Знакомство с творчеством американской легенды ножевого мира Бобом Лавлессом у меня произошло очень давно. В начале перестройки мне в руки попал один из специализированных ножевых журналов, в котором я увидел работы этого мастера и сразу влюбился в дизайн. Но, к моему сожалению, видеть, а тем более держать в руках ножи Лавлесса доводилось нечасто.
Однако не король делает свиту, а свита короля. Посещая по интересам службы и своим личным ножевые выставки, обратил внимание, что ножевики со всего мира работают в стиле Боба Лавлесса. Поэтому, встретив на Мадридской выставке своего соотечественника и мастера Андрея Полякова (A.G. Polyakoff), также работающего в этом течении, с удовольствием с ним пообщались.
– Для начала расскажите немного о себе, об истоках увлечения ножевым ремеслом.
– Ножами, как и все мальчишки нашего двора, я увлекался с детства.
Мы себя без ножа на кармане даже представить не могли. Первый перочинный нож подарил мне отец ещё до школы. И это было нормально, так как в «Детском Мире» для меня существовал только один отдел – тот, где продавались инструменты для детей. Увести меня оттуда было крайне сложно. А какой же мастер без ножа? Нож – наиважнейший инструмент.
Первую свою выкидуху сделал я в классе пятом. Первую финку (подпольную) – классе в седьмом. В общем, был в своей среде очень востребованным товарищем. Делал пацанам ножи, мечи, луки, арбалеты и прочие сверхнужные и полезные, как нам казалось, вещи. Не мог себя представить сидящим без дела.
– А кто вас обучал ремеслу ножедела?
По правде сказать, в те времена никто не обучал. Всё лето я проводил в деревне с дядьями и братьями. Они все работали механизаторами. Так что инструменты и мастерские были мне полностью доступны. В нежном возрасте научился работать на нехитрых станках, в кузнице. Расковал в нож первый свой подшипник. Помогал старшим в мастерских и в поле. Смотрел, как они работают с металлом, что-то спрашивал и впитывал, впитывал, впитывал. Так что кузнецом я себя считаю уже лет 45.
– И пошли по этой профессии?
– К сожалению, нет. Всё гораздо прозаичнее. После института выбрал профессию военного учёного. Ножи, конечно, продолжал делать, но только в свободное от основных обязанностей время.
– Какие ножи делали, чему отдавали предпочтение?
Так как я с детства увлёкся охотой, то я в основном делал ножи для охоты (как я их себе представлял). Но наше поколение было знакомо только с «финками» и теми ужасами, которые в магазинах «Культтовары» и «Охотник» назывались охотничьими ножами. Правда, отец ездил в загранкомандировки и привозил оттуда настоящие охотничьи ножи. Они до сих пор в моей коллекции. Суммируя виденное, я и рисовал свои ножи.
Позже, в 90-е, увлёкся трофейной охотой. Появилось много друзей-трофейщиков, которые колесили по миру и точно понимали, что такое охотничий нож и зачем он нужен. Для них-то я и начал делать настоящие охотничьи ножи. Эти парни были и остаются моими любимыми клиентами. (Надеюсь, что это не очень обидное для них слово.)
– Я слышал, вы учились мастерству в том числе и за границей?
– Да, действительно, когда я впервые увидел ножи дизайна Лавлесса от одного из лучших, а может, и лучшего мастера Европы, мне захотелось достичь такого же совершенства. Получив согласие мастера, я переехал (на время) к нему в Испанию. Тут мне открылись первые секреты европейской школы ножевого искусства. Да, именно искусства, а не мастерства.
Потом я брал уроки в Италии, Штатах. Попутно стал членом Испанской и Итальянской ножевых гильдий.
– Так почему же всё-таки ножам по дизайну Боба Лавлесса вы отдаёте предпочтение?
– Я делаю разные ножи, но стиль Боба Лавлесса для себя считаю лучшим в мире. Дизайн и творчество Лавлесса – это целая ножевая эпоха. Он был просто гениальным творцом. И, прежде чем показывать что-то своё, нужно хотя бы попытаться повторить классику.
Поверьте, это не так уж и просто. Подобие сделать легко, но сделать что-то близкое, соблюсти все пропорции, все линии и мелкие, другим непонятные детали крайне сложно.
Ножи Лавлесса не нуждаются в гравировке и других изменениях, они просты, лаконичны и уже сами по себе являются украшением. Это подлинное произведение ножевого искусства. Многие эксперты и коллекционеры считают Лавлесса одним из самых значительных мастеров ножевого мира за всю его историю, его королём.
Посмотрите на форму, пропорции и обводы, казалось бы, простого, классического дроппойнтхантера от Боба Лавлесса. Разве он не прекрасен? А простой четырёхдюймовый семискинер? Тут ничего нельзя ни отнять, ни прибавить. Он лаконичен до предела, до совершенства. Стоит чуть изменить любую линию или пропорции, и гармония теряется.
Тогда мой учитель мне сразу сказал: «Забудь свои дизайны и научись правильно делать „Лавлесса“, тогда другие смогут оценить твои возможности. „Лавлесс“ – это как экзамен для вступления в клуб именитых мастеров мирового уровня».
И с тех пор я попал в свиту короля ножевого мира, став его почитателем. Многие, работающие в этом стиле, знакомы лично. Мы встречаемся на выставках, общаемся интерактивно. У нас своего рода клуб любителей и почитателей Боба Лавлесса и его ножей. Я хочу, чтобы наши охотники и просто небезразличные к ножам приобщались к миру прекрасного. Видели настоящие ножи, исполненные уже российскими мастерами, и мною в том числе, по гениальным пропорциям мастера.
– А почему вы не используете в своих ножах отечественных сталей дамасков, булатов?
– Это сложный вопрос, ответ на него может отнять много времени. Если просто, то, во-первых, в дамасках, булатах и прочих танцах с бубнами при современном уровне мирового развития металлургии совсем нет смысла. Разве можно в кустарных или полукустарных условиях сделать металл, по качеству превосходящий тот, который производится металлургическими корпорациями с их исследовательскими лабораториями на высокотехнологичном оборудовании? Нет, конечно.
Для лучших ножей я просто покупаю в Америке, Европе и Азии лучшие стали с требуемыми свойствами, а не гадаю, сколько в этом булате или дамаске лигатуры, иначе правильной термички не получится и свойства клинка будут неопределённые. Дамаск в моём понимании имеет место быть на ноже, но как художественный элемент. У нас есть мэтры кузнечного дела, которые делают высокохудожественные дамаски. И, возможно, скоро вы увидите их поковки и на моих ножах. Пока же красивые дамасковые изделия имею только в своей коллекции ножей.
С отечественными промышленными сталями дела обстоят ещё сложнее. Может, у нас и есть великолепные стали, но они практически недоступны: с мелочёвкой типа хоббистов-ножеделов никто не хочет возиться.
– А вы считаете себя хоббистом? У вас есть специалисты, помощники?
– Да, я стопроцентный хоббист. У меня в мастерской нет ни помощников, ни других специалистов. Не пользуюсь никакими заготовками или полуфабрикатами. Всё от пластины или прутка стали и бруска дерева до окончательной отделки выполняю сам. Работаю вручную, безо всяких станков с ЧПУ и заготовок из Поднебесной.
Знаете, многие считают, что только нож, выполненный одним мастером, может иметь свою ауру. Это ценят не только друзья-охотники, но и просто коллекционеры. Хочешь иметь хороший нож – приобретай у известной фирмы, а хочешь отличный нож, со своим особенным характером – обратись к мастеру-хоббисту. Выбор мастеров-индивидуалов у нас есть. Каждый работает в своём стиле. По готовому ножу я почти безошибочно скажу, кто его сделал. Если, конечно, не безликая серийка.
– Вы принимаете заказы на свои ножи?
– Конечно, принимаю, я только так и работаю. Нож делаю конкретному человеку, под его задачи и его руку. Мы обсуждаем сталь, материал рукоятки, формы спусков и многие другие мелочи. Приходится ждать, но, поверьте, это того стоит. Человек получает свой нож, с которым он уже сжился, а не чужой и безликий. Так что милости просим к нашему горну!
Русский охотничий журнал, декабрь 2018 г.
