Магаданская область – регион охотников. Об особенностях магаданской охоты, диких животных Колымы и соседстве с ними «ВМ» рассказал главный редактор «Русского охотничьего журнала», писатель, охотовед Михаил Кречмар.
– В прошлом году Вы давали лекции на тему «Дикие животные. Опасные и неопасные». Не хотите прочитать их и в Магадане?
– Магаданцы гораздо более продвинутые, нежели «материковские» люди. Почему такая лекция была нужна в Москве и прилегающих регионах? Существует очень много людей, которые постоянно живут в городе и лишь на некоторое время уходят в полугородскую среду. Это не дикая природа. В городе они сталкиваются с живой природой – голубями, воронами, кошками и собаками. А в полугородской среде они начинают сталкиваться с другими животными, про которых они знают с экранов телевидения или вообще ничего не знают, и они им кажутся страшными. Это, прежде всего, лоси. Средний москвич и околомосквич боится двух зверей: лося и кабана, потому что они действительно есть в ближайших окрестностях, их довольно много, они здоровые, бурые и пахнут нехорошо. Есть еще некий совершенно мистический медведь, которого просто положено бояться любому городскому человеку. Они его и боятся. Но при всем этом они могут даже не представлять себе, что есть другие животные, и они на самом деле представляют собой угрозу. Магаданские же люди гораздо в меньшей степени отделены от природы. Сопка у нас начинается в километре, и на нее ходили все. Любой человек, даже если он говорит, что он никакой не экстремал, не рыбак, не охотник, он на самом деле или грибник, или ягодник, или ездит на шашлыки. Поэтому и людей в городе, которые могут научить его себя вести по отношению к тому же медведю, лисе, мышам, гораздо больше. Первичное экологическое образование здесь натуральнее. Побоюсь быть банальным, но буду: здесь люди гораздо ближе к природе. Поэтому я не считаю, что для Магадана такая лекция была бы интересной.
– Я бы не сказала, что прямо все обо всем знают. До вашей лекции я думала, что росомаха ужасно опасная, потому что все мои знакомые так о ней говорили.
– Имеет ли это какое-то реальное значение в жизни? Сколько из ваших знакомых когда-нибудь видели росомаху в дикой природе?
– Пара. Охотников…
– Они, скорее всего, цену ей знают. Росомаха – очень редкий зверь. Туристу, который обычно ходит толпой, шашлычнику или рыбаку на глаза старается не попадаться. Поэтому ее можно бояться, можно не бояться – от вашего страха или не страха ничего не изменится.
– К слову об охотниках, в этом году выдали около 3 000 лицензий на медведя. Реально ли закрыть такое количество?
– Мне не совсем понятно, почему такая цифра была подана. Я хочу объяснить, как делаются эти квоты. Нам только кажется, что территория вокруг нас свободная. 68% территории Магаданской области поделено между охотпользователями. Они определяют количество животных на своей территории и в соответствии с этим подают количество зверей на отстрел. При этом по всей России количество изъятия медведей от процента выданной квоты колеблется от 6% до 25%. То есть выдать здесь могут и 6 тысяч, а убьют все равно столько, сколько надо. Я бы эту лицензионную систему отменил, потому что при таком раскладе она вообще ничего не значит. Можно было бы давать эти лицензии постфактум. Это как два мира – бумажный и мир реальной жизни. Они пересекаются очень мало. Эти бумаги выданы в бумажном мире.
Закрыть такое количество лицензий было нереально даже в советские времена, когда мы их брали просто на всякий случай. Тогда человек, который выезжал куда-то на охоту, два раза в году на всякий случай брал лицензию на медведя – она стоила 50 или 70 рублей. Я в то время эти лицензии проверял: они или возвращались, или, чаще, закрывались. Есть две причины, по которым лицензию надо закрывать: во-первых, примета плохая, во-вторых, на следующий год могут ее не дать, потому что ты плохой охотник. Поэтому лицензия обычно закрывается в последний день охоты и в ней пишется какая-нибудь липа. Так что бумажный мир совершенно не соотносится с реальным. Точно так же, как с тиграми в Приморье: тратятся миллионы долларов на их охрану, а в итоге каждый год там убивается 40-50 животных.
- В других странах нанимают браконьеров для того, чтобы они охраняли таких редких животных и сами на них не охотились. Они хорошо знают их повадки, а в случае пропажи даже одной особи их лишают работы…
– Эта методика везде отработана. Она временами даже работает, но она неудобна тем, что продуцирует огромное количество паразитов на ней. Выше этого пока перековавшегося браконьера с зарплатой, допустим, 350$, которые в его глухой деревне кажутся фантастическими деньгами, находятся промежуточный руководитель проекта с зарплатой 1500$, руководитель проектного цикла с зарплатой 2500$, руководитель регионального офиса с зарплатой 8000$ и руководитель всего российского офиса, я даже примерно не знаю с какой зарплатой. Если уменьшить эту цепочку соподчинения, можно было бы обеспечить безопасность гораздо большего количества этих животных. Опять же, время от времени у браконьеров отбирают зарплату. Естественно, он мгновенно меняет окраску и начинает стрелять любых животных для того, чтобы обеспечить себе пропитание. Это не столько у нас – у нас, в принципе, торговлей шкурами этих животных, кроме редких, ты никак не заработаешь. Стоимость шкуры крупного тигра-самца 7 лет назад в Приморье, при большой удаче, была тысячи четыре долларов. Это не очень большие деньги для нашей страны.
– Если говорить о легальной охоте, на кого в Магадане можно охотиться?
– Для Магаданской области основным охотничьим видом является соболь – это основная масса добычи. Кроме того, это заяц, есть много охотников на водоплавающую дичь – уток и гусей. На самом деле, когда говорят охотник, представляется охотник из «Обыкновенного чуда», который убил 100 медведей. А на самом деле, самый распространенный охотник – это утятник: двустволка умеренной сохранности, спаниель, скрадок, 2-3 десятка профилей или чучел – и вот он со всем этим сидит где-нибудь на Армани. Гусятники – совершенно отдельная сумасшедшая каста, которая скидывается на вертолет и далеко улетает. Есть еще одна основная категория охотников – те, кто добывает зверя на мясо. Мясных видов у нас всего 2: лось и северный олень. Баранами и медведями у нас интересуются практически только приезжие или иностранные охотники-трофейщики. Я себе не могу представить, что притащу в дом большую и вонючую медвежью шкуру. Мяса в них нет, мороки от добычи много. По лосю же был нанесен сильнейший удар в 90-е годы, по-моему, он до сих пор продолжается, потому что это основное мясо. Например, сейчас шкуру соболя вы можете продать за 2500-4000 рублей, а мясо лося вы продадите, даже если брать по 400 р. за килограмм, более чем в 10 раз выгоднее.
- А как добывается соболь?
– С помощью капканов. Лет 10-15 назад, когда я еще работал здесь в полях, классический охотник на соболя был человеком на снегоходе с 200-300 капканами. Никакого особого мастерства для этого не требуется, нужно просто было достаточно крепким физически и не очень ленивым, и свои 30-70 соболей человек имел. Лису сейчас никто не берет, белка вообще ушла в небытие как вид, который никому не нужен.
– Есть ли от наших мясных животных какая-то опасность вроде гельминтов?
– Только от медведя, больше ни от кого. Так что не ешьте медведя и будьте счастливы.
- Как Вы думаете, почему медведи стали заходить в город?
– Их стало больше. Но это всегда было, это же не какое-то исключительное событие. Я вспоминаю, что, когда меня маленького сюда привезли, это было в 75 году, в газете «Магаданская правда» была статья о медведе, который не просто забежал в город, а даже забился в подвал где-то на Пролетарской, где милиционеры его добывали. Когда маленький город, вокруг которого столько дикой природы, такие заходы будут, это неизбежно. Причем заходов в город гораздо больше, чем вы думаете и чем мы знаем. В годы моей молодости на полуострове Старицкого медведей вообще не было. Сейчас медведи уже появились и их там не так мало. Как они туда попали? Прошли через город.
– Кроме медведей у нас в черте города появились лисы, они живут на «Маске скорби». Как себя с ними вести? Их нельзя прикармливать, или уже поздно, потому что они все равно живут в городе?
– Во-первых, лисицы размножаются. И там, где у вас в этом году было 6 лис, в следующем году в окрестностях станет 12. Лис вообще становится везде много – это не очень хорошее соседство за счет двух вещей: они разносят альвеококкоз – очень опасное заболевание – и они служат переносчиками бешенства. Причем там, где лис много, там есть и бешенство, поэтому вопрос их регуляции рано или поздно встанет. Если лиса бежит к вам – лучше поопасаться, сесть машину.
По поводу еды я уже говорил – покормил зверя – убил зверя.
Оригинал интервью - здесь. Можно полюбоваться моими фоточками со знаменитостями)))
