Мои отношения с волками долгое время складывались как дистанционные. В детстве и юности на Крайнем Севере, рыбача в тайге, гоняясь за зайцами и куропатками, я старался избегать мест, где слишком часто появлялись волчьи следы. Перебравшись в Калининградскую область, несколько раз видел волков, добытых товарищами по загонной охоте.
Но года три назад меня заинтересовала и буквально захлестнула охота на хищников. Сначала – на лис и енотовидных собак. А затем, вполне закономерно, захотелось помериться силами (а точнее – разумом) с волками. Опытным волчатником я пока ещё не стал. И делиться опытом с коллегами пока не могу, в силу отсутствия такового. Но желание поделиться эмоциями от этой захватывающей охоты есть.
Правильно говорят в народе: есть такая американская штучка, которая каждую весну всю Россию в известную позу ставит… Эта не блещущая оригинальностью мысль, вяло циркулирующая в потной голове, была перебита телефонным звонком. Охотно бросив тяпку на бороздку с разложенной семенной картошкой, я разогнул уже давно ноющую поясницу и потянул из кармана мобильник. Звонил мой приятель Николай, на ферме которого я зимой изрядно проредил лисьи банды и ликвидировал русака-террориста, за несколько ночей ободравшего сотни яблочных саженцев. Неужели?.. И я с тайной надеждой нажал кнопку ответа.
– Привет, охотник! Тебе тут серьёзная работёнка подвалила.
Точно! Предчувствие не подвело!
– Что, волчок появился?
– Да! Сволочь серая! Я двух овец отсадил от остальных, за забор, чтобы отъягнились спокойно. А он зарезал одну мамашку и в болотце сволок, ползадницы у неё уже отгрыз. Собаки аж из шкуры выскакивали, когда он рядом лазил, а я сразу не врубился. Столько лет возле меня волков не было, а тут нарисовался! Всё как ты предсказывал!
Да, было дело. А чего тут не предсказать? Новые правила не позволяют стрелять волков, как раньше, при любом удобном случае. Разрешения выдаются скупо. Выводки расплодились. У нас в области они всю эту зиму пировали на тушах кабанов, дохших целыми стадами от африканской чумы. Понятно, что на таких харчах волчицы дали многочисленный приплод. Но только вслед за изобилием пришло время подтянуть брюхо. Многочисленные и калорийные поросята – лёгкая весенняя добыча – исчезли из волчьего меню. Зубастые разбойники сейчас быстро подзачистят косуль, редких лосей и оленей и их потомство. А потом серым бандам останется только один путь – на фермы и птичники...
– Давай приезжай, пока он эту овцу не доел.
– Блин! Не могу! Карабин не пристрелян под тёплый сезон. А главное – «бумаги» нет. Но ты не переживай. Волчара пока сытый. Может сегодня вообще не прийти. На всякий случай ночью пошуми там рядом неназойливо, поброди. Только сильно не шугай. А я вечером карабин пристреляю и завтра попробую с охотоведом договориться, чтобы подключился.
– Ладно, я ему капканы засандалю там, где он выедать начал. Овца в воде лежит, может, не учует.
Понятно, что все хозяйственные дела были завершены в темпе первых пятилеток. Сборы прибранного с зимы снаряжения тоже много времени не заняли. Из охотничьего гардероба выбрал серый с разводами флисовый костюм. Расцветка универсальная, чуть ли не под любой пейзаж подойдёт. Стволик на свой Меркель RX Helix, понятно, возьму 243-й. Косулям, зайцам, лисам он уже счёт потерял. А вот встречи с волком давно ждёт. С пристрелкой, как стемнело, тоже быстро разобрался, благо армейский полигон рядом. Осталось одно: Её Величество Бумага! Утром, не успел глаза продрать, Николай позвонил снова.
– Ты представляешь: он опять приходил! Столько сожрал и снова припёрся! После такого должен был три дня под кустами дрыхнуть. Наверное, не для себя жрал, волчице с выводком носит.
– А капканы?
– Да он их обошёл. Ночью где-то в двенадцать опять собаки разорались. Выскочил, слушаю: кто-то хлюпает в болоте! Ну, думаю, влетел он в капкан, мечется. Хватаю ружьё, фонарь – и туда. Прихожу – нету! Смылся. Он, зараза, сзади, где раньше ел, не стал подходить. За башку её схватил, оттащил подальше. А я его спугнул. Возвращаюсь, светанул фонарём – а на бугре метров за двести его глаза светятся. Стоит, смотрит, гад… – Николай примолк на минуту, словно обдумывая, сказать что-то ещё или нет. И всё же раскололся виновато: – Ну, я и не удержался, бахнул в его сторону. Ты ж неизвестно, когда приедешь, а он будет шастать…
– Ну и как?
– Да никак. Дробь-то мелкая у меня. И расстояние…
– Ма-ла-дец! Спасибо! Я-то приеду. А он теперь когда придёт? Ты что, думаешь, я жизнь-работу заброшу, буду у тебя месяц в засаде сидеть?
– Ладно, не ругайся. Придёт. Голодный. Самому жрать, семейство кормить надо. Придёт.
Эх, Коля-Коля… Но косяки – косяками, а шанс использовать всё равно нужно. Вместо обеда я заскочил на несколько минут на ферму. Сфотал следы волчьих безобразий, несчастную жертву заснял. Миссия предстояла непростая: уговорить старшего охотоведа нашего лесничества – обладателя заветного разрешения – поменять свои планы и включиться в охоту на серого убивца. К счастью, гроза браконьеров оказался на месте и внимательно выслушал мою пламенную речь. Это произведение ораторского искусства, с иллюстрациями в виде свежих чёрно-белых распечаток, могло соперничать в убедительности с любой из речей Марка Туллия Цицерона, а в эмоциональности – с плачем Ярославны. Стальное сердце бесстрашного защитника родной природы дрогнуло. Он набрал номер своего областного начальника… и случилось чудо!
– Езжай в город, забирай разрешение. На тебя лично. Но только попробуй не закрой его реальным зверем! Тогда на глаза не попадайся.
– Зуб даю!
– Во-во: или волчий, или свой…
Дела-дела… До фермы добрался только к темноте. Так что сегодня, со всей предстоящей вознёй, вряд ли что получится. И по другому поводу поволноваться пришлось. После короткого дождичка по вечерней прохладе полоски тумана зазмеились. Как бы не ослеп ночничок-то мой!
Хорошо, что возле самой фермы ветерок протягивает. Дымка влажная есть, но пока терпимо, на сотку-полторы будет видно. А больше мне и не надо. И направление ветерка отличное: боковой, справа налево между засидкой и привадой. Условия для меня Николай создал идеальные. Впрочем, это всё ещё зимой было сделано. В кошаре отгорожен угол, сколочен помост, в тенте прорезаны амбразуры на две стороны: на луг перед кошарой и на открытый загон. Уголок этот тщательно изолирован плотным материалом от остального помещения, чтобы стрелок не задыхался от овечьих испарений и испражнений. Кресло стоит с дополнительной мягкой и тёплой подложкой. Даже полочка удобная для термоса и всяких подручных вещиц приспособлена. Дот – пять звёздочек!
Правда, проявилась ещё одна проблемка. Недоеденная овца лежит близко, напрямую метров полтораста. Но за частым болотным ивняком её отсюда никак не увидать. И с других точек, даже если на окружающие деревья забраться, тоже всё закрыто. Решили бедолагу перетащить. Если уж волк настолько голодный и наглый, либо к ней всё же подойдёт, либо в загон к живым овцам полезет. Но как же он её один, такую здоровенную, тащил, да ещё по таким кущам?! Мы вдвоём уже изрядно объеденную тушу еле-еле по тропинкам проволокли. Теперь она лежит в 85 метрах от амбразуры. Можно было бы и подальше. Но на этом месте всю зиму привада была. Место для зверей привычное, а для меня – пристрелянное.
На часах – 23:00. Скоро волчье время. Теперь только ждать и надеяться на нахальство незваного гостя. Скучно не было. На каждый подозрительный звук, на каждый отблеск в ночи возбуждённый мозг реагировал мгновенно. Бодрили и лисы. Три раза светящиеся в ночи глаза заставляли вскипать кровь и добавляли в неё лошадиные дозы адреналина. Но потом проявлялся низкий, бегущий вороватой трусцой силуэт с пушистым хвостом на отлёте… И снова – ожидание.
Вот уже и два часа ночи. Незаметно время пролетело. Разум подсказывает: дальше нет смысла сидеть. Сегодня не придёт. Слишком много было суеты, слишком свежи наши следы возле туши. Да и сам факт её перемещения должен хищника крепко насторожить. Но то ли охотничье упорство, то ли чуйка какая-то не позволяли собраться и уйти. В конце концов, завтра выходной. Куда спешить? Встречу зорьку. Послушаю утренний птичий концерт. Заодно полностью выясню расписание местных лис. Вон, в час ночи нарисовалась старая знакомая. Зимой в один вечер стрелял двух оболочкой. Обеим занизил по передку. Одну с перебитой лапой потом добрал. А судьбу второй не знал. И вот она – бодро шкандыбает на трёх, даже мышковать пытается. А к приваде не идёт. То ли горьким опытом научена, то ли запах отпугивает: волчьи объедки-то.
Попью чайку. Проверенное дело: как чайканул – зверь появляется. Тем более что я уже всей своей шкурой, всем нутром охотничьим чую: зверь где-то здесь. Крутится. То собаки неуверенно взбрехнут. То спокойно мышкующая лиса непонятно от чего шарахнется. Спугнуть не боюсь. Внутри засидки моей всё глушится мягкой обивкой, да и процедура отработана в самые звонкие морозные дни на открытых вышках. Беззвучно наливаю. Не спеша потягиваю крепкий сладкий чаёк. Тихо ставлю крышку на полочку.
Взгляд в прицел: ну как обстановка? И сердце зависает где-то в горле. Потом – в диафрагму кувалдой! И ещё два-три судорожных прыжка. Еле хватает сил и воздуха, чтобы беззвучно, без всхлипа и свиста, дыхание перевести. Слева, на границе видимости, на бугре стоит ОН. Никогда раньше не видел волков живьём в природе. Не знаю их повадок. Не набил глаз в определении их силуэтов. На загонных никогда даже не пытаюсь стрелять по возможным волкам, если хоть одна серая собака есть с охотниками. Но это – ОН! Сразу. Окончательно. Чётко. Это потом детали всплывут: хвост короткий вниз поленом, совершенно не собачий мощный поворот корпусом… А сейчас просто чёрный силуэт с мистически горящими глазами. И буквально физически ощущаемая энергия могучего, уверенного в себе зверя.
Тронулся. Пошёл в сторону привады. Вкладываюсь поплотней, веду его. Вроде не очень большой. С хорошую лайку или небольшую овчарку. И как такую овцу огромную пёр?! Хотя ночь обманщица. Расстояние дальномерить, чтобы хоть приблизительно размеры прикинуть, некогда. Отвлекает это, и можно с переключениями сетки нужный момент упустить. Вот он миновал ложбинку с пучками старого золотарника. Эту точку я знаю. Ровно сто метров. До привады совсем немного осталось… И тут он замер. Или натоптыши наши учуял. Или увидел, что добыча его, к которой шёл, внезапно на другом месте оказалась. Или почувствовал что-то. Или-или-или… Насторожённо замер, напряжён, как пружина сжатая. Но удачно очень – боком ко мне. Ждать нечего. И медлить нельзя. Красный крестик на звериной лопатке, и такое слияние с карабином, с прицелом, будто я своё собственное тело утратил, в оружие вплавился. Как тронул спуск – не почувствовал, но уже с пулей лечу. Как в бою: время замедлилось, а я в нём ещё быстрее стал. Вижу, как плавно-плавно страгивается волк вперёд в рывке. Нет, серый, не успеешь!
Влажный воздух с газами пороховыми смешался, белой кисеёй поле прицела завесил. Всё размыто, только два горящих угля летят по дуге вправо – к спасительным зарослям старой чапыги. Но уже наплывает восторженная волна от неповторимого звука «Тум!» – как от барабана, набитого ватой. И понимаю уже, что ОН – МОЙ! Не зря вместе с пулей летел. Знаю, где она вошла: под локтем сантиметрах в пяти, разбив вдребезги мощное сердце, превратив в бесполезную тряпку могучие лёгкие. Только бы не хватило сил ему до чащобы допереть, искать потом...
Отнесло завесу. Чёрный силуэт прямо передо мной на склоне останавливается. Заваливается на бок. Падает медленно. Уголья глаз поднимаются в последнем рывке к жизни и обессиленно опускаются. Я давно уже перезарядился. Держу тёмное пятно на крестике. Но знаю, что всё это не нужно. Так, для порядка. Дежурные меры предосторожности, выработанные годами практики и разочарованиями от прошлых ошибок. Пять минут прошло или двадцать пять – не знаю. Время шалит. Но уверен, что зверь уже не здесь. Ушёл в Край Вечной Охоты. И любимая фраза из наполненного играми в индейцев детства, ставшая затёртой охотничьей шуткой, вдруг становится торжественной и серьёзной. Интересно, Николай слышал выстрел или нет? Звонить он мне сам не станет. Было дело, звякнул как-то раз в момент, когда я только-только одну лису стрельнул – а тут другая прибежала. Пока я менжевался между карабином и орущим телефоном, вторую рыжую упустил. Понятно, что виноват сам лопух-охотник, не выключивший звук своего гаджета. Но крайним в этой истории сделал всё же Николая, пользуясь его терпением и добродушным характером…
Достаю телефон.
– Хорош дрыхнуть, хозяин. Бери фонарь, ружбайку с картечью. Смотреть будем.
– Завалил?
Знаю, что завалил. Но суеверность охотничья заставляет ответить уклончиво:
– Посмотрим.
Я в ночник веду Николая к тёмному силуэту на бугорке. Карабин разряжен. Затвор открыт. Но всё равно веду краем прицела. Красный крестик далеко от его фигуры. В таком деле осторожности много не бывает.
– Левее… Чуть правее… Хорошо, прямо…
Николай подходит к бугру. Несколько секунд стоит неподвижно.
Нетерпеливо открываю рот, чтобы спросить «Ну что там?», и тут в звучном влажном воздухе разносится его изумлённое: «Ну, ни … себе!»
Через полминуты уже стою рядом с товарищем. А потом крепко обнимаю его и в обнимку прыгаем. Он – от радости, что угроза его подопечным миновала. А я – от восторга. Мой первый волк. И какой! Мощный огромный самец! Бывают, конечно, и больше. Но это всё же явно выдающийся экземпляр. МОЙ ПЕРВЫЙ ВОЛК!
P.S. Череп добытого волка по трофейному листу оценён на золотую медаль. А вот вес зверя, при таком размере, был всего лишь 42 кг. Но не худой, рёбра не торчат. Просто поджарый отец семейства со стальными мышцами, которому его заботы не давали жирку набрать.
Читайте следующую историю из цикла "Чайник против волка" - "Прибылая".
Русский охотничий журнал, май 2019 г.
