Мечта… О чем может мечтать охотник? О какой недоступной или неведомой ему охоте? О той, которой у него не было и вряд ли когда-либо будет?
За тридцать лет моих охот чего только не было! Не могу сказать, что, например, ревущий олень интереснее охоты на селезня с подсадной. Все охоты по-своему хороши. Любая из них – еще не прочитанная книга и хранит бездну открытий даже для искушенного охотника. И… безбрежное море переживаний.
А что же мечта, навеянная рассказами о промысле, «леспромхозах», сдаче пушнины, долгих зимовках, описанных на страницах альманаха «Охотничьи просторы»? Зимовья, путики, заготконторы, бескрайняя тайга, снега, морозы, великие реки Сибири, экстремальные для всех, но обыденные для промысловика-профессионала условия быта и охоты.
Хотелось нутром почувствовать ценность сухих спичек и никчемность бумажных денег. Причем из экипировки иметь ПРОСТОЙ нож, ПРОСТЫЕ резиновые болотные сапоги правда, как оказалось, другая обувь вообще неприемлема там), ПРОСТУЮ гладкостволку. Никаких оптик, никаких моторизованных средств. Словом, доказать, что успех охоты вовсе не зависит от того, какой конторы и какого уровня у вас оружие. Какое ЭТО имеет отношение к Охоте???
Другой мир. Захотелось выстрадать блага цивилизации и посмотреть, каков ты на самом деле. Чего ты стоишь сам по себе.
И случай такой представился. Причем символично то, что предложение провести две недели на острове в Тихом океане – юго-восточной окраине бывшей империи – поступило на ее западной границе. В Беловежской Пуще, в паре километров от польской границы охотовед Сан Саныч как бы между прочим приворожил сказкой про «белого» медведя острова Кунашир...
Виновником, а потом и организатором и вдохновителем экспедиции за медведем на Курилы стал мой товарищ Антон. У медведей Кунашира есть интересная особенность. Часть популяции (около 3-5%) имеет своеобразный окрас: от плеч до кончика носа соломенно-желтый или белый цвет шкуры, а спина и зад – черный со светлой остью – смотрятся живым серебром. И еще… Медведи Кунашира относятся к уссурийскому подвиду. А подвид славится огромным черепом. Большим, чем у самого крупного подвида бурого медведя на Камчатке. Хотя телом недотягивает до последнего.
Благодаря настойчивости Антона мы с Санычем оказались на борту Боинга-767, летевшего над бескрайней Сибирью на незнакомый мне остров Сахалин. На Сахалине у нас были целые сутки до следующего борта, летевшего на остров Кунашир – конечный пункт путешествия.
События следующего дня описать я не в состоянии. Если одним словом, то в моем понимании наступил крах всем надеждам и мечтам. Это неправда, что надежда умирает последней. Она отдала концы сразу же, как только стало известно, что наш самолет «в связи с плохими погодными условиями» не летит на Кунашир.
Далее были бесконечные тщетные попытки выбраться с острова. Не осталось ни одной двери ни в одной конторе порта Корсаков, в которую бы мы не стучались. Ни рыбаки, ни пограничники, ни военные, ни браконьеры не собирались быть на Кунашире в ближайшие дни. Про летунов и говорить нечего – в здравом уме никто не полетит в туман.
Взяли билет на теплоход «Игорь Фархутдинов». Посадка и погрузка заняли несколько часов, но 27 апреля в 17:00 мы взяли курс на… Итуруп. Как выяснилось, теплоход не идет напрямую в Южно-Курильск, а сначала на Итуруп, потом на Шикотан, а уже в конце – на Кунашир. То есть наше плавание займет лишние сутки.
Прежде чем продолжить, хотел бы выразить благодарность тем людям на Дальнем Востоке, с которыми мне повезло встретиться. Их радушие и гостеприимство, готовность помочь участием и делом никогда не забудутся. В сердцах этих людей хранится душевное тепло сурового края.
Как там у Тургенева? «Я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком». Примечательно, что все эти люди – страстные охотники. Конечно же, все эти люди – хорошие знакомые нашего Саныча, который уехал с Кунашира в 1996 году и последний раз был на острове в 2005-м. Тем не менее оставил о себе хорошую память. По улицам поселка нельзя было просто так пройтись с Санычем – все старались поприветствовать его.
Неделя ушла на дорогу от Минска до Кунашира. Мы почти у цели. В голову лезет всякая ерунда типа «опять бью мимо, хоть цель близка…». Взяли карту отливов, будем пробовать ехать на ГТТ. Дорога по отливу заняла около часа. Новые повороты открывали взору картинки одну живописнее другой. Здесь и причудливые скалы, и отдыхающие на камнях сивучи, сидящие на одиночных деревьях орланы-белохвосты, водопады, бурные реки. И постоянный запах преющей морской капусты.
Мы едем на кордон к Андрею Архангельскому, который живет там уже более 22 лет, по большей части в полном одиночестве. Это сильный и красивый мужчина 55 лет с торсом легкоатлета и скульптурными мышцами. Саныч его зовет Шварценеггер. У него есть кое-какая живность, но славен в том числе и тем, что держит на острове лошадей на вольном выпасе.
На следующее утро решили разделиться: Саныч, как проохотившийся в этих местах 10 лет и знающий каждый кустик, тропит вечерний след Хозяина. А мы с Антоном обрезаем от кордона до океана и далее вдоль береговой линии на мыс Рогачева и, если понадобится, на мыс Геммерлинга.
Выходим к океану – следов не было, идем на Север по направлению к вулкану Тятя, форсируем устье реки Филатова. У нас троих рации, будем корректировать наши действия.
У берега жируют тюлени, с любопытством разглядывают нас. Их торчащие головы всплывают то тут, то там. Рассматриваем их в бинокль и оптику, замечаю, что у Антона Schmidt&Bender уже без подсветки – вчера на ровном месте открутилась крышечка и выпала вместе с батарейкой. Такая конструкция явно только для охоты с вышки и без дождя. Правда, в отличие от МР-ки, которая у океана сразу же покрылась ржавчиной, более дорогой Sauer-303 стоически перенес соль, покрытие ствола просто великолепное. Чего не скажешь про «апель» – порыжел.
Антон оступается, падает и скатывается по склону. К счастью, недалеко. И немного калечит свой Schmidt&Bender, а также ломает красненькую мушку карабина. И как это можно поставить на карабин пластиковую цветную (если угодно, гламурную) мушку!? Ах, да – это же для охоты на вышке. Болтающийся у меня на шее бинокль также «обновлен» – стукнул о камни. Хорошо бы иметь в таких условиях специальный подвес для бинокля.
Иду и думаю: интересно, а прицел часом не сбился? На нем заметная вмятина. С другой стороны, и мушка тоже уже не та… Гоню злые мысли и ползу за вечно спешащим Антоном. Местами идти стремновато, выходим в лагуну за мысом Рогачева. Голосом Саныча оживает рация: «На Геммерлинга идет, собака! Иду к вам навстречу через Рогачева».
Вон он – в конце лагуны начинается мыс Геммерлинга. А «собака», я так понимаю, это медведь. И там же на ближнем склоне видна зеленка. Прощупываю склоны биноклем – ничего. Но ОН где-то там…
Встречаемся с Санычем, он возбужден. Чует медведя, сатана. Вспоминаю вчерашнюю характеристику, данную Архангельским Санычу: «На охоте он – сатана!» Саныч говорит, мол, вороны характерно каркают на мысе – протяжно… Там он, там! На побережье медведь на пройденном нами участке не выходил, след, по которому шел Саныч, ведет на мыс. Спускался, говорит, на берег и практически тут же вернулся на перешеек мыса.
Мыс Геммерлинга имеет вид кисти лежащей руки: плато (ладонь) и четыре «пальца» высотой в двадцатиэтажку, которые выдаются в океан на 50-100 метров. А между пальцами – маленькие узкие заливчики, где частенько застревают выброшенные океаном погибшие дельфины, тюлени, сивучи, а в отлив – рыба и крабы задерживаются. Старые медведи знают это место и по весне частенько заглядывают туда. С кончиков «пальцев» человек к морю не спустится – высокий обрыв. А вот медведь карабкается с легкостью обезьяны.
Медведь зашел на «ладонь» и пошел далее по одному из «пальцев». Нужно выяснить, по которому. План простой: поднимаемся на перешеек мыса (типа «запястье» руки), мы с Антоном остаемся на номере, или в засаде. А Саныч попробует вычислить, на какой «палец» пошел медведь. Если Саныч его подшумит и медведь сорвется с места, то все равно выскочит на нас.
Поднимемся наверх, прорываясь сквозь густые бамбуки. Ждем. Проходят бесконечные полчаса, Саныч возвращается – нашел! Вороны просто беснуются, медведь не на лежке, на ходу. Нужно спешить, чтобы успеть зажать его на выходе с «пальца» – там очень узкое место, никак не разминемся!
Карабкаемся сквозь пихты по довольно крутому подъему. Кое-где тяжело, кое-где очень тяжело, а местами и невозможно трудно. Хватаемся за пихты, бамбук – за все, что поможет удержаться на склоне.
И метров через двести выходим к основанию «пальца». Да… Перемычка та еще. Точно не разминемся! Длина «фаланги» в этом месте метра 3-4, а ширина… меньше метра! Ближе к океану на том конце перемычки выше нас на 1-2 метра в тумане видно возвышение – пирамидка, поросшая пихтой и с практически отвесными скатами слева и справа. Пик, не иначе. В непроглядной мороси смотрится как маленький островок в облаках. Со всех сторон шум океана.
Останавливаемся отдышаться, не курим. Саныч говорит: «Поднимусь на этот пик, попробую посмотреть, что там дальше за ним. Не успел Саныч уйти, как видим, несется назад и шепотом орет во всю глотку: «Здесь! Идет сюда. По склону от океана поднимается!!!»
Мы с Антоном плюхаемся на задницы, Саныч также. Ощетинившись стволами, направленными на перемычку в двух метрах от нас, готовы встретить Хозяина. Видимости как бы нет совсем: туман, морось, бамбуки на нашей стороне и низкорослые пихты на перешейке и на противоположной стороне… Конечно, разумнее было бы отойти назад на 10-15 метров, чтобы иметь хоть какой-то запас по времени, если медведь просто бросится через перешеек на волю через трех сидящих на его пути мужиков... Но времени реально было только на то, чтобы шлепнуться на землю и принять положение для стрельбы.
Буквально через несколько секунд замечаю легкое движение лапника на пике левее и немного выше «пристрелянного» перешейка. И сразу же, как мне показалось, увидел маленького медвежонка, который карабкался на пихту. Едва заметный в лапнике и только благодаря слишком светлой окраске… Я так понимаю, что только с моего места сначала был виден этот спектакль. До меня вдруг доходит – нет, наверное, потом, позже дошло, что это не медвежонок полез на пихту, а здоровенный медведь встал на дыбы! Все это длилось буквально пару секунд. Помню только, что первый выстрел был осознанным. Видел мушку, планку и соломенно-желтую шею медведя… Больше ничего.
Ба-бах!!!
Тут же дуплетит один за другим без задержки Саныч, стреляет Антон и пуляю я второй раз. Все эти выстрелы, кроме моего первого, слились в канонаду. Благо, что медведь успел рухнуть, валили бы еще. Слушая бывалых на Сахалине, на Кунашире, а более всего тех, кто потерял счет добытым медведям, в голове застряло одно: поливать нужно пока есть патроны. Нам, охотящимся в тепличных условиях Европы, этого не понять. Бить медведя с 3-4 метров и стрелять его с лодки на 100 метров – вещи несколько разные.
Впоследствии обстоятельства подтвердили правильность дальнейших наших действий, которые на материке вызвали бы бурю негодования «правильных» охотников.
Тишина… Я ожидал услышать громоподобный рев медведя, треск ломаемых им деревьев, но ничего. Тишина… Саныч смещается вправо и кричит:
– Лежит!
Тут Антон с высоты своего двухметрового роста, делая пару шагов влево, говорит:
– Я его вижу! Добавляю!
Ба-бах!!! Мне, оставшемуся стоять на месте, вообще ничего не видно. Саныч орет:
– Вали!
Ба-бах! Боже, как громко…Но еще громче кричит Саныч:
– Дернулся! Попал!
И тут же идет через перешеек. Он видит медведя и, не оценивая обстановки, о чем я мямлил ему под руку, стреляет. Опять дуплетом, и опять один за другим! К нему идет Антон. Стреляет еще раз. Поднимаюсь и я.
Е-мае!!! Вот это пейзажик! Медведь лежит на крохотном пятачке среди пихточек – просто не помещается на ровном целиком…
Со всех сторон почти вертикальный обрыв – и как он не упал вниз? Туда, где плещутся волны Тихого океана. Одно его судорожное агонизирующее движение, и он свалится в пропасть. Откуда нам его вовек не достать…
Вдруг медведь начинает крутить головой. И тут я уже, понимая, что трофей у нас, но мы его можем потерять, валю ему в затылок. Плевать на трофейный череп!
Все! Точно все!!!
Только сейчас пришло осознание того, что на самом деле произошло.
Во-первых, сразу вскружило голову (в прямом и переносном смысле) то место, где нам улыбнулась Удача. Точнее, где мы выиграли в лотерею 1:1 000 000. Мы втроем стоим над поверженным Зверем на крохотном пятачке на высоте 16-этажного дома и боимся сделать неосторожный шаг. С трех сторон ревет Тихий океан. Мы в буквальном смысле на краю земли русской.
Во-вторых, перед нами лежит Медведь вулкана Тятя. На Кунашире много охотников, которые ни разу даже не видели медведя ТАКОГО окраса: голова, шея и плечи соломенно-желтые, а остальная часть – «серебряная», черная с проседью. Ведь именно это обстоятельство – такой окрас – заставили нас лететь, плыть, ползти на край земли. И вот нам повезло всего на второй день охоты!
Конечно, мы осознавали, что даже издалека увидеть такого медведя в первую же экспедицию нереально – всего около 5% популяции на Кунашире имеет такой окрас. И больше нигде в мире! Более того, я лично бы смирился и с тем, что вообще мог не увидеть медведя. Не только на выстреле, но и вообще!
Нами был добыт взрослый самец. «Хрячина». У него отсутствовали уши, то есть их совсем нет, как ножом срезаны. Вероятно, он был когда-то в петле. Нет части резцов, а клыки сильно стерты, концы обломаны. Вершина охотничьего счастья!
Несколько лет назад именно на этом месте мыса Геммерлинга – с точностью до наоборот – медведь «запер» двух геологов, подойдя к ним со стороны острова. Выживший, который младше, рассказал, что не помнит, как они смогли спуститься к океану – там почти отвесная стена в конце спуска. Но морем он выбрался к людям. А оцепеневший от ужаса старший его товарищ замерз на огромном валуне у кромки воды...
По дороге домой мы несколько раз пересекали следы медведицы с пестуном. До чего детскими показались нам ее следы! То ли дело у Хозяина! Этот достоин иметь собственное имя. Назовем его… Медведь Геммерлинга.
