– В каком возрасте вы взяли своего первого белого медведя?
– Мне было 15 лет. Пришлось выстрелить в него четыре раза. Уже темнело, и забрать я его смог только на следующий день.
– Что вы испытали, в первый раз в жизни добыв такого опасного зверя?
– Эмоции зашкаливали. Я всё время улыбался и думал, сколько же мяса и шкуры принесу домой семье. Я очень обрадовался своей первой добыче.
Этот мой разговор с 56-летним охотником – инуитом Томми Палиаком – состоялся в конце августа с. г. на острове Садлек, который относится к канадским арктическим территориям. Точнее, это было интервью, ведь я находился на острове с двойной целью: отснять материал для нового фильма о трофейной охоте «Надежды выстрел», ну и, конечно, поохотиться с инуитами, которые с незапамятных времён слывут искусными охотниками. Впрочем, расскажу обо всём по порядку...
Этнический маркер инуитов
Не люблю в наших охотничьих рассказах шаблонное начало с сетованиями по поводу трудностей дороги. Как говорится: коль уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. Но на сей раз логистика, признаться, меня удивила. На её фоне перелёты в Африку показались прогулками в ближнее Подмосковье. Чтобы добраться до места назначения и вернуться домой, пришлось преодолеть более 20 тыс. км, которые вобрали в себя 12 перелётов. На дорогу ушло 4 дня.
Столь долгий путь привёл нас в канадскую часть Арктики, на остров, по размерам занимающий 34-е место в мире. По-английски его называют Саутгемптон, а по-инуитски (или по-эскимосски) – Садлек. Здесь нас интересовала охота сразу на трёх эндемиков: на северного оленя (карибу), моржа и, конечно, белого медведя. Кстати, эскимосами прозвали инуитов соседи – индейцы, люто враждовавшие с ними в былые времена. И это означает «человек, питающийся сырой рыбой».
Садлек является частью самой молодой провинции Канады – Нунавут (на языке инуитов «наша земля»), которая образовалась только в 1999 г. При населении всего в 35 тыс. человек эта территория занимает 23% территории страны! Что касается непосредственно острова Садлек, то на нём проживают всего 800 человек, и все они сосредоточены в небольшом посёлке Корал Харбор.
Здесь имеются местная администрация, школа (обучение до 12 лет), три церкви разных христианских течений, пара магазинов, одна гостиничка. Почти все необходимые товары и продукты завозятся самолётами с «большой земли» и стоят невероятно дорого (литр молока обходится в 6 долларов!). Алкоголь на острове находится под запретом, хотя чёрного рынка никто не отменял, даже в законопослушной Канаде.
При такой дороговизне и невысоких доходах островитян спасает традиционное природопользование, то есть охота и рыбалка. Эти древние промыслы и сегодня имеют бесспорное экономическое значение для инуитов Канады. Добыча традиционной дичи (оленей, тюленей, моржей, медведей) позволяет им экономить ежегодно от 30 до 35 млн канадских долларов!
Для 70% эскимосов страны более половины употребляемых ими мяса и рыбы добываются на арктической земле. Эта еда – основа их рациона, т. к. замороженное мясо, доставляемое в тот же Корал Харбор самолётами, не может заменить островитянам свежего мяса карибу и тюленей, богатого витаминами и жирами. По словам Айрона, моего местного гида-охотника, «без этого мяса мы не можем существовать». Не ошибусь, если скажу, что для инуитов охота и рыболовство всё ещё остаются этническим маркером, имеют огромное значение для сохранения культуры и самоидентификации. С ними тесно связаны и такие традиционные занятия, как резьба по кости (используются моржовые клыки, китовый позвоночник, черепа животных) и шитьё одежды из шкур.
На бескрайней территории Нунавута канадское правительство сохраняет за инуитами приоритетное право на охоту и рыболовство. Им не нужны лицензии на отстрел карибу, тюленей, гусей и уток. Квотируется только добыча китов, овцебыков и белых медведей, что, кстати, наталкивается на несогласие эскимосов. Они настойчиво требуют увеличения квоты отстрела медведей, говоря не только о стабильности, но и о росте их популяции.
И в наши дни практически каждый мужчина-эскимос является охотником. Иными словами, самым статусным, уважаемым и полезным членом общины. Позволю себе упомянуть мнение на сей счёт известного канадского писателя Фарли Моуэта, глубокого знатока жизни эскимосов. «Неписаный закон жизни, – утверждал он, – ...ставит на первое место по ценности мужчину, охотника, как самого необходимого члена семьи. Он добывает средства к жизни, и случись ему умереть, не так уж много значит, выживут ли остальные члены семьи, ибо всё равно без главы семьи они долго протянуть не смогут».
Конечно, книга Моуэта «Люди-олени» вышла уже более 70 лет назад. С тех пор в жизни инуитов многое изменилось к лучшему. И особый статус охотника утратил своё былое доминирующее значение. Но и сегодня – я тому свидетель – охотник, добытчик играет незаменимую роль в некоторых аспектах жизни инуитской общины. Это прежде всего касается распределения добычи. Дело в том, что одно из непреложных правил, которое является своего рода социальной страховкой от голода, не позволяет охотнику продать добычу. Он должен распределить её между членами своей семьи, а излишки бесплатно отдать общине. Жизнестойкость этой социальной нормы обеспечена веками борьбы инуитов за выживание и поэтому безотказно действует до сих пор.
Забегая вперёд скажу, что всё мясо добытого мною медведя было доставлено на причал и выложено там для бесплатного использования. Каждый житель посёлка был вправе взять себе столько мяса, сколько мог унести. И буквально за день от 400-килограммовой туши не осталось ни косточки. Очень похожую картину я наблюдал как-то у нас на Чукотке, когда жители Лаврентия разбирали для домашних нужд мясо серого кита, добытого чукчами-зверобоями. Вернёмся, впрочем, к моей охоте.
О «пользе» Красной книги
На Садлек охотники прилетают, конечно, прежде всего ради белого медведя. На острове, по словам Айрона, проживает устойчивая популяция этих животных, превышающая 800 особей. То есть их насчитывается столько же, сколько жителей посёлка Корал Харбор! Число медведей, в один голос утверждали Айрон и Томми, неуклонно растёт, и всё чаще зверь появляется рядом с посёлком, чего раньше никогда не было. При этом, по мнению того же Айрона, речь не идёт о сокращении кормовой базы мишек: тюленей, моржей и белух вполне достаточно, просто численность медведей выросла, и поэтому квоту на отстрел надо увеличить.
Канада, напомню, является единственной на сегодня страной, где официально разрешена охота на белого медведя. Здесь имеет смысл выйти за рамки рассказа о моей охоте и разобрать эту уникальную ситуацию подробнее, сравнив её с тем, что происходит в России, где, как известно, белый медведь прочно застрял в цепких лапах пресловутой Красной книги ещё в советские времена – аж с 1956 года! Так вот, общая численность белых медведей в Арктике составляет 20–25 тысяч особей, около 16 тысяч (65% популяции) приходится на Канаду. За последние 20 лет при разрешённой охоте их численность здесь практически не изменилась. По разным данным, ежегодно отстреливается (как на охоте, так и в целях самообороны) около 600 медведей, то есть менее 4%. И по мнению природоохранной службы страны (Environment Canada), РЕГУЛИРУЕМАЯ ОХОТА НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ НИКАКОЙ УГРОЗЫ для популяции! При этом правительственная служба Канады знает, что говорит, так как опирается на ЕЖЕГОДНЫЕ данные мониторинга белых медведей, который обходится бюджету в 1,7 млн канадских долларов.
При этом в Канаде действительно, а не на страницах Красной книги, умеют оберегать природу и её обитателей. Дело дошло до того, что в городке Черчиль (провинция Манитоба) есть даже специальный «изолятор» (!!!), где содержатся особо «буйные» полярные мишки, представляющие угрозу для населения. Участь подобных особей в России, где их якобы охраняет Красная книга, представляется печальной и очевидной.
Если брать число медведей, добытых трофейными охотниками (без аборигенного населения), то оно вообще смехотворно с точки зрения общей популяции. Так, если взять только две лидирующие по охоте провинции (Нунавут и Северо-западные территории), то в 1995–2008 гг. трофейщики в среднем брали в год менее 100 медведей. При этом на эти две провинции Канады приходится более 50% популяции полярных медведей нашей планеты.
Ещё один важный аспект легализованной разумной охоты на белых медведей, как уже понял читатель, состоит в поддержке традиционного природопользования инуитов и индейцев. Речь идёт не только о наполнении их продуктовой корзины и сохранении исторических навыков добычи зверя (зимняя охота эскимосов на собачьих упряжках), но и о дополнительных источниках заработка. Так, по приблизительной оценке, ежегодный доход от трофейной охоты на медведя только в провинции Нунавут составляет 1,5 млн канадских долларов, большая часть которых, после выплаты налогов, остаётся у аборигенного населения.
Для любого непредвзято настроенного человека должны быть очевидны большие преимущества канадской системы сохранения и разумной охоты на полярного медведя по сравнению с тем, что мы наблюдаем в России. Совершенно бесспорно, что само включение того или иного вида в Красную книгу практически НИЧЕГО не меняет в положении этого вида, более того, зачастую ведёт к его деградации. Так, у всех в памяти угрожающая ещё недавно ситуация с амурским тигром и дальневосточным леопардом. Сама по себе Красная книга была, естественно, не в состоянии обеспечить их эффективную защиту. Обеим популяциям грозило постепенное исчезновение. И только известная инициатива Президента страны и его администрации, взявших оба вида под свою опеку, смогла переломить ситуацию к лучшему.
Что касается популяции белого медведя, проживающей на территории нашей страны, то о её размерах говорят наугад, так как у науки уже несколько десятилетий (!!!) нет средств для мониторинга и учёта зверя. Дело дошло до того, что отечественные учёные участвуют в регулярных международных встречах специалистов по белому медведю лишь благодаря пожертвованиям их зарубежных коллег! Позор, да и только! Но именно эта наука вслепую определяет в России ситуацию по белому медведю, да и по другим краснокнижным животным и птицам, не имея достоверных данных о реальном положении вещей! Не будем лукавить и вслух скажем то, что и так всем известно: несмотря на Красную книгу, в стране никогда не прекращался отстрел полярных хищников. Этим «грешат» и оленеводы, и пограничники, и нефтяники, и так называемые охотники за мамонтовыми бивнями. При этом – сей факт мало кому известен и замалчивается адептами Красной книги – ежегодно России выделяется квота на ЛЕГАЛЬНЫЙ ОТСТРЕЛ свыше 40 белых медведей. Но мы ею не пользуемся, находясь в капкане краснокнижных иллюзий и запретов.
Очевидно, что введение квотированного отстрела полярного медведя в России позволит решить сразу несколько проблем. Во-первых, можно будет более точно (необходим регулярный учёт зверя, и деньги на него можно взять от охоты!) контролировать численность популяции. Во-вторых, дать дополнительный источник заработка нашему коренному населению в местах обитания белого медведя. В-третьих, разнообразить продовольственную корзину малых народов Севера. В четвёртых, создать для них новые рабочие места. При этом не надо тешить себя иллюзиями, что регулируемая охота в одночасье решит проблему нелегальной добычи белого медведя. Учитывая правовой нигилизм, который присущ нашему обществу, добиться этого практически нереально. Но есть возможность, и об этом говорит весь мировой опыт, значительно снизить браконьерский пресс на популяцию, сделав коренное население союзником охотников и учёных в сохранении и устойчивом использовании этого вида полярной фауны.
Госпожа Удача
Что касается самой охоты, то она складывалась исключительно удачно, что компенсировало все неудобства и длительность путешествия на Садлек. Вместо предполагаемых двух недель мы уложились в пять дней. Благоприятно сказались три фактора: сносная для этих арктических широт погода, высокая плотность зверя и, конечно, профессионализм моих гидов. Отмечу также оружие, которое мне предоставили хозяева. Речь идёт о канадском карабине Fierce .338 калибра. Оказалось, компания-производитель на протяжении больше 40 лет поставляла свои стволы и другие компоненты таким известным фирмам, как «Браунинг», «Ремингтон», −Винчестер», и только недавно самостоятельно вышла на рынок. Оружие – очень прикладистое, лёгкое, с хорошей кучностью боя. В общем, рекомендую.
Пристреляв карабин, мы погрузились на небольшое судно и отправились на поиски мишки. Наш путь лежал в открытый Северно-Ледовитый океан вдоль береговой полосы Садлека и более мелких островов. (Всего за двое суток, охотясь на медведя и моржа, мы провели в океане 37 часов.) Айрон сидел у штурвала, его два помощника и мы с оператором Николаем Тархановым, вооружённые биноклями, беспрерывно мониторили побережье. Через какой-то час на небольшом островке засекли первого медведя. На резиновой лодке добрались до берега и 15–20 минут спустя обнаружили медведицу с двумя крепкими пестунами.
Следующего медведя, на сей раз моего, увидели через несколько часов. Крупный самец лакомился между скал, как оказалось, недавно пойманным детёнышем моржа. В океане рядом с берегом виднелась беспокойная группа моржей, которые, видимо, не могли смириться с потерей сородича. Сама добыча досталась медведю нелегко. Об этом красноречиво свидетельствовала открытая круглая рана на его шее от клыка моржа.
Расстояние от лодки до абсолютно равнодушного к нам зверя, занятого трапезой, составляло не больше 140 метров. Единственное неудобство – океанические волны, которые плавно поднимали и опускали наше судёнышко. Стрелять я решил с гребня волны, когда лодка как бы замирает на мгновение, перед тем как устремиться вниз. К всеобщей радости, понадобился один выстрел.
Особое удовлетворение мне доставило то обстоятельство, что, руководствуясь своими правилами охоты, я отказался от предложения инуитов попытаться найти ещё более крупного хищника. Хорошо зная по российскому опыту непредсказуемость арктической погоды, я решил не искушать судьбу и «удовлетвориться» этим 10-летним зверем, чей вес составил 400–450 кг, а длина превысила 3 метра. На следующее утро погода заметно испортилась, на остров опустился плотный туман (иногда он держится здесь по месяцу), поднялись волны. Но мишка-то был уже добыт!
За разделкой медведя с интересом узнал от Айрона и его помощников о том, как вообще организована охота на острове на этого хищника. Ежегодно община получает от правительства 44 лицензии. Половина предназначена приезжим охотникам. Четыре местных аутфитера продают через посредников эти лицензии и зарабатывают на обслуживании охотников-нерезидентов. Вторая половина БЕСПЛАТНО достаётся аборигенам. Но спрос превышает предложение. И чтобы никого не обидеть, инуиты разыгрывают 22 лицензии между собой.
Я уже отмечал выше, что эскимосы требуют увеличения квоты отстрела белого медведя. И здесь нет места стяжательству или общинному эгоизму. В крови и кодексе поведения инуитов заложен магистральный принцип природопользования – самоограничение, неспособность превысить жизненно необходимый порог добычи. Поэтому, если они говорят, что медведя стало заметно больше, значит, так оно и есть.
«Учёные нас обманывают, – рассуждал на сей счёт Айрон, – когда говорят, что таяние льдов якобы угрожает популяции белого медведя. Это не так. Этот зверь очень легко приспосабливается к внешней среде. Весной, летом и осенью, когда нет льда, он больше охотится в воде, добывая тюленей, детёнышей моржа и белух. Медведь прекрасно себя чувствует в воде и без труда находит добычу. Мы видим, как растёт популяция». Зная, как внимательно относится канадское правительство и общество к интересам аборигенных народов (индейцев и эскимосов), я нисколько не буду удивлён, если и в этом случае инуитам пойдут навстречу.
Что касается двух других эндемиков Садлека – моржа и северного оленя, – то охота на каждого из них заняла один день. На моржовом острове главная проблема состояла в том, чтобы сделать выбор среди тысяч отдыхавших на скалах животных. Охотясь на северного оленя (карибу), мы провели 8 часов на квадроциклах, которые являются главным средством передвижения на острове. И здесь стоит привести ещё одну историю инуитов, которая хорошо вписывается в мой рассказ о разумном подходе к природопользованию.
«Раньше на Садлеке, – рассказывал Айрон, – было слишком много оленей, больше 20 тысяч. Олени были повсюду. Они практически уничтожили кормовую базу, которую могла дать тундра. Перенаселение вызвало недоедание и болезни. Начался падёж животных. Чтобы решить проблему, мы организовали артели по отстрелу карибу. Добытое мясо вывозилось самолётами на материк. Сейчас их осталось не больше 2 тысяч. Нам этого вполне хватает. Но состояние популяции намного улучшилось. Мы больше не встречаем измождённых животных».
Поучительная история, не правда ли? Она, на мой взгляд, помогает тем, кто способен мыслить здраво, не впадая в эмоции радикалов-зоозащитников, понять, что для сохранения дикой природы и её биоразнообразия необходим прежде всего экологический баланс. Не имеет значения, идёт ли речь о «любимцах публики» – слонах, тиграх, белых медведях – или о «простых» лисах, зайцах и кабанах. У природы, в отличие от человека, нет и не может быть «любимчиков»! Потому что природа, как можно догадаться, не получает чьих-либо грантов на лоббирование по включению в Красную книгу того или иного вида. Они ей важны все! И коли уж человек, ничтоже сумняшеся, вмешался в жизнь природы, то он должен защищать природу и её обитателей при одновременном их разумном и устойчивом использовании. Только так достигается искомый баланс. И за примерами того, как это успешно делается в мире, далеко ходить не надо. Нунавут – лишь один из них.
P. S. Если вы хотите быть в курсе съёмок моего нового фильма «Надежды выстрел», заходите на мой аккаунт в «Инстаграм» – @yastrebfilm. Вы узнаете много нового о значении трофейной охоты и дичеразведения для сохранения дикой природы и её биоразнообразия.
Русский охотничий журнал, декабрь 2018 г.
