Мы публикуем текстовую версию онлайн-трансляции от 18 февраля 2021 года. Вы всегда можете посмотреть запись эфира на YouTube или прослушать подкаст:
Добрый день, дорогие друзья! Февральский номер уже вышел, мартовский отправлен в печать, также хочу отметить, что мы будем находится на выставке «Охота и рыболовство на Руси», которая пройдет в марте в Экспоцентре на Пресне. Не забывайте подписываться на наш онлайн-журнал https://huntportal.ru/journal-online/.
А сейчас я хочу представить гостя нашей редакции, моего старого друга, северянина, Михаила Ярина. Путешественник, конструктор снаряжения, спасатель, и многое другое. Немного поговорим по поводу того, чем Михаил занимался раньше, и чем занимается сегодня. Сейчас Михаил разрабатывает методики для выживания в экстремальных условиях, для этого он провел некоторые исследования и эксперименты. Путешествовал и на Кольский полуостров, где жил в иглу, участвовал в марш-бросках «Северный Десант». Миша ведет школу выживания TROLSS, о ней он расскажет подробнее. На данный момент он занимается работой, связанной с выживанием пилотов малой авиации при вынужденной посадке в экстремальной ситуации.
С точки зрения значительного большинства людей у нас в стране, выживальчество – блажь. Странные вещи, которые зачем-то обсуждаются везде. И выживание людей – это какой-то экстремальный подвиг. А я, как человек, который жил в Магадане в конце 90-х годов, помню, что такое веерное отключение электричества и одновременно с этим отключение электроэнергии, когда температура дома в феврале, в квартире на полу +5 градусов Цельсия, и ты дома ставишь буржуйку. И я сейчас представляю, как бы такая штука ударила по Москве. Расскажи, пожалуйста, почему твои «выживальческие» штуки важны, и важны всем?
Михил Ярин: Давай начнем с определений. Выживание – это сохранение физического и психического здоровья человека, попавшего в чрезвычайную ситуацию. Чрезвычайная ситуация – это ситуация, где существует прямая и непосредственная угроза жизни. Умрете или не умрете – 50 на 50%. И есть очень хорошая фраза в одной из американских инструкций по действиям для пилотов, звучит она так: «Лучший инструмент выживания – это ваша голова». А если сложные условия продолжаются очень долго, как в 90-х годах, например, то это уже не выживание, это жизнь.
Вот я занимаюсь чрезвычайными ситуациями (ЧС) в природной среде. Я очень долго изучал этот вопрос и вывел 4 причины возникновения ЧС в природной среде. Первая – потеря ориентировки. Вторая – сила природы. Третья – авария. И четвертая – авантюризм. Всё. В рамках этого и надо рассматривать выживание, как процесс. А если кто-то там умеет сделать схроны с тушенкой, то это не есть наука. В процессе выживания имеется пять важных факторов: желание выжить, физическое состояние, психическое состояние, экипировка и снаряжение, и знания и навыки. Даже я бы знания и навыки поставил на четвертое место, а экипировку на пятое. И все они между собой взаимосвязаны, если у человека нет желания выжить, то будь ты весь упакованный, ничего не выйдет. Вот это то выживание, о котором я говорю и которым я занимаюсь.
Для чего это нужно обычному человеку? Для того, чтобы сохранять свое душевное и физическое здоровье. Чрезвычайных ситуаций, как грязи, на самом деле. Например, неделю назад в Москве снегопад выпал, с натяжкой можно назвать ЧС. Если человек никогда в такое не попадал, то что ему делать? Нужны определенные знание и навыки. К примеру, пожар в обычной квартире, масло на сковородке вспыхнуло, задымление, отравление веществами горения – вот это уже чрезвычайная ситуация. Или вы пошли на охоту, провалились, замерзли, потеряли направление, где-то в лесу остались, у вас все промокло…Вот тоже ЧС в природной среде. С этой точки зрения выживание нужно каждому человеку. По крайней мере, необходимый набор алгоритмов по действию в подобных ситуациях, начиная с того, чтобы знать, куда звонить, если ты потерялся, или кто-то другой. Или если рядом горит, пахнет чем-то. Надо знать, как из таких ситуаций выходить без потерь для себя.
Михаил Кречмар: Хочу сказать по поводу желания выжить при попадании в ЧС. Желание выжить сперва очень сильное, а потом, когда все затягивается, люди гаснут. У меня лично был случай, когда мы мокрые оказались на морском берегу, под сплошным ливневым снегопадом три дня. И утром третьего дня я понял, что, скорее всего, кто-то из нас этот берег может не покинуть. Холод, голод, невозможно развести костер…
Михаил Ярин: Да, это включился стресс от метеорологических условий. У меня была ситуация, когда мы влетели в завал на сплаве, я про нее писал у себя в блоге. Лодка перевернулась, попали под завал, утопили связь, оружие, все жестко вышло. И надо уходить к людям на километров 250. Пришлось мне нырять, вытаскивать лодку из-под завала. Мы в итоге выкатились на косу, на косе завал паводковый. Я там развел огонь и пошел к воде. Понимаю, что до людей очень далеко, связи у нас нет, из оружия только ножики, мы где-то черти где. И дикое желание было тогда написаться дешевого вискаря с кока-колой, чтобы чердак снесло…А потом утром просыпаешься с головной болью, а вокруг джипы стоят, пацаны ржут над тобой…Но это одна половина мозга так думала. А вторая говорит, что нет, ты не можешь слабость показать, потому, что человек, который с тобой, вообще первый раз в такой ситуации. И я понимал, что если покажу, что в чем-то сомневаюсь, это будет чревато. И ничего, собрались! Приняли решения. Со мной был племянник, он включил голову, придумал действия, и потом я ему говорил – это должен был придумать я! Я профессионал, но придумал ты! Молодец!
И сколько я не общаюсь с людьми, сколько ни читаю лекции по выживанию, я всегда говорю людям: найдите зацепку. В альпинизме это называется мизер. Вот когда по скале лезут, и за выступ камня первыми фалангами держатся. Не для того, чтобы нагрузку дать, а чтобы дать команду вестибулярному аппарату равновесие выровнять. Найдите этот мизер. Это могут быть дети, семья, вера в бога. У меня именно так. У кого-то недопитое вино, недогулянные гулянки. То есть что-то, что будет вас психологически держать. И этого достаточно для того, чтобы бороться за жизнь. Все инстинкты внутри нас глубоко похоронены, и их можно вытащить, а если у вас есть еще какие-то навыки и знания, то инстинкты начинают быстрее выходить из вас. Временное убежище может построить любой человек, который хоть раз лето провел в деревне. Все строили халабуды и шалаши. И костер разведете, если умеете это делать. Тепло, укрытие - и все, психика встает на место и приходит понимание, что делать дальше.
Михаил Кречмар: Ты знаешь, что я занимаюсь организацией экспедиций больше 30 лет, и я никогда, на самом деле, не готовлюсь к чрезвычайной ситуации. Я готовлюсь к тому, чтобы любые неприятности можно было зафиксировать и из них выбраться. То есть, подготовка должна быть очень многосторонней и так далее, но мысли о том, что сейчас ты попадешь в какую-нибудь проблему и будешь из нее выбираться – нет. И о подавляющем большинстве успешных экспедиций мне особо рассказывать нечего.
Михаил Ярин: В сентябре прошлого года я был в Арктике, в составе комплексной экспедиции на научном судне. Моей задачей было обеспечение безопасности наземных полевых работ. Чтобы медведи не погрызли науку, и чтобы наука не покалечилась, когда она где-то ходит. И ничего там не произошло, и шеф в итоге сказал, что вся моя работа сделана правильно. Вот ты упомянул подготовку к экспедициям – это правильно. У меня, конечно, не такой глобальный стаж, как у тебя, но есть определенный экспедиционный опыт. Там ты просто учитываешь все нюансы и используешь очень простой принцип – будь внимателен и аккуратен. Эти два действия покрывают большое количество рисков. Причем, они могут покрывать даже риски природные, так как если ты внимателен, то посмотришь на облака, лишний раз на давление, тормознешься, еще что-то сделаешь.
Михаил Кречмар: Есть у юристов очень хорошее правило – правило сомнения. Сомневаешься? Встал на место и не иди никуда. Хорошее место, вода есть, дрова есть – стой! Лучше постоять, торопиться не надо. Миш, а расскажи про свою школу TROLSS. Что это было и продолжаешь ли ты ею сейчас заниматься?
Михаил Ярин: Это аббревиатура такая - The Real Outdoor Life Skills School. Школа обучения людей начальным аутдорным навыкам. Собираются люди, которые никогда никуда не ходили, приходят те, которые ходили, но у них нет компании, и мы ходим зимой на снегоступах в Подмосковье, а летом ножками. В процессе этого всего каждый преследует свои цели. Кто-то повышает свое чувство внутреннего достоинства. У меня была одна барышня, она ходила на выходы с нами. И все ей говорили, что она молодец, все превозмогала, не ныла. И видно было по ней, что в эти моменты она внутри себя утверждается. Кто-то ходит потому, что ему нравится ходить в лес, но одному скучно, а компании нет. Кто-то приходит вообще полный ноль, а через некоторое время смотришь – человек начал самостоятельные действия делать, уже что-то понимает в этом вопросе. Я пытаюсь привить людям любовь к путешествиям и рассказать, что не надо воспринимать то, что находится за дверью, в штыки, мол, меня там сожрут дикие звери. Учитесь получать удовольствие. Как говорят все эти бизнес-коучи? Чтобы получит удовольствие, нужно выйти из зоны комфорта? А я говорю, что все это ересь, чтобы получать удовольствие, надо уметь создавать зону комфорта в любой некомфортной ситуации! Пришел в лес, развел костерочек…
У меня был один очень показательный случай. Я на охоте в Тверской области, весной, остаюсь в лесу, потому, что очень хотел засветло пойти. Ветер дует, снег мокрый идет, и что-то так тяжело… Хотя я знаю этот лес, и что в 10 км деревня, где сидит мой напарник с машиной, у меня работает телефон, с собой пятизарядка и двустволка, нож-топор. То есть полный набор для того, чтобы там воевать даже можно было. А ветер все шумит, звуки разные, и реально стремно стало. Сел под елку, курил, курил, и тут я тебя вспомнил. Михаил же говорил, что в такой ситуации лучше всего попить чаю. И я наломал веток, заварил себе чаю, выпил. И все, утром проснулся как огурчик, после этого у меня больше таких страхов не было. Так что спасибо тебе, брат!
Михаил Кречмар: Костерок, на самом деле, очень сильно помогает. Когда видишь это пламя, которое играет, уже все нормально. Такой таежный телевизор, как я его называю. Миш, а вот снаряжение какое место занимает во всех этих вещах? Причем, ты же занимался его разработкой. Ты разработкой занимался на «БАСК», в концерне «Калашников», и еще где-то. У меня до сих пор что-то есть из твоего. Как ты конструируешь это снаряжение применительно к различным экстремальным ситуациям?
Михаил Ярин: В первую очередь, снаряжение должно быть удобно, во-вторую – функционально, и в третью – как-то пафосно. Исходя из этого ты уже делаешь концепцию. Что такое удобно? Тебе в нем должно быть не жарко, не холодно, оно не должно промокать, ты должен в нем нормально двигаться (поднятие рук, ноги). В нем должно быть достаточно функциональных мест – карманов. Причем, с карманами хитрая система, они не должны между собой конфликтовать. Это когда внешний и внутренний карман находятся в одной плоскости. Надетый капюшон не должен давить на голову. Не должно задувать в уши. Исходя из этого я и делал все. У меня «Траппер», костюм, который у тебя есть, три или четыре генерации прошел. Его можно было так и делать, но программу закрыли. В принципе, можно дальше делать при желании.
Михаил Кречмар: Один из твоих «Трапперов» я подарил моему проводнику в Якутии. И он очень доволен. У нас в этой поездке была неделя непрекращающихся дождей, мы жили там в протекающей якутской палатке. Днем путешествовали и ловили рыбу, у меня была полноценная мембрана, а у проводника твой костюм. И промокало это все одинаково.
Михаил Ярин: Тут факторы какие? Потоотделение, то есть влага изнутри и снаружи, в таких ситуациях мембрана не работает, а работает прорезиненный плащ, или полиэтилен, и болотные сапоги, если ты их не залил.
Михаил Кречмар: В мембране смысл есть?
Михаил Ярин: Есть, причем он есть на открытых территориях. Если это лес, то я бы не рекомендовал особо мембрану, так как в лесу всегда жжешь костер, всегда летят искры.
Михаил Кречмар: Нам даже такой вопрос задавали про то, есть ли мембрана, которая не чувствительна к костру?
Михаил Ярин: Нет. Для охотников, в цветах охотничьих, в деньгах, которые будут приемлемы, таких костюмов нет. Что такое мембранная одежда? Это внешний слой, мембрана, и внутренний слой. Это такой трехламинарный пакет, есть еще внешний слой, внутривисящая мембрана и подкладка. У меня имеется куртка французская, вот там сверху идет кордура, внутри висит мембрана, а подкладка отдельно. Вот это я видел, но не знаю, есть ли такие сейчас. А все остальное – это трехламинарный гортекс, искра попадает и будет дырка. Если уж хочется мембрану, то самый дешевый способ – это купить американскую военную куртку из гортекса, там пропитка есть, и верхний слой для солдат сделан, грубый. Она может быть не прогорит. А вот, к примеру, на тундре или в горах, мембрана – просто песня. И сохнет очень быстро в дождь. Там она хороша.
Михаил Кречмар: У меня есть опыт с мембраной, с костюмом «Прохант» от «Харкила», где верхний слой грубый, почти брезентовый. Я в нем у костров ночевал, и, по-моему, не одной дырки у меня на ней и нет. Вообще, в принципе, нормальная искра прожигает дырки хоть в хб, хоть в ватнике, этот вообще может сгореть. При хорошей искре дырка будет хоть в мембране, хоть не в мембране. Но мембрану жальче, она дорогая.
Михаил Ярин: Мембрана – это разница температур. Летом в мембране будет жарко, а зимой (еще с альпинизма помню) ты внутри разгоряченный, снаружи по леднику идешь, холодно, но остановился, влага у тебя уходит, и ты становишься сухой. Вот смысл мембраны.
Михаил Кречмар: Есть очень распространенная тема о неприкосновенном аварийном запасе. Я знаю, что ты этим специально занимался. Что, ты считаешь, должно входить в этот запас, в индивидуальный и на группу?
Михаил Ярин: В индивидуальный, если минимум совсем: нож, фонарь, лекарства болеутоляющие. Если чуть расширенно смотреть: контейнер или котелок. Я всегда говорю, что если у вас есть посуда, то хоть что-то из нее должно быть железное, чтобы вы могли на костерке горячее питье приготовить. И веревка. Веревка – это вообще универсальная вещь. И средство розжига огня. Обязательно. Зажигалка или огниво, если умеете. То есть вы должны зажечь огонь, иметь инструмент, иметь приспособление для починки или связывания чего-то (это веревка), и контейнер, в котором можно сделать горячее питье. Для чего нужно горячее питье? Чтобы организм изнутри согрелся хоть каким-то образом, особенно когда нет возможности сделать большой костер, чтобы согреться.
Михаил Кречмар: А алкоголь? Вечно дискутируемая тема.
Михаил Ярин: Нет. Физиология человека такова – ты начинаешь замерзать, и кровь начинает уходить из периферийной системы. У тебя итак ресурсов нет, термообмен и циркуляция нарушены, ты мало тепла производишь. И тут выпиваешь «полтинничек», а алкоголь – это сосудорасширяющее. Все, что нагорело, улетает в атмосферу. Это то же самое, что топить весь день печку, а потом открыл двери и выпустил все тепло. Дальше действие алкоголя заканчивается и сосуды снова сжимаются, а внутри-то тепла не осталось. И все, лисий корм… Можно выпить 50-100 грамм, когда ты пришел в тепло, поел горячей пищи, и тогда внутри все начало греться, и все нормально.
Михаил Кречмар: Всякие чудо-таблетки. Что ты про них знаешь? Это работает, или нет?
Михаил Ярин: Любая чудо-таблетка – это палка о двух концах, это бумеранг. Вот говорят, что есть таблетки супер-спецназовские, выпил и все отлично. Но ребята, я, когда работал в «Калашникове», имел тесное общение с Военно-Медицинской академией в Санкт-Петербурге. Нет таких таблеток. Более того, они может и есть, но про них никто не говорит. Однажды сидящий напротив меня умный полковник мне сказал, что это бумеранг. Съел таблетку – бумеранг улетел, и какое-то время хорошо, но потом бумеранг вернулся и треснул тебя по затылку. Это же организм. Есть природные вещи – кофеин и гуарана. Они для спортсменов. Но их надо правильно принимать, дозированно, и понимать, как они работают. А так, мол, я достал супертаблетку и выживу…Да не выживешь!
Михаил Кречмар: Отличается ли охотничье снаряжение, и чем, от снаряжения для туризма, и тем более для экстремального туризма? Армейская одежда, по крайней мере, вся в охоте годится. Все ее ругают, но все носят, я тоже ношу. А вот туристические варианты?
Михаил Ярин: Чем охотничья одежда отличается от туристической? В первую очередь цветом. Охотничья камуфлированная или однотонная, неброская, а экстремальная и туристическая – всегда яркая, чтоб заметнее было. Это первое отличие. А с точки зрения конструкций там очень мало нюансов. На охотничьей куртке, например, не такой большой капюшон, как на экстремальной куртке. Почему? Потому, что охотник каску не носит, а тот, кто занимается альпинизмом, носит, и ему нужен капюшон побольше. На охотничьей может быть другое расположение карманов, исходя из необходимых ништяков, которые нужно запихивать. А на экстремальной куртке может быть два кармана, потому что они в принципе больше не нужны, все в рюкзаке лежит.
Михаил Кречмар: И охотник все-таки занимается охотой, у него немного другие задачи.
Михаил Ярин: Да, функционал другой. Плюс одежда охотника должна быть более мягкой. У охотничьей одежды материалы, в основном, либо натуральные, либо полунатуральные. Одежда у охотника не должна быть шумной.
Михаил Кречмар: А как ты к сукну относишься? Что сейчас с ним у нас в стране?
Михаил Ярин: Очень хорошо отношусь, но у нас в стране практически нет сукна. Я, когда пытался заниматься этим вопросом в «Калашникове», искал. Все, что мы нашли - это белорусское сукно. Шить в России сукно очень мало компаний умеют, ну «Округ» шьет, «Суконка» тоже есть, армейское делает. На мой взгляд, у нас с дизайном большие проблемы. Сидят «великие» художники, которые придумывают странные вещи. И появляется вопрос: «Зачем? Вы что, не можете простую куртку сделать с правильно спроектированным капюшоном? Или нормально расположенными карманами, без всякого фанатизма и изысков?» «Суконку» я еще может быть и куплю. Но а так…
Вот есть американцы, они делают анораки из шерсти. Ничего лишнего нет. У моего товарища такой есть, и моя мечта тоже прикупить. Так вот, там правильно грамотно сделанный анорак, никаких изысков дизайнерских. Но все художники у нас…
Михаил Кречмар: А отличается американская школа изготовления такой одежды от европейской?
Михаил Ярин: Конечно. Там в принципе другой подход. Европа – это классика цветов, вот на тебе сейчас Европа. Это теплые цвета коричневых и зеленых оттенков, натуральные ткани. Почему? Потому, что специфика охот была такая. Охотничьи угодья небольшие, никто не занимался длительными экспедициями. Вышел, прошелся, либо на вышку сел и все. Плюс – угодья маленькие, народу много, закамуфлируй – и все лягут просто. Все друг друга перестреляют. Поэтому от них пошли эти рыжие жилеты и прочее. Америка – страна такая же как у нас. Все индивидуалы, каждый хочет что-то своё делать, плюс куча всяких оленей, на которых засидка, и сидеть надо тихо. Поэтому там расцвет камуфляжа. Ткни пальцем в камуфляж – это камуфляж американский. Там другая система охот, там нет загонных охот, а если есть, то они не культивируются. Там человек берет свой любимый Ремингтон, надевает курточку и пошел…
Михаил Кречмар: Вот вспомнил, еще вопрос задавали нам: почему у нас единым ударом, после того, как ввели новые правила охоты, производители охотничьего снаряжения не стали массово шить жилеты сигнальные для загонных охот? Могли бы очень хорошо заработать.
Михаил Ярин: Никто не купит этот жилет. Если кто-то сошьет сигнальный жилет, то он будет стоить 1000 рублей. В то время как я поехал на заправку и купил за 200 рублей такой же сигнальный жилет.
Михаил Кречмар: Ситуация немножко даже не такая. Мы с коллегами разбирали эту проблему, и дело в том, что в правилах охоты очень четко обозначен гост сигнального жилета. И если ты пойдешь на охоту в сигнальном жилете за 15-20 тысяч рублей от «Харкилы» или от «Ситки», ты на самом деле попадаешь под протокол. Потому, что там четко прописано – на охоте ты должен быть в строительном жилете за 200 рублей. Поэтому никто с этим связываться не будет. И покупать дорогие жилеты, при наличии сигнальных жилетов за 200 рублей на каждой заправке, никто не станет.
Михаил Ярин: А у нас другая система охотничьей экипировки. У нас ходили в ватниках и сукне, обрезанных шинелях, главное, чтобы удобно было, и все. А потом оп, и все сразу на нас свалилось, поэтому кто во что горазд, тот то и делает. Зачем что-то думать? Вот КЗС надел на себя и пошел.
Михаил Кречмар: Когда путешествовал в Арктике, у тебя был опыт работы с травматическими патронами. Что ты об этом думаешь? Об этом часто спрашивают.
Михаил Ярин: Когда я понял, что у меня в качестве оппонента будет белый медведь, я обратился за советом к нам с тобой известному Анатолию Кочнину, которого я считаю отличным специалистом по белым медведям. У него есть уже готовые решения, в которых все указано. И на основании выводов, сделанных из этих публикаций, я стал разрабатывать тему этого травматического патрона. Пытался разобраться, почему у нас его нет, а на Западе есть? Как он применяется и все прочее? Я считаю, что это проблема. А ситуация с белым медведем такова, что пока он тебя жрать не начал, ты его убить не можешь. Это первое.
Второе – он не реагирует на выстрел. Как показывает опыт двух экспедиций «Северного десанта», я был с военными в Арктике (и рассказы моих товарищей из спецподразделений), стреляй хоть из пулемета, белому медведю все равно. А у Кочнева все просто описано. Что существует практика стран арктического региона по применению травматического боеприпаса. Стрельнул ему в правую или левую полужопицу, и белый медведь, в отличие от бурого, (бурый будет драться с тобой, пока давление не упадет) сразу свалит, ему нырять надо, погибать нельзя. И я начал копать дальше. Это дикая проблема…Есть специальный медвежий патруль, а на полярных станциях, на которых я был, люди ходят с оружием для метеоизмерений. И прекрасно понимают, что если они бахнут и завалят, то будет проблема для них, несмотря на то, что они на работе. Хотя, по старым инструкциям, специалист должен быть вооружен, он же не браконьерит тут ради шкуры. А у нас получается так, что если с оружием и вне сезона – браконьер. И чтобы попытаться найти лазейку и обезопасить себя, применяют травматический патрон. У нас такой патрон выпускает только один производитель – «Техкрим», но он находится в рамках закона об оружии. И рассчитан патрон на человека, а не на медведя.
И никто этим не хочет заниматься. Я начал «трубу шатать», а мне в ответ говорят, что рынка нет, не актуально. Но ребята, рынки создаются! Проведите исследование, это не будет впустую, так как проблема существует. Привлеките к этому Минприроды, дирекцию особо охраняемых природных территорий, ведь и их инспектора там ходят и подвергаются опасности. Метеорологи, полярные станции, воинские части, поселки по всей Арктике. Никто не говорит, чтобы перебить всех белых медведей. Но надо сделать так, чтобы зверь не ходил, но при этом остался жив. Это большой пласт, проблемой можно заняться. Собрать людей, провести исследования, выработать рекомендации, если нет денег, привлечь Гринпис, у них средств достаточно.
Михаил Кречмар: А ты сам с чем ездил?
Михаил Ярин: У меня был травматик, но очень мало, я ездил со спортивным дробовым патроном. Убить – не убьет, а даст нормально. Плюс, у меня был специальный страйкбольный пистолет для отстрела дымовых гранат. Я сначала хотел купить гранату шумовую, но ребята в магазине предложили другую, с электрозапалом, 30 метров, грохот идет, и дым. И купил такую же, но разрывную с горохом. Причем, горохом стрелял в море, он в воде взрывается. Плюс у меня были сигналы и много всякого. А ружье – это как последний шанс. Дальний эшелон – это дым, и если на это не реагирует, то принимаем другие решения.
Михаил Кречмар: А много медведей видели во время экспедиции?
Михаил Ярин: В зоне высадки их было три: справа, слева и прямо по курсу. И все они проявили миролюбие. И я все смеялся с напарником, говорю ему: «Очень напоминает ситуацию из фильма «В бой идут одни старики». Товарищ командир своим нижним всех фрицев распугали». А вообще, достаточное количество медведей оказалось, и нужно было внимательно смотреть, ведь рельеф там очень сложный, и откуда зверь вылезет, не понятно.
Михаил Кречмар: Давай теперь посмотрим, какие вопросы нам задали читатели.
Небывалый охотник (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=2942)
– Добрый вечер! Вопрос к обоим Михаилам: насколько часто, в сравнении с остальными, охотники попадают в ЧС, и с чем это связано.
Михаил Ярин: У меня нет статистики, но я думаю, что по-разному. А с чем связано, я говорил: потеря ориентировки, авантюризм, сила природы, авария.
Михаил Кречмар: С моей точки зрения, охотники попадают в чрезвычайные ситуации реже, чем другие люди, которые оказываются в тех же условиях. Просто потому, что они немножко поопытнее, общались с другими товарищами, от которых они опыта набрались, и поэтому попадают все же реже. Есть очень рискованные охотничьи профессии, такие, как охотники-промысловики. Но это совершенно другая категория, и, наверно, мы здесь не будем обсуждать. Такой охотник все время на грани.
Роман Юрьевич (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3023)
– На охоте зимой провалился под лёд. Вылез, мокрый, на улице мороз. Что делать чтобы не сдохнуть?
Михаил Ярин: Раздеться, отжаться, чтобы влаги не было. Развести костер, либо очень быстро бежать к машине, к дому, чтобы там сушиться. Главное – постоянно двигаться и убрать лишнюю влагу.
– На охоте, в азарте зашёл далеко, силы оставили. Зима вокруг, ночь. Как выживать чтобы не замёрзнуть до утра, набраться сил и добраться до жилья с минимальными потерями?
Михаил Ярин: Развести большой костер, расчистив место, отдохнуть и своим следом выйти.
Михаил Кречмар: Очень важная вещь – своим следом. Помните про это всегда! Кажется, что можно спрямить, что если пойдем в другую сторону, то выйдем к дороге. Ребята, нет, это не работает, самое важное – идти своим следом! Никто не знает, что вас ждет на тех «прямых, по компасу» путях.
Глеб Щелкунов (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3102)
– Смысл мембраны в мороз?
Михаил Ярин: Влагу отводить от тела. Мембрана в космосе работает, ее для этого делали. Нужно убрать влагу, иначе ты замерзнешь.
Михаил Кречмар: Аборигены до появления современных материалов носили одежду из меха северного оленя – кухлянку. Классическим колоколом, мехов вовнутрь. И носилось это на голое тело, между прочим. А вот если под шкурой хлопок, и стоит остановиться – замерзаешь. А когда именно на голое тело надел, то при остановке не мерзнешь. В чем физика?
Михаил Ярин: Хлопок обладает большой абсорбцией, влагу в себя впитывает, и не отдает. Волос олений влагу в себя не впитывает, она с него уходит. Кухлянка, когда ты двигаешься, постоянно и принудительно вентилируется, продувается. И тепло сохраняется потому, что создается принцип водолазного колокола – холодный воздух внизу, а теплый вверху.
Роман Юрьевич (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3214)
– Аптечка на случай проблем в удаленных местах. Что в ней следует иметь?
Михаил Ярин: Я не доктор, но у меня есть аптечка, так как я все-таки в одиночные экспедиции хожу, и я плясал от характера травм. Напишите все, что с вами может произойти в отдаленном место во время вашей охотничьей экспедиции. Потом этот список отложите, на следующий день перечитайте, уберите ненужное, добавьте нужное. И исходя из этих проблем составляйте аптечку, тогда она будет рабочий.
Михаил Кречмар: Доктор, когда я просил его собрать аптечку, сказал, что аптечка для экстремальных ситуаций должна включать в себя те препараты и те устройства, которые помогут очень быстро выскочить к людям. Не лечиться. Это все для того, чтобы быстро и оперативно выдернуться. Невзирая даже на какие-то возможные потери для здоровья.
Андрей Полетаев (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3305)
– Как относитесь к лузану из сукна?
Михаил Ярин: Я отлично отношусь.
Владимир Курсов (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3341)
- Вы серьезно? Мы не можем составить конкуренцию и производить что-то своё? или всё-таки нам это не надо? Как вы думаете, в чем причина? Почему нельзя копировать и делать это дешевле?
Михаил Ярин: Мы можем все, мы делаем. Вон, люди шьют, продают. Просто все зависит от того, какие задачи перед собой компания-производитель ставит, вот и все. И от размеров рынка. Чем меньше рынок, тем дороже.
Евгений Пузаков (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3382)
– Компас или навигатор? Или одно другому не помеха?
Михаил Ярин: И компас, и навигатор. Компас – это средство ориентирования, а навигатор – это средство позиционирования. Плюс еще – карта бумажная. Я вам рассказывал в начале, как мы влетели на лодке в завал в Магаданской области. Так вот, навигатор со мной купался два раза, и потом стал жить своей жизнью. Но у меня была бумажная карта по всей длине реки, и я реально на берегу мерял шагами расстояние, кидал палочку и засекал скорость течения. И потом по времени, когда мы выгребались, я уже мог сказать – вот через 15 минут будет большой приток справа. Мы плывем 15 минут – нету, 20 минут – раз, приток заходит. И я сразу в карте отмечаю место нашего положения. Компас, карта, навигатор. Если у вас чего-то нет, тогда убираем навигатор. Если убирать дальше, то оставляем компас.
Михаил Кречмар: Скажу такую вещь – бумажные карты, особенно старые, генштабовские, еще полезны тем, что на них нанесена масса дополнительной информации, которой в навигаторе нет. Там и скорость течения, и падения и так далее.
Михаил Ярин: Сейчас можно генштабовскую карту закачать в навигатор.
Евгений Пузаков (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3497)
– Какой бы нож предпочли? Складной по типу «Викторинокс», или обычный в ножнах?
Михаил Ярин: У меня их два. Один «Викторинокс» и обычный в ножнах, всегда с собой. Потому, что «Викторинокс» – это нож для мелких работ, плюс там есть ножницы для того, чтобы ногти стричь себе. Потому, что в условиях, когда ты находишься очень долго в природной среде, и PH фактор воды совершенно другой, нежели в городе, ногти начинают вести себя совершенно иначе, чем обычно. Растут, заусенец появился, рюкзак снимаешь, цепляешь, и ногтевая пластина оторвана. А это уже травма очень болючая.
– Как вы относитесь к идее создания скафандра для путешествий? Насколько это реально технически и экономически? (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3553)
Михаил Ярин: А куда мы путешествуем в скафандре? Этот вопрос самый интересный. Если мы путешествуем на околоземной орбите, то как бы я к нему не относился, у нас в СССР и в России есть очень хорошая школа производства подобных вещей. Если мы путешествуем по земле, то скафандр вам нужен только в условиях, если находиться придется в агрессивной химической, или бактериологической среде. Для чего скафандр? В условиях низких температур я знаю людей, которые бегали с каким-то непонятным комбинезоном. Он не удобен. Поэтому не понятен вопрос.
Евгений Пузаков (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3605)
– Где берете бумажные карты, когда отправляетесь в экспедицию?
Михаил Ярин: В интернете скачиваю, распечатываю в печатном салоне. Сейчас у нас по всей стране все закачано. Но, чтобы знать, какую карту брать, нужно сначала залезть в интернет, почитать учебник по топографии, номенклатуру карт. Чтобы потом правильно читать.
Евгений Пузаков (https://youtu.be/hYGEcjh9UeY?t=3649)
– Армейские плащ-палатки имеют право на жизнь в длительных экспедициях? Есть ли опыт применение?
Михаил Ярин: Опыт есть, у меня 12 штук сейчас лежит в доме специально под выходы. Я из них навесы делаю, возле костра сплю, они не прогорают. У меня на команду, на десять человек. У армейской плащ-палатки есть один нюанс очень неприятный – она тяжелая. Поэтому, если вы плывете на лодке, то можете ее спокойно взять, она даже мокрая греет, очень хороший брезент. Если вы едите на машине, возьмите с собой, хуже не будет. Но если вы все это несете на себе, то соизмеряйте вес, она не очень легкая.
Михаил Кречмар: Спасибо большое, Миша, что пришел. Удачи тебе во всех дальнейших начинаниях!
