"Охотничьи записки и дневники егермейстера М. В. Андреевского" - книга из списка обязательной литературы для всех, интересующихся русской охотой. В ней интересно... не скажу "всё". Примитивные записи первых лет - "был на охоте, шлёпнул трёх рябчиков, потратил 1 рубль 26 копеек" сами по себе довольно скучны - но не смущайтесь, дорогой читатель, через пару десятков страниц, когда автор дневников начнёт входить во вкус, начнут прибавляться всё более интересные детали и подробности - так что станет понятно в чём ценность тех, первых "атчёдов": они показывают эволюцию охотника.
Чем ближе к концу, тем более вдумчивого и неспешного чтения требует книжка - потому что на каждой странице может поджидать сюрприз. То беглое упоминание о том, как жил в Кубанской охоте Великих князей с женой и охотился "англичанин Лидель" - так это ж Сент-Джордж Литтлдейл, больше некому!. То эмоции от первого опыта применения трехлинейной винтовкой Мосина - от "какое же хорошее ружьё приняли мы на вооружение для наших чудо-богатырей!" до "всё-таки себе надо было брать Маузер".
Особенный интерес представляет подробнейшее описание работы над Законом об охоте, в которой Андриевский принимал самое непосредственное участие. Мне было бы интересно побеседовать с человеком, который занимался непосредственным законотворчеством (вот на уровне составления формулировок статей) в наше время, и сравнить его рассказы с тем, что описывал Андриевский. Есть подозрение, что с тех пор ничего принципиально не изменилось, а ведь ... впрочем, эта тема требует отдельной статьи.
Но вот какая интересная история приключилась с Андреевским сразу после вступления в силу того самого закона об охоте. Поехал он на охоте, плывёт, значит, в лодке по озеру с крестьянами-проводниками, и видит: прямо перед ними плывёт лось. Первая мысль Андреевского - сделать как всегда: поплыть за лосем, а как зверюга подплывёт поближе к берегу, всадить заряд за ухо. Вторая мысль - сезон охоты на лосей по новому закону открывается только завтра.
Читатель, вдумчиво одолевший все предшествующие части "Записок и дневников", прекрасно понимает, что во время оно эта мысль легкой снежинкой пронеслась бы по задворкам сознания Андреевского и растаяла без следа. Как и, осмелюсь предположить, у большинства читающих эти строки. Потому что, во-первых, какая разница - день туда, день сюда. Во-вторых, кто в глуши Новгородской или Олонецкой проверит? А в-третьих, даже если проверит - это ж не просто конь в пальто, это на минуточку егермейстер Великих Князей, с ними на охоту ездит на экстренном поезде (в современных реалиях эквивалентно с мигалкой по перекрытой трассе), и за руку здоровается. Кого ему бояться?
Однако же, третья мысль, которую думает Андреевский - ведь я же сам этот самый закон составлял. Своей рукой за даты открытия-закрытия сезонов голосовал. И сам же его нарушать буду? Тем более, на виду у мужиков. Какое уважение к закону у них после этого может быть? А я сам себя буду уважать?
И не стал стрелять лося.
Вообще, если демократия где-то у кого-то и работает, то только за счёт этого эффекта. Когда каждый гражданин чувствует себя в какой-то степени сопричастным действующим законам. Когда правила для тебя пишет какой-то дядя из столицы, не спросясь даже для вида твоего мнения - это всё-таки не то же самое, чем когда ты (хотя бы в какой-то степени) эти правила принимаешь сам для себя. Желающие могут провести параллель с историей последней охоты Теодора Рузвельта (который тоже самое непосредственное участие в разработке природоохранного законодательства принимал).
А впрочем, к чёрту мораль. М. В. Андреевский был интересный человек, который много повидал и умел об этом подробно, но без излишеств, рассказать. И возможность в некотором смысле прожить жизнь такого человека - прочитав его дневники - дорогого стоит.
