Дорогие охотники! Мало что может ассоциироваться для меня с удачей больше, чем охота. От удачи в охоте зависит… ну, очень многое, чтобы не сказать всё. И не рассказывайте мне, что современные снайперские винтовки с тепловизорами, квадроциклы и снегоходы сводят значение удачи до малозначащего минимума – говорить могут об этом только те, кто не использовал эти творения человеческого гения собственноручно и на практике: тепловизоры постоянно то и дело выходят из строя в самый ответственный момент, никакие снайперские качества винтовки ничего не значат при необходимости быстрого выстрела (не больше секунды) в перескакивающего прогал на загоне зверя, а что до квадроциклов и снегоходов, то опытные аутфитеры расскажут вам немало историй с неудавшимися охотами с вертолёта.

Конечно, организаторы и покупатели коммерческих охот стараются свести элемент удачи в охоте к минимуму. Отсюда и львы под транквилизаторами в Африке, и охоты в вольерах, и стрельба по высаженному фазану. Однако думаю…

Дорогие охотники! Видели ли вы волка?

Я открою небольшой секрет. Возможно, видели, даже если вы уверены, что не встречали этого зверя никогда в жизни. Волк – это тихо мелькнувшая тень возле сельской свалки. Волк – это тощая страхолюдная серая собака, выскочившая из ольшаника на переезде. Волк – это три пробежавших краем поля серых пса перед машиной. И даже негромкое взлаивание и визг у окраинных домиков дачного посёлка. Волков гораздо больше, чем мы себе представляем. И встречаются они гораздо чаще.

Волк очень легко приспосабливается к человеку, начинает жить рядом с ним, при этом оставаясь невидимым. Его собакоподобная внешность и особенности человеческого ума этому очень способствуют. Известны примеры, когда волки жили вообще в санаторных парках и садах – в частности, в Сочи. И все их принимали за собак.

В такой стране, как Россия, уничтожить волка, если не прибегать к ядам и петлям, практически невозможно. Возможно – поддерживать его численность на каком-то…

Дорогие охотники! Март у нас в стране вроде как уже не зима, но всё-таки зима. Особенно первая его половина и на большей части страны.

Но по-настоящему у нас в России весну весной делают женщины. Женщины-охотницы, женщины – друзья и подруги охотников, женщины – жёны охотников, женщины – их возлюбленные, их матери и дочери. В общем, куда охотникам без женщин?

С Международным женским днём вас, наши дорогие! Ну и всех нас с весной! Птицы уже на подлёте!

Дорогие друзья нашего с вами журнала! Нас ждут перемены. Мы, издатели журналов «Магия настоящего САФАРИ» и «Русского охотничьего журнала», пришли к выводу, что сегодня охотничье сообщество требует прежде всего единения. Именно единение поможет нам выжить в условиях постоянного пресса со стороны неадекватных урбанистов, псевдозелёных, зоорадикалов, противников охоты, желающих всех окружающих заставить жить по своим правилам и плясать под одну дудку.

Единение подразумевает активную, постоянную и скоординированную работу всех вменяемых сил и всех охотников страны. В том числе и охотничьих журналистов.

С апреля мы решили объединить наши усилия в создании мощной современной платформы, которая станет центром объединения всех здоровых сил охотничьего сообщества, где будут концентрироваться конструктивные предложения, кристаллизоваться идеи, продвигаться принципы правильной охоты, охраны природы и нашей с вами жизни.

Мы приглашаем принять участие в нашем проекте всех…

Дорогие охотники! Вот, задумали мы и завершили номер журнала на тему, которая сейчас беспокоит очень и очень многих из нас: что будет у нас с оружием и охотничьим снаряжением после начала спецоперации и включения режима санкций со стороны недружественных стран?

Общался я с разными очень неглупыми людьми, что они мне рассказывали – можете почитать дальше. Но понятно, что тема, в общем-то, не очень весёлая, хотя все мои собеседники признавали, что небезнадёжная. Но к хорошему-то привыкаешь – быстро. Я вот помню, как с «Вепря Супер» перешёл на Browning BLR – худо-бедно, но даёт понять, что ты стреляешь значительно лучше, чем тебе позволяет отечественное оружие…

Но я не про это. А про то, что вот выехал я за город, на поля, и увидел, как на лужи налетают первые утки. Услышал звон гусиных стай в вышине. Заметил, как с борта канавы плюхнулся в воду бобр. Весна, снег уже почти растаял, ветерок тёплый откуда-то подул. Почки распускаются.

И знаете что, друзья? Самое главное…

Дорогие охотники! Моя охотничья юность пришлась на время, когда редко у какого охотника было больше чем одно ружьё. Более двух ружей бывало обычно только у охотников-промысловиков, да и у тех два – карабин и малокалиберная винтовка – чаще всего находились во временном пользовании, только на время промысла. Нарезное оружие для рядового охотника-спортсмена было закрыто вообще. Да и гладкоствольное оружие в конце 1980-х годов было в таком дефиците, что в удалённых районах на него просто записывались в очередь в торгующей организации за несколько месяцев. Слетать за ружьём в другой областной центр, а то и в Москву, где всегда всего было в избытке, считалось за правило.

Так что ружей у людей на руках было немного не из-за того что охота была какой-то другой или охотники какие-то не такие. Мало было этих ружей просто.

Последние двадцать лет отечественная промышленность и организации-импортёры изрядно потрудились над решением этой проблемы. Конечно, сегодняшние охотники снова…

Дорогие друзья! Расскажу-ка историю. Было у меня два друга. Один – охотник. Вернее, не так. ОХОТНИК. Очень хороший охотник. С какой стороны ни посмотри. А второй – вообще не охотник. Ну, почти. Так, с ружьём посидеть. И выехали они как-то на весеннюю. А весенняя охота во многих местах страны – это не только гуси, утки, глухари, вальдшнеп. Это ещё и всякие мелкие кулики – турухтаны, скажем. И их тоже стреляют. Ну, пять старушек – рупь, сами понимаете.

И вот сидит тот товарищ, который почти не охотник, у костра, в то время как напарник его охотится. И напротив него садится облако куличья, да так плотненько – весь берег покрывают. Бац он в это облако «семёркой» – и тринадцать штук собрал. Выложил в рядок, гордится. Тут товарищ приходит. Тот, который почти не охотник, ему и хвастается.

Охотник буквально изменился в лице. Взял ружьё, вытащил из кармана все патроны, начал требовать, чтобы тот, который не охотник, его обыскал до трусов – один у него патрон, и всё тут! И так,…

Доброго дня вам, охотники! Ну и доброго месяца тоже. Последний месяц летней жары, но уже катит, катит новый охотничий сезон! Открыта полевая и болотная дичь, на крыло поднимается утка, вот-вот заревут по глухим опушкам сохатые. А мы в этом номере – об уборке… Тьфу, то есть об уходе. И за оружием, и за другим снаряжением, имеющим отношение к охоте.

На самом деле сегодня наступил другой мир, по сравнению как с 1970–1980-ми, так и с началом нулевых: в те времена патроны в значительном большинстве ещё имели оржавляющий капсюль. А именно переход на неоржавляющие капсюли, а не массовый импорт чистящих средств, произвёл сегодня ту революцию в сохранности оружейных стволов, которую мы можем наблюдать. Но в любом случае средствами чистки и смазки оставались во времена оны раствор нашатыря и веретённое масло; а ухода за прикладом – масло льняное и эпоксидная смола. Да, должен сказать вам, тот горя не видал, кто не ухаживал за мосинским карабином с нехромированным стволом года выпуска так…

Нашему журналу в этом месяце исполнилось десять лет.

За это время из малоизвестного журнала тиражом в тысячу двести экземпляров мы выросли в охотничье издание, которое читают охотники от Владивостока до Калининграда и в странах бывшего СССР, в котором делятся своими мыслями ведущие охотники России и мира, представители государственных органов и ведущих охотничьих объединений. Изменился круг наших читателей. Мы пишем не только об оружии, охотах, путешествиях – мы обсуждаем опыт природоохранных мероприятий и организации охотничьего хозяйства, изменения законодательства об охоте. Изменились мы, изменилась вся наша страна.

Мне сложно вспомнить какие-то отдельные запоминающиеся фрагменты. Скажем, за эти десять лет у нас публиковались более восьмисот авторов. И приход каждого из них был отдельным, запоминающимся явлением. Иногда публикации той или иной статьи предшествовали странные, почти детективные, события; например, истории о рекордном мировом трофее лося, добытом женщиной-охотником…

Дорогие друзья! Речь в этом номере у нас пойдёт о Сибири. Сибирь – «баснословный континент», как говаривал Валентин Распутин. Насколько же баснословна в Сибири охота?

Должен сказать, что при прочих равных условиях – охраняемые угодья, минимальный фактор беспокойства, правильно ведущиеся биотехнические мероприятия – хуже, чем в Европейской России. В жисть не помню, чтобы из какого-то сибирского загона на линию выходило семнадцать лосей, как иногда это случается в Ярославской области. Да, иногда можно попасть «на ход козы» или на миграцию северного оленя – но поиски подобных подвижек и их путей подобны золотоискательству и требуют очень серьёзных финансовых затрат. Трудоёмкость же добычи того же медведя в Тверской области или в Карелии несопоставима с Томской. Не в пользу Томской, конечно.

Дорогие друзья! Как и подавляющее большинство охотников моего возраста, свой путь в охоту я начинал с переснаряжения патронов. Спрашивает меня отец: на охоту хочешь? Хочу, киваю головой, хочу. Ставит он передо мной десяток латунных гильз двадцатого калибра. Дескать, завтра твоя норма. Вышибаешь гидроударом капсюль «центробой», на краю печки гильзы расставляешь, сушишь. Потом – банка «Сокола», обрезок валенка, из валенка пыжи… Засыпаешь дробь, на дробь – картонную прокладку, заливаешь парафином. И так – каждый вечер, пока идёт охота. Гильзы – одни и те же. Вечно побрякивают в курточке. Ты их уже помнишь все наизусть. Эта – с царапкой на донце, а у этой бок чуть промялся…

Потом были и .410 калибр, и 32-й, и 28-й, и 16-й, и 12-й. Все перепробовал, кроме 24-го. Я, конечно, стар, но не настолько, чтобы эту экзотику живьём застать. Вот отец мой застал, да. И хвалил, кстати.

Дальше был карабин «Медведь» под патрон 9,3×53 (своё нынешнее название 9,3×54>R он получил много после).…

Ну что же, охотники. Расскажу я вам в начале журнала одну нравоучительную историю. Лет двадцать пять так тому назад я с двумя российскими коллегами был на стажировке на Аляске. И наши американские коллеги пригласили нас на осеннюю охоту на уток. Птица летела хорошо, и мы как-то незаметно настреляли каждый по норме – по пять шилохвостей на человека, что ли. Стемнело. И пора было идти к машине. Которая, к слову, стояла не очень далеко, в полукилометре. И тут выяснилось, что обеспечившие нас всем хозяева охоты забыли об одной важной вещи. О сумках для упаковки дичи.

И вот мы ломимся по какому-то болоту, кочкам, смеркается катастрофически – и держим в руках этих уток, охапкой за шею. Один из моих русских коллег при этом комментирует, через слово поминая гулящую женщину:

– Вот, чувствуются нерусские люди! Никакого мешка не захватили! Даже лядащего пакета из Fred Meyers’! Наши вообще с мешка любое мероприятие начинают! Ружей бы не взяли, а мешки бы не забыли!

И так…