Желание повторить охоту на Кавказе есть всегда: колоритные и гостеприимные люди, потрясающей красоты природа, осторожные и чуткие животные, тяжелый для ходьбы ландшафт – все это привлекает, особенно когда ты давно там не был и ощущение от тех физических нагрузок, падений, подмерзаний, напряжения, которые ты испытывал при предыдущих охотах в горах, притупилось.
В один прекрасный день я стал обладателем дополнительного ствола 6.5х55 на Blaser, причем владельцы этого калибра характеризовали его как точный, убойный и мягкий в отдаче. Так что в совокупности с легкой винтовкой у меня теперь был потенциально идеальный аппарат для охоты в горах. Потренировавшись на равнине в стрельбе до 500 метров и начав попадать в лист формата А4 двумя-тремя пулями подряд, я пришел к выводу, что время для поездки на Кавказ настало, да и травмированное колено, которое удерживало меня сильнее, чем моя слабая стрелковая подготовка, перестало беспокоить на изнурительных тренировках в спортзале.
С директором Карачаево-Черкесского государственного опытного охотничьего хозяйства Билалом Алиевичем Джатдоевым мы условились, что меня встретят в Невинномысске, а оттуда уже мы двинемся на охоту. В планах поездки было два трофея – кавказская серна и кубанский тур.
К чести Билала Алиевича, он прибыл на вокзал заблаговременно, и ждать его не пришлось. Высокий, подтянутый, воспитанный, одним словом, располагающий к себе – он даже предложил помочь отнести сумку к машине, но я отказался из уважения к возрасту. В условленном месте я пересел в машину его зама Магомеда Гичеевича, очень колоритной личности, настоящего кавказца, горца до мозга костей, человека с большим жизненным опытом и интересного собеседника. Во время покупки провианта к нам присоединился еще Володя Кукота, местный проводник, с которым мне предстояло охотиться неделю.
Первый день охоты проходил в небольших горах, густо поросших лесом: мы забирались на высоту и оттуда рассматривали местность в поисках серн. Удивила плотность медведей – за час или полтора увидели аж пятерых. Уже на спуске к дому мы внезапно увидели пробегавшую метрах в 50 выше нас группу серн. На крик Володи «стрелять по первой!» я быстро вскинул винтовку, но кратность 18, на которой стоял прицел, на этом расстоянии не дала возможности даже рассмотреть животное. На этом первый день охоты закончился.
Второй день проходил в других угодьях – более открытых, с большим количеством снега и сопровождался сильным ветром. Я был весьма впечатлен тем, что в этих условиях мы увидели оленей. Исследуя один распадок за другим,ближе к концу дня мы сумели найти только одну, но зато очень хорошую самку серны с детенышем. У нее были очень длинные рога. Дистанция составляла 275 метров, а отсутствие ветра и хорошая позиция создавали условия для идеального выстрела. Но смущало присутствие ягненка – хоть и подрощенного. Посовещавшись с Володей, решили, что вряд ли он выживет зимой без матери. Поэтому от выстрела я отказался. Володя все удивлялся, почему в таких благодатных местах, где всегда было много серн, мы за весь день встретили лишь одну. Только на обратном пути к машине мы увидели на снегу ответ – очень крупные следы рыси.
На третий день с раннего утра мы были там, где охотились в первый день. Несмотря на большое количество медведя в этих угодьях, Володя был уверен в успехе. Поднявшись на густо заросшую лесом гору, мы засекли группу серн. К сожалению, попытки занять лучшую позицию для стрельбы выдали меня, серны сбежали, но одна из них затаилась у дерева. Дистанция по дальномеру составила 165 метров. Выстрел – и я увидел, как серна встала на дыбы, резко нырнула со скалы вниз в кусты и исчезла из виду. Поиски оказались недолгими, и я стал обладателем первого трофея. Может быть, не такого хорошего, как первый (с ягненком), но не менее трудового и запоминающегося.
Четвертый день был посвящен исключительно охоте на кубанского тура. За ним мы отправились в район Малый Агур. Подъем в горы был тяжелым – много снега, скользкие камни, через каждые 20-30 метров приходилось отдыхать и восстанавливать дыхание. Уже было прилично пройдено, когда Володя неожиданно обнаружил одинокого тура на расстоянии 640 метров. Скрадывая его, нам удалось сократить дистанцию до 420 метров. Пока я в оптику рассматривал его трофейные качества и принимал решение: стрелять или нет, тур скрылся. Уже собирались двигаться дальше, но Володя вдруг заметил его же на расстоянии 380 метров от нас, и тут я не стал думать, а решил стрелять. Но общая нервозность и волнение повлияли на результат стрельбы: я поторопился и мазнул. Печалиться, однако, времени не было – Володя уже собрал вещи, и мы двинулись дальше штурмовать заснеженные склоны.
Когда поднялись на гребень, наши помощники снизу по рации передали, что только что заметили в долине несколько крупных туров. Володя в бинокль нашел их – удаляющихся за поворот. Только мы собрались догонять, как через минуту по рации сообщили, что видят еще одну группу – над нами – и в ней есть неплохой тур. Следуя пословице, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, я выбрал наиболее реальный вариант – стрелять того, что над нами. Дистанция 480 метров, угол 25 градусов, ввожу поправки, с каждой секундой все сильнее охватывает волнение. Несмотря на минусовую погоду, становится жарко, навожу перекрестье на лопатку тура, выдыхаю, задерживаю дыхание. Выстрел, не вижу результата, жду поздравлений, но вместо них слышу: «Мимо». Впопыхах перезаряжаю, но туры уже как сквозь землю провалились.
Володя поясняет, что пуля легла ниже тура, фактически под ним, между его копыт. Начинаем разбираться, что явилось причиной промаха. Если в первом случае я считал, что дело в банальной спешке, то во втором случае вообще не мог найти причину. Грешить стал на дальномер «Лейку», которым вычислял угол места цели. Ну, в общем, плохому танцору всегда что-то мешает, хотя он и хороший папа. Володя, заметив мое упадническое настроение, подбадривал меня как мог.
Переломный момент наступил после увещеваний Володи, утверждавшего, что туры, которые скрылись за поворотом, на ночевку будут возвращаться тем же путем, и с дружеским подколом отметившего, что тогда я в полной мере смогу проявить свое мастерство в стрельбе до 700 метров. Перекусив, мы прошли около километра в сторону выхода из ущелья, куда ушли туры, заняли позицию и стали ждать. Володя все время рассматривал окрестные склоны и по прошествии какого-то времени заметил в 600 метрах группу самок с молодыми козликами, не представлявшими интереса. Дело шло к вечеру, я было начал кемарить, но вдруг услышал Володин возглас, от которого сначала даже перепугался, но когда разглядел тура, то всякое желание говорить что-либо, кроме одного слова, которым русские люди описывают наивысший восторг, отпало. Это был монстр, величиной рогов напоминавший среднеазиатского козерога! Я был просто в шоке, охотничье счастье настолько захлестнуло меня, что я уже был готов стрелять, невзирая на дистанцию около 850 метров.
Тур увидел самок и стал двигаться в их сторону. Дистанция сокращалась, но, к сожалению, и солнце неумолимо садилось. Когда дистанция сократилась до 633 метров, я ввел поправки, не учтя только угла места цели, хотя уклон был 21 градус. Выстрелил – и куда ударила пуля, мы не разглядели. Тур, не разобрав, откуда стреляли, отбежал немного вверх и остановился. Я выстрелил еще раз – пуля ударила выше. Вся группа рванула вверх, я торопливо стал крутить барабан, произвел еще два выстрела – и все мимо…
А после канонады мы бегом рванули назад, потому что замерзли так, что не описать словами. Хваленая «ситка» не помогала. По дороге в лагерь каждый молчал и думал о своем. Не знаю, о чем размышлял Володя, но я был ему благодарен, что он оказался очень сдержанным. Хотя, глядя на него, я был уверен, что если он заговорит, то я узнаю о себе много нового.
Добравшись до хижины, сняв мокрую одежду и забравшись в спальный мешок, я долго не мог заснуть. Сильно переживал из-за промахов, на душе было паршиво, хотя вида я старался и не показывать. Утром разбудили ребята, быстро собрались и предложили идти на охоту. Я отказался идти без проверки карабина, и после моих вчерашних подвигов в стрельбе все меня поддержали. На 100 метрах три пули легли в правый нижний угол, в десяти сантиметрах от центра мишени. Пристреляв карабин, я вновь обрел утраченную было уверенность в оружии. Пристрелка отняла много времени, и мы сильно спешили, в результате я провалился ногой в горную речку. Володя, узнав об этом, корректно спросил у меня, возвращаться ли нам на базу, получил отрицательный ответ, и мы двинулись дальше.
Во время короткой передышки один из ребят заметил на скале стадо туров и в нем несколько трофейных быков. Вот только после вчерашнего монстра они казались тщедушными и не заслуживавшими интереса. Но охотничья страсть и желание доказать, что я умею стрелять и проблема была не во мне, а в оружии, гнали меня вперед. План был таков: я с Володей должен был уйти влево и, поднимаясь по дну ручья, занять позицию, после чего с правой стороны от скалы должны были начать подъем наши помощники, чтоб толкнуть туров в нашу сторону. Так все и получилось. На позиции на дне ручья в оптику я четко видел две тропы, по которым могли идти туры. Первая была на удалении 350 метров, вторая находилась в 520 метрах. Володя постоянно переговаривался по рации, из услышанного я понял, что туры встали и вот-вот пойдут. Я тоже уже ввел все нужные поправки и готов был стрелять, но Володя настойчиво предложил подняться еще выше, в шутливой форме заметив, что я все равно не попаду на 520 метров. Под грузом вчерашних неудач я не стал спорить, поднялся еще метров на 100-150, лег и попытался заново обустроить место для стрельбы.
Через пару минут я заметил выскочившую на тропу группу молодых туров и предупредил Володю, который стоял рядом и смотрел в бинокль. Не успев договорить, что там одни молодые и нет трофейных, он резко закричал, что ниже бегут еще три здоровых тура. Но лежа я их не видел, и мой проводник скомандовал, чтобы я бежал вверх и стрелял стоя. Я рванул что было сил, как будто от этого зависела моя жизнь! Пробежав 15-20 метров, обессиленный, я упал на большой камень и услышал отчаянный крик Володи: «Стрелять в последнего, дистанция триста метров!» Не думая ни о чем, я поймал лопатку тура в перекрестье и нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Вскрикнув от растерянности, я снял предохранитель, через долю секунды раздался выстрел, и я услышал крик Володи: «Перезаряжай!» – и одновременно возглас: «Попал!» Еще пару секунд я не понимал, что произошло, а потом сам стал орать на радостях. До сих пор удивляюсь, как от такого крика не сошла лавина.
Володя замерил дистанцию в дальномер и сказал, что до тура было 368 метров. Он уверял, что выстрел был хорошим, потому что после него тура резко развернуло и закрутило на месте, потом он не удержался и соскочил вниз со скальника. Но на месте падения я увидел только клок шерсти и полное отсутствие крови, что очень меня насторожило. Спустившись к Володе, я предположил, что только легко ранил зверя и он ушел, на что Володя сказал, что он посунулся и лежит в ущелье.
Так оно и оказалось – обойдя выступ и спустившись вниз, мы наткнулись на моего тура, не такого громадного, как тот, которого я видел за день до этого, но зато очень и очень запоминающегося. Дальше поздравления, фотографии и вынос трофея, во время которого, кстати, я, как правило, клянусь себе, что это охота была последняя, но… хватает этой клятвы ненадолго.
В заключение хочу поблагодарить всех, кто подарил мне такую незабываемую охоту. А тот здоровенный тур, по которому я промахнулся, как верно заметил Магомед Гичеевич, был не моим. Ну что же, значит осталась причина вернуться!
Русский охотничий журнал, май 2015 г.
