируется самой природой. Но в тех местах, где человек своей хозяйственной деятельностью изменил естественное экологическое равновесие, он должен до конца брать на себя ответственность и с помощью современного охотничьего хозяйства устранять последствия им же вызванного дисбаланса: подкармливать и охранять диких копытных, а также регулировать чрезмерную численность синантропных хищников. Синантропными называются виды животных, которые могут процветать рядом с человеком: вороны, бродячие собаки, шакалы и волки.
В условиях резкого роста популярности трофейной охоты волк может стать ценным ресурсом монетизации охотничьего хозяйства как бизнеса. Охотники из европейских стран, в которых волк внесен в Красную книгу, готовы платить хорошие деньги за эту интереснейшую спортивную охоту. Для граждан Казахстана – это способ 10 месяцев в году реализовывать свою охотничью страсть, так сказать, в высшей лиге: ведь трофей горного волка на аксиологической шкале трофейного охотника занимает одно из первых мест.
