У этого интервью достаточно забавная история. В октябре, когда на юге Дальнего Востока стало понятно, что год – неурожайный, ко мне обратилась моя старинная знакомая, корреспондент ТАСС, и попросила дать ответ на несколько вопросов. Так как нарастание конфликтных ситуаций с медведями шло параллельно с занесением белогрудого медведя в Красную книгу, я был полон энергии и энтузиазма эти разъяснения дать. Из моих разъяснений в ТАСС ушло несколько абзацев, однако Марина так правильно и грамотно задала вопросы, что я решил привести здесь все это интервью целиком, за ее авторством.
Михаил Кречмар
Голодные медведи в этом году стали проблемой на юге Дальнего Востока. Только в Приморье с начала года зафиксировано около 30 опасных ситуаций при встрече медведей с жителями, большая часть которых произошла в пределах населенных пунктов, рассказали ТАСС в департаменте охотничьего надзора администрации Приморского края. При встречах с этими хищниками пострадало более десяти человек, один погиб. Около десятка животных, которые вели себя агрессивно, пришлось застрелить. Последний случай произошел всего несколько дней назад, когда голодный медведь напал на двух детей возле магазина в селе Амгу на севере Приморья. Мальчики 8 и 12 лет были госпитализированы.
На вопросы отвечает Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, пожизненный член Международной ассоциации по изучению, охране и использованию медведей, главный редактор «Русского охотничьего журнала».
Утверждается, что такая ситуация с медведями возникла только в последние годы из-за недостатка корма в тайге и будет разрешена естественным путем, когда корма станет больше. Считаете ли вы, что имеются другие причины? Будет ли число конфликтных ситуаций увеличиваться и носить долговременный характер?
– Надо понимать, что ситуация с кормами на юге Дальнего Востока никогда не будет равномерной. Причиной тому – холодное течение, которое омывает наши берега и, как следствие этого – сочетание влажного климата с очень холодными зимами. Климат мы переделать не сможем, и неравномерность продуктивности угодий от года к году останется, хоть мы из кожи выпрыгнем. Более того, так было всегда – эта особенность именно юга Дальнего Востока отмечалась учеными (К.Г. Абрамовым, Г.Ф. Бромлеем, С.П. Кучеренко и пр.) с сороковых годов XX века – то есть с того момента, как стали проводиться регулярные исследования территории. Если мы говорим об антропогенных причинах сокращения кормов для медведя, то прежде всего имеем в виду шишкование (сбор шишек корейского кедра). Однако, если мы сравним этот промысел с промыслом в аналогичных по произрастанию кедра регионах – в Южной Сибири, то увидим, что сбор шишек никак не влияет на интенсивность выхода зверей к человеческому жилью. Везде – и на Алтае, и у нас – первичны климатические факторы.
Количество же конфликтов с медведями – как с белогрудыми, так и с бурыми, будет, безусловно, увеличиваться. Причина лежит на поверхности – недостаточно гибкая система управления популяциями.
Стоит ли ожидать ухудшения ситуации в предстоящий зимний период времени? Какие меры необходимо принимать немедленно для предотвращения конфликтных ситуаций?
– Конфликтные ситуации с наибольшей частотой возникают в позднеосенний и раннезимний периоды. То есть именно сейчас надо быть особо внимательными. Лучший способ работы со зверями – создание мобильных групп и своевременное оповещение о конфликтах. Надо помнить, что человек входит в типоразмерную нишу естественной добычи бурого и белогрудого медведей, а также тигра. В местах, где человек наиболее подвержен нападению хищников – на пасеках, на дорожных пунктах, в маленьких деревнях, – следует выдавать рации, фальшфейеры, дымовые шашки, звуковые сигналы, которых полно в армейских частях – ими издревле была богата приморская земля. Возможно, стоит ввести упрощенный порядок отстрела конфликтных животных силами охотников с оформлением конфликта постфактум – как это делается, например, в тех же США, на Аляске. То есть любой медведь, появившийся на территории частной собственности – в огороде, на подворье, – автоматически объявляется вне закона и, если возможно, отстреливается силами владельца усадьбы без уголовного преследования последнего.
Многие настаивают на включении гималайского медведя в Красную книгу Приморского края или даже России. Есть ли под этими предложениями научное обоснование? Необходимо ли вводить регулирование численности медведей на Дальнем Востоке? Каким образом в этом могут участвовать легальные охотники? Надо ли снижать стоимость лицензий на отстрел медведей? И вообще, насколько интересна для охотников такая добыча, как медведь?
– Видите ли, я вообще не совсем понимаю, что это такое «Красная книга» и какова ее роль в современном российском природоохранном законодательстве. Если говорить о моем отношении к запрету на охоту белогрудого медведя – то сразу скажу, что нынешняя ситуация является прямым следствием его недопромысла и недостаточного регулирования численности. Цены на лицензии неоправданно высоки для местного населения, потребность в этом ресурсе – минимальна (спрос на медвежьи желчь и лапы в Китае очень сильно уменьшился после очередных драконовских природоохранных мер, примененных нашим стратегическим союзником). Зараженность медвежьего мяса паразитами очень высока, кроме того, не всем нравится его специфический вкус. Причем у многих людей существует предубеждение против мяса медведей из-за кажущегося сходства разделанного медведя и человека.
Медведь интересен широким слоям населения как источник безусловно целебного жира и желчи и, в значительно меньшей степени, – шкуры.
В какой-то степени об избытке численности говорит и регистрация у отстрелянных медведей ранее не свойственных этим зверям заболеваний – например, у отстрелянного в Хасанском районе медведя зафиксирован вирус бешенства. Бешеный медведь – это довольно неприятное явление, знаете ли.
Что до абсолютных цифр – тут мы можем полагаться на данные Приморского и Хабаровского охотуправлений – это 5500 особей на регион, из них лимит на отстрел 279, реализовано лицензий (официально отстреляно) – 84. То есть одна треть.
При всем том, замечу я, что рекомендованная квота при этом поголовье должна быть около 12 процентов. То есть – 660 зверей должно ежегодно изыматься из угодий. У нас же запрашивают всего треть от этого лимита, а реализуют – треть от этой трети.
Сам я, как вы помните, девять лет работал в Приморье, из них – два года в WWF, три – в заповеднике «Кедровая падь». Неоднократно выезжал на учеты медведей весной по белой тропе. Так вот. Цифры можно подвергать сомнению, тем более что 50 процентов – это нормальная ошибка для любых учетов. То есть когда статобработка показывает численность в 550 тигров (в Приморье все в тиграх меряют, я не забыл), то господин ученый может смело заявлять как 275, так и 825 особей – и, что характерно, в обоих случаях будет прав, в зависимости от того, какая сторона природоохранной медали ему сейчас платит.
Но. Кроме цифр – есть тенденции.
И тенденции эти таковы, что в тайге вы встречаете вдвое больше следов белогрудых медведей, нежели бурых. На которых никто охоту запрещать не собирается.
Когда мы рассуждаем, что в природе все регулируется само, надо не забывать, что сейчас природу регулируем мы. И медведь в окрестностях поселков ВСЕГДА будет естественным конкурентом человека, а то и его прямым врагом. Надо понимать, какое количество медведей может вынести Боливар – в данном случае, дальневосточная тайга. И именно охота должна выступать регулятором их численности.
К сожалению, как я уже говорил выше, стоимость лицензии на белогрудого медведя с точки зрения основного потребителя – мягко говоря, не очень богатого сельского жителя – весьма завышена: 6 тысяч рублей!
То есть, стоимость лицензий однозначно надо снижать.
Основной интерес белогрудый медведь представляет для приезжих трофейных охотников, но общее участие их в балансе численности весьма невелико – я не думаю, что они отстреливают более 50 зверей на территории трех субъектов (Приморья, Хабаровского края и Еврейской автономной области).
Есть ли международный опыт по налаживанию жизни человека вблизи мест обитания медведей? Как такие конфликтные ситуации решаются в других странах и есть ли возможность перенесения этого опыта на нашу почву?
– Да, примеры такие есть, и все они, к сожалению, не в пользу медведя. Здесь я должен сказать, что, с моей точки зрения, способна помочь только грамотно поставленная система управления популяциями диких животных с неотъемлемой составляющей в виде охоты. Надо помнить о том, что именно охотник, а не девушка-третьекурсница Московского государственного гуманитарного университета, ставящая лайки в Фейсбуке и подписывающая петиции, является главным заинтересованным в сохранении животного мира лицом. Потому что он им – пользуется.
Есть чудный пример сохранения дикой природы без охотничьей составляющей. Это Индия. Там после ухода англичан и установления народного строя охота была сочтена забавой колонизаторов и махараджей и полностью запрещена. Что характерно, либеральная Европа независимых индийцев в этом полностью поддержала. Независимые индийцы охоту закрыли, но сделали много-много-много заповедников. Так вот. Через 50 лет индийской независимости дикая природа осталась у них ТОЛЬКО в этих самых заповедниках. Все крупные животные за их пределами – кабаны, олени, антилопы, медведи, тигры – в той или иной мере вредят сельскому хозяйству, а в ряде случаев и едят независимых индусов (тигры и леопарды – около трехсот человек в год; так, ремарка) – и их по просьбам трудящихся отстреливает полиция. В итоге численность тех же тигров за 50 лет независимости упала в десять раз.
Да, существуют всякие механизмы вроде вывоза конфликтных животных на значительное удаление от мест обитания человека. Но опытным путем установлено, что при транспортировке медведей на расстояние до 20 километров от жилья обратно возвращаются 95 процентов животных. Относительно успешны только перевозки зверей на расстояние свыше 200 километров от любых человеческих поселений (возврат всего около 20 процентов). Но где мы найдем такие расстояния в густонаселенном Приморском крае?
То же самое говорит нам и опыт реабилитированных медвежат. Спросите исследователей, сколько из них, выпущенных в дикую природу – обычно в возрасте трех-четырех лет, – дожило до шестилетнего возраста? Они неизбежно выходят к людям, провоцируют конфликты, и их отстреливают. Иногда это фиксируется, иногда нет.
И здесь мы подходим к важнейшему, с моей точки зрения, моменту во всей истории с запрещением отстрела.
Мне известно, что петиция за внесение гималайского медведя в Красную книгу подписана более чем 125 тысячами людей, проживающими преимущественно в четырех российских мегаполисах – Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону и Нижнем Новгороде. Думаю, что им не лишне будет знать, что конфликтных медведей в Приморском и Хабаровском краях местные жители отстреливали, отстреливают и будут отстреливать вне зависимости от их правового статуса. Просто потому, что они живут в Чугуевке, Медвежем Куте, Каменушке, Мухене, Роскоши. И эти медведи приходят на огород к ним, а не к вам. И на это будут, безусловно, закрывать глаза местный полицейский, охотинспектор, дознаватель и даже судья – потому что они тоже живут в сельской местности, рядом с той же тайгой и теми же медведями. И сегодня медведь вышел на подворье к Иванову, а завтра выйдет к нему, лейтенанту Величкину.
И мы в очередной раз поместим промысловый, регулярно используемый вид в Красную книгу для того, чтобы потом его десятилетиями оттуда выводить, как это было с пятнистым оленем, которого по всему его ареалу легальные охотники отлично отстреливали с молчаливого согласия местных охотничьих властей, закрывая лицензии на него как на изюбря – тот вид оленей, который в тех местах, несмотря на его меньшую численность, ни в какую Красную книгу занесен не был.
Дорогие жители Москвы и мегаполисов! Зачем заставлять людей врать и подталкивать их к нарушению закона просто потому, что они живут далеко от вас и вы их не понимаете?
