Над извилистой рекой в обрывистых берегах стоит сопка. Сопка эта значительно выше окружающих холмов, она - последний часовой огромной каменной страны, которая раскинулась в тридцати километрах севернее и простирается уже до самого Ледовитого океана. Река в этом каменном море вбирает в себя ключи, ручейки и речки, спадающие с сопок, потихоньку набухает, прорезает глубокое ложе, и сюда, на равнину, выплёскивает свои кольца как рябая серая сытая и упитанная змея.
Сопка, стоявшая на пути реки, неосторожно подставила ей плечо, и река срезала это плечо как топором, стесав за тысячи лет почти половину горы.
Порода сопки была рассечена сверху донизу белой кварцевой трещиной, по которой все эти тысячи лет стекала вода, за уступы которой цеплялись лишайники, корни травы и кустов, которую превращал в пыль мороз, и которая разрушалась гораздо быстрее окружающего её камня.
И так, на обрыве, почти с самой вершины, протянулась глубокая неширокая сухая трещина, прикрытая сверху скальным козырьком.
И в этой трещине построили гнездо беркуты. Гнездо протянулось по трещине метров на тридцать вверх - орлы каждый год надстраивают его. Они надстраивают его уже несколько десятков, даже, наверное сотен, лет - это место названо в честь гнезда уже на языке местных жителей, которые пасут оленей неподлёку как минимум лет триста.
Гнездо очень заметно - как чёрная мохнатая гусеница, протянулось оно вдоль скалы, и в хорошую погоду вы видите это сооружение на сером боку обрыва километра за два.
Но оно практически недоступно с земли - как снизу, так и сверху.
Много лет назад тундровый бурый медведь, мелкий, жёлтый и пузатый, соблазнился вонью и падающими сверху заячьими лапами и головами евражек. Он сделал попытку добраться до источника этого наслаждения - тем более, что, наверное, сверху возились и клекотали подросшие жирные птенцы.
Но сорвался с тридцатиметровой высоты и разбился на валунах, столпившихся внизу вдоль речного берега.
Его серые, уже почти трухлявые, кости я обнаружил под обрывом, когда ловил в речной яме под гнездом в 1984 году хариуса.
Сами хозяева гнезда всё светлое время суток неподвижно сидят на крупном камне на вершине горы; или неторопливо нарезают круги над окрестной тундрой, выглядывая зазевавшуюся добычу...
А почему я сегодня вспомнил это гнездо, эту рыжую осеннюю тундру в тёмно-зелёных шарах кедрового стланика, и этих орлов, нарезающих круги над пустой и безрадостной, но абсолютно свободной страной?
Да что-то захотелось снова его увидеть на своём шестом десятке...
